Читать книгу "Факультет бытовой магии, или Проклятие истинной любви - Мария Лунёва"

— Ой, Аля, ты такая же зануда, как и мои сестры, — хохотнул он и всё-таки отклеился от бедной «мышки», наивно хлопающей глазами.

— Яни, а как же я? — прощебетала она.

— Жди меня, желанная, и я приду, — он послал ей воздушный поцелуй и тут же получил от меня подзатыльник.

— Ай, Алька!

— Я тебя научу девушек уважать, — процедила я в ответ и ещё раз припечатала его ладонью по шее для закрепления урока, так сказать.

Не, ну вы видели?! Да он не гадюка — он питон!

Гипнотизёр доморощенный!

Глава 29

В комнате стоял просто обалденный запах жареной на сале картошки. Заглядывая в новенький котелок, мой новоиспечённый женишок откровенно пускал слюни. На столе уже дымились на глиняной дощечке приготовленные на открытом огне кусочки мяса.

Нарезая помидоры для салата, я едва сдерживала улыбку.

Бедный змей готов был укусить себя за хвост от нетерпения. Вот даром что он парень, был бы девушкой — лучшими подругами бы стали.

— А ты уверена в этом рецепте? Может просто на тарелку выложить и присолить, — наг в очередной раз засунул нос в миску с овощами.

— Яни, ты сам хотел высокую кухню Земли? Так что не мешай мне, — я выставила перед его лицом ложку и вынудила отойти на шаг.

— Хотел, — обиженно пробурчал он.

— Вот и не трынди мне под руку. Огурцы, помидоры и лук. В идеале ещё бы зелень и редиску. Но нет, так нет. Остаётся заправить сметаной и готово.

— И как вот это будет называться?

— Салат «Радость дачника», — рыкнула я на нетерпеливых.

Ну откуда мне знать, как это называется. Что мамка на участке выращивала, то и шинковали.

— А сало, — Яни не унимался. — Куда его?

Теперь перед моим носом появилась тарелка со шкварками.

Хм, вид у них был аппетитный. С чесночком бы их и на хлебушек.

— Аля, так что?

Витающий в моей фантазии бутерброд лопнул как мыльный пузырь

— В картошку их отправляй и перемешай? — скомандовала я.

— Но оно же отработанное, — наг странно сморщился

— Сам ты отработанный. Чтобы ты понимал в народной кухне. Картошку жареную не ел, что ли? В каких дворцах наш цветочек рос?

— Что сразу цветочек-то? — Яни обиженно высыпал шкварки в котёл и перемешал. — С чего ты вообще это взяла?

— С того самого, — съехидничала я, — видно, что богатенький.

— Да не бедный, но при чём тут это? — наг уже натурально надул губки и, плюхнувшись на свою кровать, пригладил подол красной юбочки в клетку.

— Да ладно не дуйся, просто ты обычной еды не знаешь.

— А откуда мне знать, что у вас там едят во внешнем мире, — зевнув, он откинулся на подушку и завёл руки за голову. — У нас, Аля, всё по-другому. Овощи принято употреблять такими, как они есть. Всё резаное, сырое. Только баклажаны и кабачки на пару выдерживают. Но эти деликатесы бывали у нас редко, иногда отец привозил. А так в основе рациона — мясо. Его как-то чаще варят в огромных котлах, редко жарят. Куски складывают на тарелку, рядом ставят деревянную кружку с шурпой. На праздники женщины катают тесто, режут его на тонкие полосы и варят в тех котлах. А потом раскладывают на широкие продолговатые точёные тарелки, а по бокам — мясо. В такие дни вся семья собирается в доме старшего рода. Все едят, танцуют, делятся новостями. Вечером мужчины выходят на улицу и начинают бороться. Это тоже дань традициям. Мы ведь потомственные воины. Ну а победителю достаётся главное лакомство — голова лохтана. Все снова садятся за большой стол. Самый сильный воин отрезает кусочки от своего трофея и раздаёт остальным. Кому ухо, кому щёки…

— Никогда такого не ела, — слушая его рассказ, я замерла с ножом в руках. — И это правда вкусно?

— Конечно. Но ты и сама сможешь оценить кухню нагов, я непременно утащу тебя к себе на первых же каникулах. И поверь костьми лягу, но уложу дядю на лопатки, чтобы получить голову. Всё самое вкусное будет твоё.

— Думаешь, ты настолько силён? — я приподняла бровь.

— И не сомневайся, Алька. Так что уговор наш в силе: ты показываешь мне вашу кухню и рассказываешь про свой мир и культуру, а я везу тебя к себе домой в гости и кормлю до отвала.

— А твои родители как отнесутся к такой дружбе? — поняв, что так и недоделала салат, взяла очередной помидор. — Им ведь может не понравиться такая компания?

— Не говори глупостей, — Яни поднялся с кровати и выхватил из миски кусочек огурца. — У меня, Алька, мать мировая, отец ей не уступает. Но так-то я уже давно самостоятельно живу. Думаю, покупать дом в городке при академии.

— Значит, через месяц съедешь? — срезав хвостик помидора, я покосилась на ненаглядного соседа.

— Уже и не знаю, ведьма, у меня впервые друг появился, — пока я стояла столбом, из миски исчезли ещё два кусочка только уже помидорных. — И пусть она вредная и ворчливая, но девчонка хоть куда. Так что может и задержусь.

— А говорят дружбы между мужчинами и женщинами не бывает, — усмехнулась я.

— Да кто спорит?! Я так-то мало знаю о людях. Может, у них и не бывает. А вот между нагом и ведьмой и не то случиться может.

Хм, не удержавшись, я улыбнулась и принялась шинковать лук.

— К тому же тебе точно нравится профессор Валынский…

— Эмес? — нож застыл в воздухе. — С чего ты это взял?

— Чую? — уголки его губ поползли вверх. — Вот те самые искры и ароматы!

— Глупости! Не воняю я ничем, — смутившись, я высыпала лук в миску и, посолив, принялась перемешивать.

— Это ты сейчас мне или себе врёшь, душечка моя? Вот если себе, то это ладно, но мне-то лапшу на уши вешать не вздумай!

Нахмурившись, я добавила ложку сметаны в салат. Пока размешивала, всё думала над его словами. Нравится ли мне Эмес?

— Это не симпатия, Яни, просто он меня обидел, — наконец, пробубнила, глядя перед собой. — Я его разговор с бабушкой подслушала. Так вот, я для него — каких миллион. Заурядность! Ничего особенного!

— Как он мог, подлец, на такую красоту наговорить, — голос нага звучал как-то странно.

Обернувшись, узрела, как он, нагло заговаривая мне зубы, наминает картошку прямо с котла.

— Эй, Яни, мне оставь!

Зыркнув на меня, он осторожно положил деревянную плоскую ложечку и отошёл от нашего ужина.

А вид такой виноватый, такой покаянный. Умеет же, а!

— Ладно тебе, змей, — поплыла я. — Подожди ещё несколько минут и поедим нормально. А с Эмесом… Я всё понимаю и прав он, наверное, но всё равно обидно.

— Ну и дурная твоя голова, Алька. Какая же ты простая? Нет, ты особенная и неповторимая. Прямо как я! А учитель Валынский явно лукавит: у нас, у мужчин, слова, бывает, идут вразрез с делами, такие уж мы натуры сложные, противоречивые. И вообще, не переживай! Я из тебя такое слеплю, что никуда не денется ведун, ещё на коленях ползать под этими дверями будет.