Читать книгу "Ливонская чума - Дарья Иволгина"

Вадим Вершков Севастьяну не казался человеком особенно надежным. Однако живут они, вроде бы, ладно и детей нарожали. Жаль только, что сплошь дочки. Хоть одного бы мальчика! Ладно, время еще есть.

Наверное, пора бы и Севастьяну подумать о женитьбе. Но в душе он чувствовал, что не готов к такому шагу. Да и войны с Ливонией еще продлятся. Царь Иоанн не остановится на достигнутом, ему нужно, чтобы ни шведов, ни поляков возле его северо-западных границ и духу не было.

Лениво текли мысли у Глебова. Думал: зайти в Новгород, переждать там зиму и весеннюю беспутицу, а потом опять — сюда, воевать.

Забежала в мысли Глебова и Урсула. Куда ее пристроить? К сестре в дом — племянницам в подружки? Он усмехнулся. Девчоночки бойкие, сочтут Урсулу за живую куколку. Еще замучают, пожалуй.

К Флору? Флор — человек хороший, надежный, а вот жена у него с придурью. Иногда такие речи говорит — ни слова не понятно. И взгляд у нее многозначительный, как будто открыто ей нечто. Севастьян таких не любил.

«Как многое я, оказывается, не люблю, — подумал он не без удивления. — А казалось, скучал по Новгороду и домашним».

Но остаться скитальцем, лесным постояльцем, Севастьяну не хотелось. Незачем это. Даже безродный бродяга должен в конце концов обрести себе пристанище.

Поэтому отряд неуклонно двигался на восток, и каждый день, как представлялось Севастьяну, солнце вставало все ближе и ближе.

* * *

Замок появился перед ними неожиданно. Просто расступились деревья, обнажая широкую поляну, и выросла почти до неба крепостная стена. Была она сложена из дикого булыжника, выломанного из скальной породы очень давно, может быть, тысячу лет назад, и уже сточенного ветрами. Наполовину высохшие цветы покачивали головками у подножия стены. Еще выше стен уходили башни с остроконечными красными крышами.

Замок окутывала тишина. Казалось, любой звук здесь будет восприниматься как посторонний, как пришелец, которого не звали и не ждали. Тяжелее камня упадет он на землю. Еще и убьет кого-нибудь при падении.

Разбойники столпились вокруг Севастьяна Глебова, как будто только их молодой предводитель мог принять единственно правильное решение и спасти их всех от наваждения.

— Чей это замок? — шепотом спросил Севастьяна Иона. Он озирался по сторонам и шептал очень тихо и с большой опаской. — Мы когда в ту сторону шли, никакого замка не встречали.

— Здесь много таких, — ответил Севастьян, хмурясь. — Не могли же мы встретить по дороге их все! Давайте осторожно разведаем, что и как, и тогда уже решим.

— По мне так, надо бы спрятаться и обойти его ночью стороной, — высказался Чурила, но говорил он неуверенно и все время ежился.

— Может, здесь давно уже сидят наши, — возразил другой разбойник. И чуть покраснев, добавил: — Я хотел сказать — возможно, его заняли русские войска. Если мы начнем тут таиться и красться, люди царя Иоанна решат, будто мы — враги, и тогда ночью придется отбиваться от русских же.

— Нет уж, братоубийства мы не позволим! — сказал еще один.

— Молчи уж! — махнул ему Чурила. — Все люди — братья, а вспомни-ка ты, сколько этих братьев ты отправил к праотцам?

Все опять замолчали.

— Войдем, — предложил наконец Севастьян. — Он как-то странно стоит, посмотрите: с той стороны непроходимая топь, а с этой — такая чаща, что и в два дня не прорубишься. Удачно расположена крепость.

— На скалах замки видел, на островах — видел, но чтобы посреди леса, в болоте… — ворчал Чурила. — Лучше бы нам два дня через чащу прорубаться. Нехорошее здесь место. Вон, и Ионина девчоночка притихла. Спросили бы ее, она здешняя уроженка. Видала она тут этот замок? Кому он принадлежит?

— Не приставай к Урсуле, — сердито отозвался Иона. — Она дальше своего дома не бывала, не видишь разве? Для нее весь мир в диковину, она и козявку всякую рассматривает по часу, точно диво встретила, а ты ее о замках спрашиваешь.

Сидящая на лошадке крохотная девушка поерзала в седле и бросила на своего покровителя застенчивый взгляд. Она побаивалась людей, хотя со всяким, кто к ней приближался, пыталась держаться вежливо. Севастьян, которого она боготворила издали, объяснил ей: бояться некого, сейчас никто из ее спутников и пальцем ее не тронет, а что до чужих — от них отобьются. Ей следовало лишь держаться Ионы.

Замок безмолвствовал.

— Да здесь нет никого! — вдруг громко произнес один из разбойников по прозвищу Хлабазина (хворостина). Был он тощий и какой-то с виду очень несчастный, хотя никакого особенного несчастья с ним никогда, вроде бы, не случалось. Просто уродился с кислым лицом и так и не приучился улыбаться.

Странное, буйное веселье напало на всех. Даже этот Хлабазина вдруг растянул губы в странной, неприятной ухмылке.

— А если нету, займем замок — и проживем здесь, сколько Господь даст! — воскликнул бывший вор, бывший пушкарь, а ныне разбойный человек в бегах Иван Рябина, коренастый, твердоголовый человек с широкой лысиной на лбу. Эта лысина выглядела так, словно ее протерли, биясь головой о твердые стены.

Севастьян хотел было остановить своих людей, но где там! Один за другим они потянулись через поляну к замку. Даже Иона, странно улыбаясь, дернул за узду лошадку Урсулы и повел ее за собой к раскрытым воротам.

Севастьян покачал головой. Ему вдруг почудилось, что мгновение назад эти ворота стояли наглухо запертые. Если здесь вообще были прежде ворота. Теперь, впрочем, Глебов ни в чем не был уверен. Может быть, ворот и не было. Одна глухая стена, от земли до неба. А после появились ворота. И мгновение назад они раскрылись.

Но не исключено и другое: ворота стояли распахнутые настежь, просто Севастьян, погруженный в собственные мысли, их до поры не замечал.

Это состояние, когда реальность таинственным образом изменяется, Незаметно и холуйски подстраиваясь под мысли и решения людей, было неприятным. Но еще неприятнее ощущать себя рассеянным человеком, который не видит очевидного. Для командира — пусть даже возглавляющего очень маленький отряд, состоящий преимущественно из разбойников и воров, людей никчемных, — совершенно непростительное свойство.

Севастьян еще раз огляделся по сторонам, но лесная чащоба молчала. Только две или три пичуги, невидимые среди деревьев, продолжали свистеть, нахально и весело. Махнув рукой, Глебов сдался и зашагал следом за остальными.

Он ожидал, что сейчас тишина навалится на него пуховой периной и попытается его задушить, но ничего подобного не произошло. Стоило Глебову войти в ворота следом за своими стрельцами, как он очутился на мощеном дворе. Кругом росли замковые стены. Кое-где имелись окна. Солдаты галдели по всему двору, рассматривая свое странное приобретение.

Здесь имелась старая пушка, из которой, судя всему, никогда не стреляли. Севастьян подумал, что в этом нет ничего удивительного: кому взбредет в голову штурмовать замок, расположенный глубоко в ливонских лесах, куда и лиса-то забредет раз в год по недоразумению, не говоря уже о регулярных и нерегулярных армиях!