Читать книгу "Никогда не заговаривайте с неизвестными - Анна Малышева"

Да еще так метко! Кто-то жил в той комнате. А кто?

Уже в вагоне метро он вытащил из-под куртки сверток, слегка приоткрыл его и прижал в к лицу, вдыхая запах. Ему показалось, что он этот запах узнает. Так пахло тело Алии, ее волосы. Духами она не пользовалась. Но запах мог его обмануть.

Зато волосы — несомненно, похожи на волосы Алии… Тот же цвет, та же длина…

…Танька даже не вышла ему навстречу — так обиделась. Иван не стремился с ней помириться.

Ему было все равно. Он прошел в комнату, разделся, прилег на постель. Танька только пересела подальше от изголовья.

— Скоро полночь, — сказала она.

— Да ну? Не может быть! — Парень посмотрел на часы. Она была права.

— Нашел ты свою Дану Сулимову? — холодно спросила она.

— Нашел.

— Ну и как?

— Плохо, — ответил он.

— В смысле — она тебе не дала?

— Татьяна, не груби, — предупредил он. — .Что я всегда в тебе ценил — так это вежливость.

— А я не вежливая!

— Значит, ошибся.

Танька сгорбилась, закрыла лицо руками и стала раскачиваться взад-вперед — сейчас заплачет.

Иван украдкой посматривал в ее сторону. Да, кажется, уже плачет.

— — Перестань, — сказал он. — Немедленно перестань. Не выношу я этого!

— Если ты не любишь меня… — захлебывалась она в слезах, — если ты меня не любишь… Зачем тогда живешь со мной… Зачем мы тогда сняли эту проклятую квартиру… Я здесь так несчастна… Я тебя вообще не вижу… Ты все время где-то бегаешь… Ты мне ничего не говоришь…

Он протяжно застонал и отвернулся к стене.

Танька еще некоторое время сопела носом, потом хрипло спросила:

— Хочешь, чтобы у нас все было плохо?

— Нет, — процедил он сквозь зубы.

— Тогда почему так себя ведешь?

— Слушай, дай мне подумать! — взорвался он. — У меня куча неприятностей, мне сейчас только и есть дела, что сопли тебе вытирать!

Она вскочила:

— Тогда думай, думай! Потому что я ухожу!

— Вали!

— Ах, вот как ты!

— На себя бы посмотрела! — Он сел на постели. — Правду говорят, если хочешь узнать дочку — посмотри на матушку. Твоя матушка мне всегда была поперек горла. А ты еще хуже! Скандалистка! Склочница! Тряпичница!

— Что?!.

В следующий момент Танька уже носилась по комнате, открывала шкафы, лихорадочно собирая свои вещи и бормоча:

— Ну все, это конец… Чтобы я с тобой после такого осталась?! Да никогда! Мама была права, она же мне сказала — не связываться! Бандит! Уголовник!

— Кто уголовник? С чего ты взяла?

Она кидала тряпки в сумку и затаптывала их туда ногами, чтобы меньше места занимали.

— Ненавижу тебя! Ой, как я тебя ненавижу! Не смей больше ходить к нам! А твоего тамагошу я отниму у Дениски и выкину, и сердечко это выкину, чтобы ничего от тебя не осталось! Понял, гад?

— Тогда выкинь золотые часики, которые я тебе месяц назад купил, — ехидно сказал парень. — Выкинь костюмчик, который ты купила на мои деньги. Выкинь четыреста долларов, которые у меня взяла! Это будет правильней, чем у ребенка игрушки отнимать! Я их не тебе дарил!

Она ехидно подбоченилась:

— А, так нам уже костюмчик и часики жалко стало?

— Очень жалко, что потратил деньги на дуру! — отрезал он.

— Сулимова — она умная, да?!

— Умнее тебя.

— Ну и катись ту да!

— Сама катись, это мой дом, другого у меня нет. — Он снова лег и отвернулся к стене.

— — Беспризорник! — крикнула она. — Болван!

Дурак! И я дура, что связалась с тобой! Говорила мне мама!

Когда вещи были собраны, девушка немного поутихла. Сообразив, что уйти придется на самом деле, нерешительно обратилась к парню:

— Донеси мне вещи до проспекта, я там поймаю машину.

Иван простонал:

— Вызови такси к подъезду! Я устал, никуда не пойду…

— Гад…

Она вызвала такси по телефону и села ждать.

Время от времени произносила краткие речи, из которых следовало, что Иван — редкостная сволочь, на которую она угрохала столько сил и нервов. Иван лежал, отвернувшись, и молча радовался, что не связался с такой девчонкой всерьез. А если бы они поженились? О, подумать страшно. Неожиданно Танькины речи совпали с его мыслями. Она выпалила:

— Такие, как ты, никогда не женятся!

— А такие, как ты, по три раза разводятся, — буркнул тот.

— Ну, конечно. Ты хочешь наговорить мне кучу гадостей на прощание?

— С радостью помолчу, — отрезал Иван. — И тебе советую.

— А если не замолчу — что тогда будет?

Он хмыкнул:

— Спускалась бы ты, матушка, вниз. Ведь такси сейчас приедет.

Он все-таки донес ей сумки до лифта и сам нажал на кнопку. Когда лифт поднялся, он молча перегрузил туда сумки и почти втолкнул вслед за ними Таньку. Та стояла, свесив руки, опустив голову, и неподвижно рассматривала пол. На миг ему стало ее жалко. Жалко, но что поделаешь?

— Ладно, езжай, — сказал он и вернулся в квартиру. За его спиной медленно сомкнулись створки лифта, и кабина, громыхая, поползла вниз.

Он запер дверь, принял душ, почистил брюки хозяйской щеткой. Щетка почернела от угольной пыли, а брюки чище не стали. На душе у него тоже чистоты и ясности не было. Откуда ясность, когда творится такое?! Серега мертв, бабка его умерла, а в него самого дважды стреляли… И между прочим — чуть не попали. Он чувствовал себя очень одиноко.

А позвонить было некому, некого позвать на помощь. С тех пор как он стал промышлять заказными убийствами, друзей не осталось. Не то чтобы от него все вдруг отвернулись — он сам начал сторониться лишних людей. А лишними оказались все.

Иван погасил свет и лег в постель. Он очень устал после всей сегодняшней беготни, прыжков с балкона, вышибания дверей и метаний в метро. Но ему не спалось. Его беспокоило пустое место рядом, в постели. Танька была все-таки живым человеком. К ней можно было прижаться, ощутить ее тепло, вдохнуть ее сладковатый запах, поболтать — хотя бы о пустяках. Он почти пожалел, что позволил ей уйти. Она ведь сломалась — уже возле лифта готова была вернуться и просить прощения. Но Иван знал — завтра повторится то же самое, с каждым днем все будет хуже и хуже. Ох, как хорошо он все знал…

* * *