Читать книгу "Всевидящее око фараона - Юлия Владимировна Алейникова"

озорство, и живость, при этом в ней ощущались ум, прекрасное воспитание, безупречные манеры — одним словом, она воплощала в себе высокий женский идеал, о существовании которого на грешной земле Федор и мечтать не мог.

Он просидел над нетронутой едой около часа, пока предмет его восхищения не поднялся из-за стола и они с отцом не покинули ресторан.

— Простите, пожалуйста, — задержался на выходе из ресторана Федор, вложив в руку официанта свернутую бумажку, — подскажите, как зовут того господина в серой шляпе, что вышел отсюда минуту назад с девушкой? Мне показалось знакомым его лицо.

— Это господин Кручинин с дочерью. Они у нас часто бывают, — любезно пояснил официант, с пониманием улыбнувшись Федору. — Николай Иванович и Анна Николаевна.

Анна! Анюта, Аннушка. Ее имя звучало как музыка. Анна.

Федор вышел на улицу, в его голове звучал легкий волнующий мотив. Анна! Анна. Анна. Он слышал это имя в чириканье воробьев, в скрипе рессор, в криках разносчиков газет, в голосах уличных цветочниц. Анна. На углу улицы Кюжа он купил у цветочницы букет фиалок. Федор бездумно шагал по весеннему Парижу, не узнавая знакомых улиц. Все словно расцветилось, приобрело новую форму, выпуклость, окрасилось солнечными красками. Так вот что такое настоящая любовь! Не дурман плотской похоти, как с Моник, а полет души, песня, полная радости и света!

В этот день Федор даже не брался за книги, он поздно вернулся домой с прогулки, долго бесцельно бродил по квартире, то и дело подходя к крошечному букету фиалок и вдыхая их особенный аромат. И мечтал.

Хорошо бы снять милую уютную квартирку со всеми удобствами и видом на сад. Анна развесила бы в ней кружевные занавески, расставила вазочки, навела уют. Он бы работал у себя в кабинете, а она, иногда заглядывая к нему, целовала в щеку прохладными нежными губами. А вечерами они бы сидели за круглым столом под желтым абажуром и пили чай и смеялись. А может, Анна музицирует? Тогда надо купить рояль, обязательно! Ах, почему только он не пошел в инженеры? Им так хорошо платят. А что может предложить он? Эту убогую квартирку? Крошечное жалование учителя? Так еще надо получить место. А свататься к невесте, будучи нищим, разве это порядочно? Ему надо закончить университет как можно успешнее. Да! Как можно успешнее, чтобы претендовать на хорошую должность.

Ах, как все в жизни подло и несправедливо. Одни рождаются с золотой ложкой во рту, как Моник и Этьен, и впустую прожигают свою бессмысленную жизнь, а другим, добрым порядочным людям, всю жизнь приходится бороться за свой кусок хлеба. Федор горько вздохнул и положил на стол «Око», которое все это время бездумно по привычке держал в руках. «Надо работать!» — твердо сказал он себе и взялся за книгу.

Сны Федору снились в эту ночь самые радужные, полные надежд и ожидания счастья.

Действительность следующего дня его отрезвила. Во-первых, квартирная хозяйка подняла цену, долго зудя о том, как все дорожает день ото дня, а ей, вдове, тоже надо жить. Прощелыга бессовестная, уж Федору-то хорошо известно, как она бедствует! Недавно купила своему зятю новое авто. Мерзавка.

Во-вторых, бакалейщик поднял цены на все товары. Скоро муку на воде разводить придется. Про мясника и говорить нечего. Капиталы Федора таяли день ото дня. А тут еще месье Леру отказался от уроков латыни, которые Федор давал его сыну, прыщавому юнцу с деревянной головой. Это, конечно, были гроши, но копейка, как известно, рубль бережет, так что в сложившихся обстоятельствах потеря этих грошей была весьма некстати. «Может, дать объявление в газету по поводу уроков, вдруг повезет?» — размышлял Федор, шагая в сторону университета, хотя сейчас такая жесткая конкуренция, не то что студенты, преподаватели университета не прочь подзаработать уроками. Что делать?

Ах, как бездумно он провел свой первый год в Париже, сколько впустую потрачено было времени и денег! Каким дуралеем он был! Федор шагал по бульвару, погруженный в свои мысли, не замечая окружающего, когда со всех сторон послышались крики, женский визг, скрип рессор, клаксоны, поднялась суматоха. Федор оглянулся и замер от ужаса.

В десятке метров от него какая-то напуганная лошадь, скинув возницу, неслась напролом поперек движения прямо на открытый автомобиль, застрявший среди прочих машин и экипажей. Сидевшие в салоне пассажиры вовремя разбежались, водитель злополучного авто тоже успел выскочить, но на заднем пассажирском сидении осталась девушка, почти ребенок. Насмерть перепуганная, с округлившимися глазами, онемевшая от страха. До столкновения с несущейся лошадью и неуправляемым экипажем оставались мгновения.

Что дернуло Федора сорваться с места, он и сам потом понять не мог. Героем он не был, никогда им быть не стремился. Но тут он, отбросив портфель с книгами, оттолкнув зевак, кинулся к девушке, резким мощным рывком распахнул заклинившую дверцу и, схватив девицу в охапку, перекинул ее через себя. В следующую секунду раздался грохот столкновения, его ударило в бок, послышался треск, ржание, снова удар, он упал на мостовую, почувствовал резкую боль в плече и едва не потерял сознание.

Лошадь, попав в ловушку из машин и экипажей, все еще билась и ржала, но к ней уже подоспел кучер. Вокруг Федора собралась толпа. Перепуганная девушка поднялась на ноги и, пошатываясь, подошла к своему спасителю. Она опустилась рядом с ним на колени и, вся дрожа, пробормотала:

— Благодарю вас месье. Вы целы?

Откуда-то появились журналисты, фотограф с треногой. Федор попытался сесть, плечо пронзила острая боль. Подъехала карета скорой помощи. Журналисты, окружившие Федора и спасенную девушку, не давали медикам протолкнуться к пострадавшим. В конце концов с помощью полисмена, кое-как растолкав назойливых репортеров, пострадавших загрузили в машину, кто-то сунул Федору в руки его портфель, кто-то подобрал шляпу.

В больнице после бестолковой суеты и долгих расспросов появился врач, вправил вывихнутую руку, наложил повязку, и Федора отправили домой.

И зачем только он полез? Почему ему не стоялось спокойно на тротуаре? — вопрошал себя раздраженно Федор, трясясь в автобусе. Что ему теперь делать? Пострадавшая рука была правой, это вызывало массу неудобств, простые вещи вроде одевания, умывания и даже приема пищи превращались в серьезную проблему. А впереди еще экзамены, и денег нет.

Федор хмуро смотрел в окно, когда судьба нанесла ему последний в этот день сокрушительный удар, очевидно решив окончательно его добить. Не доезжая нескольких остановок о дома, он увидел сидящую за столиком кафе Анну в компании высокого молодого человека, добротно одетого, приятной располагающей наружности. В этот миг Федор пожалел, что легко отделался в недавнем происшествии,