Читать книгу "Дальний поход - Василий Сахаров"

В общем, народ жил своей, уже успевшей за пятьдесят лет после чумы стать привычной жизнью и не горевал. И даже дикари, осадившие Всероссийский диктат, как-то не сильно беспокоили местных жителей. Общество здесь было спокойное, и в Новграде-на-Оке людей встречали без агрессии. Так что для того, чтобы отлежаться и привести отряд в порядок перед тем, как продолжить свой путь на юг, этот городок подходил нам как нельзя лучше.

Расставшись с Анастасом и его людьми, мы продолжили своё движение.

Сутки хода по тропам и дорогам. Встреча с патрульными отрядами городского ополчения. И вот мы у стен Новграда.

Первые впечатления неплохие. По периметру высокие стены, которые сложены из бетонных блоков. Широкие ворота из стальных плит. Вдоль дороги заросшие бурьяном поля и таблички с надписью «Осторожно: мины!». Бойцы городского ополчения вооружены огнестрельным оружием, что немаловажно и является показателем уровня их технологического развития, а перед самыми воротами два мощных бетонных дота с 76-мм пушками и парой станковых пулемётов. Видно, что, несмотря на вольницу и практически полную свободу, в Новграде-на-Оке имеется серьёзная структура безопасности и крепкая власть, озабоченная проблемами обороны и выживания всей общины. Это хорошо, подобное положение дел мне нравится.

В городе нас уже ждали. Наверняка ополченцы из патрулей известили ответственных лиц о нашем появлении вблизи Новграда. И потому, лишь только мы прошли через ворота, нам навстречу бросились Лида Белая и Кум. Поцелуи, крепкие рукопожатия и радость встречи, а затем ко мне подошёл подтянутый, ловкий в движениях юноша лет семнадцати в серой линялой горке и с автоматом за плечами.

– Командир городского гарнизона Кирилл Сумароков, – представился он.

– Командир вольного отряда Александр Мечников, – ответил я.

– Как долго вы и ваши люди будете находиться в Новграде?

– Неделю, возможно, чуть больше или меньше. За услуги могу расплатиться, воины у меня дисциплинированные, и камня за пазухой мы не держим. Обещаю, что постараемся не доставлять вам неприятностей. Передохнём и дальше двинемся, счастья искать.

– Очень хорошо, что вы всё понимаете правильно, – кивнул парень. – Пока от ваших воинов неприятностей не было, надеюсь, что так оно будет и в дальнейшем. Боевое расписание вам пришлют на постоялый двор.

– Расписание? – не сразу поняв, о чём идёт речь, переспросил я.

– Конечно. Каждый вольный отряд, который останавливается в городе, в случае нападения на Новград обязан участвовать в его обороне. Вас это смущает?

– Нисколько, просто ваш город первый, кто подошёл к этому вопросу с умом.

– В таком случае желаю вам приятного отдыха, командир Мечников. Понимаю, что сегодня вы будете отдыхать. – Он кинул взгляд на улыбающуюся Лиду, которая стояла со мной рядом, и продолжил: – А завтра городской голова просит вас пожаловать к нему в управу.

– А вам лёгкой и необременительной службы, командир Сумароков. Завтра, ближе к полудню навещу вашего начальника. Кстати, как его зовут?

Парень несколько смутился, но всего на миг. Его подчинённые, ополченцы, стоящие с оружием наготове за спиной командира гарнизона, этого не заметили, и он ответил:

– Кирьян Анатольевич Сумароков.

«Понятно, – подумал я, – ситуация знакомая и называется семейный подряд как он есть. Кто чем занимается, тот с того дела и кормится. Скорее всего, старший в семействе руководит городом, насколько я знаю, должность эта выборная, а все его близкие родичи и друзья по мере своих сил ему в этом помогают. Примерно так я себе всё и представлял».

Мы с комендантом раскланялись и расстались. Он отправился в штаб городского гарнизона, который, как ему и положено, расположен в самом центре городка рядом с управой местных властей. А нам далеко идти не пришлось: постоялый двор находился невдалеке от городских ворот, и здесь воинам были предоставлены все радости земные. После нелёгкого пути в первую очередь это горячая вода, чистая одежда, вкусная и сытная пища, выпивка и доступные женщины, за пару патронов или небольшой кусочек золота готовые скрасить бравым молодцам досуг.

Дальше всё пошло по наезженной колее. И после всех наших приключений и моего плена наконец-то я смог привести себя в порядок и немного расслабиться. Праздник на постоялом дворе, который изначально строился для вольного люда и лесовиков и назывался «Приют странника», удался на славу. Все мы погудели очень неплохо, много пили, разговаривали и пели песни, а ночь прошла в любовных играх с милой сердцу женщиной, которая за меня искренне переживала и, как говорил Кум, только узнав о том, что я пропал в лесах, намеревалась в одиночку отправиться на мои поиски. Такое отношение дорогого стоит, его следует ценить, и я делал всё от меня зависящее, чтобы Лида во мне не разочаровалась.

Следующий день прошёл в городской управе, где я познакомился с местными властями и обговорил некоторые промежуточные вопросы относительно пребывания отряда в городе. А после этого как-то резко на меня напала непонятная апатия, и трое суток я ничем не занимался. Просто лежал на диване, смотрел в потолок, курил, пил чай, листал дневники профессора Шульгина, добытые моими бойцами с тела убитого Сурика, и думал о жизни. В общем, хандрил тихой грустью и отдыхал душой и телом.

Сегодняшний день был точно таким же, как и предыдущие три. Однако в светлую комнатушку на втором этаже постоялого двора, где мы жили с подругой, влетела Лида, одетая сегодня очень женственно – в лёгкую летнюю юбку до колен и блузку. Любовница присела рядом, взъерошила мои короткие волосы и спросила:

– Всё думаешь?

– Ага, – меланхолично ответил я.

– О дневниках профессора? – Она кивнула на лежащие рядом с изголовьем дивана толстые синие тетради.

– Да, о них самых. Сильное чтиво. Концентрированная боль человека, излитая на бумагу. Шульгин был неплохим психологом и организатором, консультировал самых больших московских начальников и мог бы во время чумы в бункере отсидеться. Однако он собрал группу из медиков и специалистов МЧС и помчался людям помогать. Народ в группе Шульгина почти весь умер, а его и ещё пару человек судьба в треугольник Нижний Новгород – Симбирск – Казань забросила. За те годы, что он вёл наблюдение за спрятавшимися в лесах и укромных местах людьми, профессор видел, как они превращаются в «зверьков». Всю цепочку размотал и на составляющие фрагменты разложил, хотел свои исследования в какой-нибудь цивилизованный анклав вынести, но не успел, в голодную зиму Шульгина прибили и съели.

– А дневники что? Ты много полезного из них узнал?

– Кое-что, конечно, выяснил. Но здесь хороший специалист нужен, который бы помог мне разобраться с его записями, а то многое мне попросту непонятно. Фрустрация, стрессовое напряжение, моральный надлом, психофизическая перегрузка организма, регрессивное мышление и массовая примитивизация. Множество терминов, общий смысл которых ясен, но надо глубже копать.

Лида чмокнула меня в щёку, тепло улыбнулась и беззаботно сказала: