Читать книгу "Все горят в аду - Джон Ридли"

– Садись в машину, – сказал Парис.

Нена, с сарказмом:

– Не желаете ли запихнуть меня силой?

– Давай садись.

– Садись, вылезай, садись, вылезай. – Нена развеселилась. Нена была счастлива. Нена покидала Барстоу. Ее черный рыцарь приехал за ней на ржавом "гремлине".

Они проехали немного, Парис и Нена, искоса поглядывая друг на друга, а потом Парис спросил:

– А нож-то зачем?

– Девушкам приходится защищаться. Ты же видел, с какими людьми я имела дело. Перевестись на почту – это был бы не слабый скачок в карьере.

– У тебя есть нож, ты бьешь людей стальной салфетницей. Ты что, садистка?

Нена пожала плечами, будто раздумывая, потом сказала:

– Нет. Нож – больше для видимости. Вряд ли я смогла бы кого-нибудь пырнуть.

– Зачем ты это сделала – почему мне помогла? – поинтересовался Парис.

– Не уверена, что я сделала это, чтобы тебе помочь. Не совсем. Так получилось. Вик прицепился к тебе, швырнул мне в лицо деньги, я взбесилась.

– Да уж, тут бы любой взбесился, – согласился Парис.

– И вдруг я понимаю, что уже схватила эту салфетницу и, бац, врезала ему. – Нена посмотрела назад, в заднее стекло "гремлина", будто пытаясь увидеть целиком дорогу к "Фактории". – Черт, надеюсь, он выжил. – Она помедлила. – На самом деле...

– И тут ты решила: "Черт подери, хорошо бы обчистить кассу и провести оставшуюся жизнь в бегах".

– Нет, об этом я не думала. Я... – Нена несколько секунд приводила в порядок свои мысли, пытаясь расслабиться и понять, что происходит у нее в голове. Потом сказала: – Мои родители были нелегальные иммигранты...

Парис ее тут же прервал:

– Слушай, знаешь что? Эта информация для меня лишняя. Честное слово.

– Ты спросил.

– Вопрос снимается.

– Я пытаюсь тебе что-то рассказать. Чем-то с тобой поделиться. – Нена заговорила менторским тоном школьной учительницы. – Ты желаешь услышать, чем я хочу с тобой поделиться?

– Через две минуты я включаю радио, даже если ты доберешься только до того, как твои родители продали свои первые апельсины на обочине.

– Отлично, черный расист. Я убила своего белого фанатика-шефа ради черного расиста.

– Да не убила ты его! Валяй свою байку.

Нена устроилась на сиденье поудобнее.

– Мои родители были на нелегальном положении. Сколько себя помню, они всегда скрывались от закона, таская нас с места на место – у меня был брат.

– Был?

Нена ничего не ответила, и Парис подумал, что о брате, который у нее был, он больше не услышит. Нена продолжала:

– Они брались за самую говенную работу, лишь бы не требовалось гражданство. А я всегда думала: "Что за ерунда? Как же погано должно быть в Мексике, если стоит так мучиться за границей?"

– И тут они начинают торговать апельсинами?

– Пошел ты... Три года назад я нанялась на "Факторию". И все три года загибалась. Эта работа убивала меня. Шаг за шагом, день за днем давила из меня жизнь, как соковыжималка. Проработав какое-то время, я врубилась, почему мои родители терпели все то говно, которое на них сваливалось. Проблем было до черта – денег в обрез, надежды и того меньше, – но зато у них было то, чего они никогда не получили бы в Мексике: шанс, возможность. А это дорогого стоит. Не знаю, как ты, но я, если уж из меня выжимают жизнь, не хочу, чтоб ее из меня выжимали задаром.

В ветровое стекло врезался жук. Парис включил "дворники", но стало только хуже.

– Когда я треснула Вика по затылку, – продолжала Нена, – это было как... Ну, я вроде как дышать заново начала. А когда выгребала деньги, у меня вроде как появился еще один шанс купить себе жизнь, еще один шанс найти смысл жизни, а не помереть ни за что.

Парису нечего было добавить к этой истории, сарказм тем более был неуместен. Нена права, и последние двадцать четыре часа его жизни это подтверждали. Если играешь, играй по-крупному. Если умираешь, умирай за что-то.

Они проехали еще немного, молча, но уже не поглядывая друг на друга. Они уже узнали друг о друге достаточно.

Через некоторое время:

– Ну и куда мы двигаемся?

– В Вегас, – сказал Парис.

– В Вегас, – повторила Нена. – Звучит нормально.

* * *

Брайс общалась с клерком "Вестерн юнион".

Клерк "Вестерн юнион" улыбался, как будто он рассчитывал от Брайс что-то получить. Как будто Брайс была единственная на свете сексапильная телка, западающая на парней, которые выглядят сильно моложе своих лет и просиживают штаны на службе, где их основной рабочий инструмент – именная бирка.

Улыбаясь, клерк давал Брайс показания насчет молодого негра по имени Парис, который должен где-то здесь ждать денежного перевода.

– Да, был тут такой. Потом случилась какая-то заваруха, и он уехал.

– Уехал куда?

– Не знаю.

Такой ответ Брайс не устраивал:

– А из вас, мистер, довольно-таки хреновый помощник. Вас, наверное, так и зовут – мистер Хреновый Помощник. Почему это не указано на вашей бирке? Сотрите – что это у вас там нацарапано – "Майрон"? – сотрите Майрона, и пусть у вас там будет написано: "Привет, я мистер Хреновый Помощник. Сумею вам довольно-таки хреново помочь".

– Я... он был... У него "гремлин" был. Зеленый такой, обшарпанный.

– Да, мистер, вы мне действительно клево помогли.

Клерк сощурился в ответ, но ничего не сказал.

Лицо Брайс стало сосредоточенным. Она подумала... подумала еще... На стене, прямо напротив нее висела карта. Брайс уставилась на карту – охотник, ищущий след зверя, который глуп и доверяет только инстинкту.

Карта...

Брайс посмотрела на нее...

Подумала...

Точно. Вот куда поехал Парис. Может, и ей поехать туда же? Туда, где Нед познакомился с Джуд. Туда, где они втроем вытащили Джона из заварухи. Туда, где она совсем недавно выполняла кое-какое задание в тот вечер, когда Тайсон отколошматил Селдона. Заказуха, вот как это называется. То, чем закончилась словесная перепалка Западной и Восточной группировок.

Не. Дело не в этом.

Дело в том, что именно там ее ждала работенка. Лас-Вегас.

Брайс направилась к двери, к припаркованному у входа "навигатору".

* * *

Левой рукой Омар свирепо крутил баранку своего "лексуса" – так, чтобы не отставать, но и не слишком приближаться к "навигатору". Правой рукой он набрал номер по сотовому. Рядом с Омаром восседал Кенни, который ехал себе и ехал, а Омар вдруг подумал, с какой стати ему приходится делать всю работу, а Кенни сидит, ни хрена не делает. Дэймонд поднял трубку.