Читать книгу "Ночная катастрофа - Нельсон Демилль"

Я нажал на кнопку «воспроизведение», и картинка на экране ожила. В гостиную вошла Кейт.

— Пойдем спать, Джон.

— Что-то не хочется.

Она пододвинула стул, присела рядом со мной и взяла меня за руку. Последние фрагменты пленки мы просмотрели вместе.

Заключительная часть этого псевдодокументального фильма была не очень убедительной, оставляла без ответа множество вопросов и словно требовала продолжения.

Я выключил видеомагнитофон, и мы с Кейт некоторое время молча сидели в темноте.

Первой заговорила Кейт:

— Ну, что ты обо всем этом думаешь?

— Думаю, что сорок процентов этих материалов кажутся неубедительными, а еще сорок — чистой воды пропаганда и манипулирование общественным сознанием. — Помолчав, я добавил: — Как фильмы Оливера Стоуна.

— А оставшиеся двадцать процентов? — спросила Кейт.

— Содержат кое-какие любопытные факты, в связи с чем возникают некоторые вопросы, — сказал я и осведомился: — Куда, к примеру, подевалось с места катастрофы неустановленное скоростное судно?

— Такой факт имел место, — согласилась Кейт. — Несколько радаров засекли судно, уходившее на большой скорости из района аварии сразу после взрыва, — сказала она и добавила: — Большинство частных катеров и яхт, напротив, двигались к месту катастрофы, чтобы, если понадобится, оказать помощь. Военные же катера стояли у пирса, дожидаясь приказа направиться к месту падения самолета. Береговая охрана и ФБР обратились ко всем шкиперам, находившимся в этом квадрате, с просьбой дать свои координаты на момент катастрофы и рассказать о том, что они видели. Все суда откликнулись. Кроме одного.

Я сказал:

— Значит, это было то самое судно, с которого запустили ракету.

— Это все догадки.

— Конечно, вполне может быть, что люди на этом катере или яхте занимались тем же самым, что и парочка на пляже, и, когда началась суматоха, поторопились скрыться. — Помолчав, я добавил: — Знаешь, у меня начинает складываться впечатление, что в тот вечер на пляжах и находившихся неподалеку катерах и яхтах было немало людей, которые не хотели, чтобы их увидели вместе.

— Ты, стало быть, хочешь сказать, что единственным теплонаводящимся снарядом на исчезнувшем судне в тот вечер было то, что торчало между ног у какого-нибудь парня?

— В общем и целом.

Кейт ухмыльнулась и сказала:

— Между прочим, ты далеко не первый, кто высказал эту мысль. — Она сделала паузу, потом спросила: — А что ты скажешь об изготовленном в недрах ЦРУ анимационном фильме?

— Есть в нем кое-какие неувязки.

Кейт согласно кивнула.

— Хочу тебя сразу предупредить, что далеко не все свидетели дали одинаковые показания. Кое-кто видел два световых потока. Многие говорили о том, что световой столб поднялся выше самолета, потом изогнулся дугой и ударил по нему сверху. Другие утверждали, что огненный столб поднялся из воды строго вертикально и поразил «боинг» точно в брюхо. Большинство свидетелей говорили о двух взрывах: первом, послабее, и втором — значительно более мощном, — в виде огненного шара. Но некоторые люди заявили, что видели три или даже четыре взрыва. Нашлись даже такие, кто видел, как от самолета отвалилась носовая секция, но, что интересно, большинство свидетелей об этом в своих показаниях не упоминали. Кое-кто утверждал, что после первого взрыва самолет словно завис в воздухе, другие же ничего подобного не заметили. Кто-то видел, как после взрыва полыхающий самолет стал набирать высоту — это, кстати, подтверждается показаниями радара, — причем одни говорили, будто самолет сразу рухнул в море, другие — что он кувыркался при падении. Иными словами, свидетельские показания расходились в деталях — и порой весьма значительно.

— Вот почему я никак не могу понять, с какой стати ЦРУ вообще взялось за это дело и попыталось объединить столько противоречивых свидетельств. Чтобы все их объяснить, потребуется по меньшей мере дюжина подобных фильмов.

Кейт сказала:

— Полагаю, что ЦРУ основывалось прежде всего на официальном заключении, в котором ракета не фигурировала. Их специалисты показали, как примерно могли разворачиваться события. В данном случае они исходили из полученных от авиационных экспертов сведений, а показания очевидцев особой роли не играли. Эти люди просто обратились ко всем свидетелям сразу и сказали: вот что, ребята, мы видели в действительности. И поставили на этом точку.

— Понятно. Какой-то парень в фильме говорил, что свидетелей не пригласили ни на одно официальное слушание по этому делу. Это правда?

— Да. Я тебе больше скажу. ФБР провело только первоначальный опрос свидетелей. В бюро просто телефоны раскалились: очевидцы звонили, интересовались, когда их вызовут во второй раз. Многие, видя такое отношение, обратились в прессу, но тут же поняли, что и прессе они не особенно интересны — поскольку к тому времени правительственные чиновники уже заговорили о том, что причиной катастрофы стали технические неполадки. — Кейт тяжело вздохнула и добавила: — Никогда еще не видела, чтобы к таким надежным свидетелям проявляли такое недоверие.

Я обдумал ее слова и сказал:

— Чем больше свидетелей, тем больше расхождений в показаниях. В конце концов, они начинают противоречить друг другу. — Я потер переносицу и добавил: — Я бы предпочел иметь одного, ну двух хороших свидетелей вместо двух сотен.

— Одного хорошего свидетеля я тебе предоставила.

— Не спорю. Но люди часто видят то, что ожидают увидеть. Помнишь, что произошло летом 1996 года? За три недели до катастрофы рейса восемьсот, в Саудовской Аравии был взорван жилой комплекс Хобар-Тауэрс, где размещались американские военнослужащие. ФБР и так уже стояло на ушах из-за летних Олимпийских игр в Атланте. Все только и говорили, что об иранских и прочих террористах, готовящихся испортить нам спортивный праздник. Так о чем ты подумала, когда узнала об этом взрыве? Я лично — об атаке террористов. Думаю, ты тоже. А между тем мы с тобой тогда даже не были знакомы.

Помолчав некоторое время, Кейт сказала:

— На самом деле мы думали о том, что рассказали эти двести свидетелей.

— В этом-то все и дело! Они увидели то, что должны были, что готовы были увидеть. Если бы этот самолет упал в 1946-м, а не в 1996 году, все как один кричали бы о технических неполадках. В 1956-м сказали бы, что самолет сбила «летающая тарелка» или русский истребитель, поскольку в то время в обществе больше всего говорили именно об этом. В 1976-м или в 1986-м все утверждали бы, что на борту взорвалась бомба, поскольку тогда это случалось сплошь и рядом. Но в 1996 году причиной гибели самолета могла быть только управляемая боевая ракета, запущенная террористами с Ближнего Востока.

— Ты что — решил поиграть в адвоката дьявола?

— Я не его адвокат. Я он сам и есть.

Кейт улыбнулась и сказала: