Читать книгу "Тайный Санта - Триш Арнетьо"

Пока все молча ждали, когда Генри и Джулс вернутся со свечами, Клодин вдруг захотела мужа — с такой силой, какой не испытывала даже в ту ночь в лесу, когда она впервые увидела коттедж мистера Миллера. А потом раздался голос:

Ты ушел, Ты сказал, ты не вернешься назад, Ты сказал, Но сейчас холодно и наступает Рождество, И я не собираюсь отмечать Рождество без тебя.

Зара пела.

Зара

Когда выключился свет, я не на шутку испугалась. Ну то есть я как раз успела спросить, не водятся ли в Монтагю-хаусе привидения. И тут сразу — бац! — и кромешная тьма. Ну уж нет. Не-а. Я бы схватила Дейва, и мы бы рванули оттуда, но ведь я еще не выбрала свой подарок. Я уже сто процентов не собиралась покупать этот дом, где хозяйничали два привидения, укокошившие друг друга, но я решила, что раз уж приехала в такую даль, то не должна, по крайней мере, уехать домой с пустыми руками. Я заслуживала какой-нибудь награды.

Когда мне страшно, я хватаю Пип. И если мне все равно страшно, я пою. Так я и сделала. Я выбрала старую рождественскую песенку Клодин Лонже I Don’t Intend to Spend Christmas Without you[30]. Вообще-то ее написала и впервые исполнила американская фолк-певица Марго Гуриан, но версия Клодин намного печальнее. Пианист, оказывается, тоже ее знал и вскоре начал мне подыгрывать.

Когда песня закончилась, все встали и начали аплодировать. А потом пришли Джулс и Генри и принесли свечи — и новый коктейль для Генри. Я не из тех, кто считает чужие напитки, но кажется, он серьезно взялся за дело.

Наконец «Тайный Санта» продолжился. К этом моменту, я думаю, мы были в середине игры. Не помню точно уже, кто что выбирал, — особенно в свете того, что случилось дальше. Этот промежуток времени у меня как в тумане. В общем, билеты на мой концерт и пропуск за кулисы все время воровали. Генри мог не беспокоиться, что они останутся у Стива. В конце концов они оказались у Рашиды. И тогда настала очередь Клодин — она была предпоследняя.

— Что ж, — сказала она. — Я знаю, как для всех важен сегодняшний вечер, и я не могу допустить, чтобы один из вас ушел домой с ерундовым подарком. Поэтому, Натали, отдай мне, пожалуйста, статуэтку.

Я видела, как Джулс посмотрела на Генри и подняла брови типа: «Вот видишь?» Генри отсалютовал ей стаканом и выпил.

Натали пошла и выбрала что-то на столе. И потом настала моя очередь. Я не удержалась и подпустила немного пафоса. Ведь это часть моей работы, в конце-то концов.

— Генри, Клодин, спасибо, что пригласили меня. Я получила невероятное удовольствие, проведя этот вечер со всеми вами, так здорово было увидеть Монтагю-хаус, полный жизни. И привидений. И поскольку я выбираю сегодня последней, для меня может быть только один подарок. В духе игры, я собираюсь украсть… у Клодин.

Я подошла к ней и забрала статуэтку. И сразу все будто с ума посходили.

— Ооооу!

— Чеерт!

— Ни за что…

Даже Дейв сказал: «Это жестоко».

Клодин одарила всех таким взглядом, что они сразу притихли.

— Зара, ради бога, зачем тебе эта статуэтка?

— Что значит зачем? Как я могу ее не хотеть? Посмотрите, это же такой китч! Обожаю такие штуки.

И это правда. Но в той фигурке ковбоя было что-то еще. Я смотрела на нее весь вечер. У нее было странное, завораживающее качество, она меня притягивала. Я понятия не имела, откуда она взялась, но не сомневалась, что у нее интересная история. А кроме того, мне нравилось, что в отличие от всех остальных подарков этот принесли явно не для того, чтобы угодить Клодин. Как раз наоборот. Тот, кто ее принес, явно хотел разозлить ее. Я оценила, как это было анархично, настоящий рок-н-ролл!

— Зара, пожалуйста, — сказала Клодин. — Посмотри вокруг. Перед тобой комната, полная сокровищ.

В ее голосе звучало странное отчаяние. Она словно заклинала:

— Ну же, давайте, все поднимите свои подарки, покажите Заре, какой у нее богатый выбор! — Все неловко подняли свои подарки. — Как насчет португальского гобелена? Я подумала, он будет красиво смотреться наверху, в ванной. Стена напротив ванны как будто специально для него сделана. Комната красива и так, но капля искусства не помешает. Представь себе — южный свет подчеркнет синие и сине-зеленые краски? Луиза, будь добра, отдай Заре гобелен.

— Нет, Луиза, — сказала я. — Оставайся на своем месте. Клодин, мне жаль, но я не буду покупать этот дом. Он великолепен. — Я повернулась к Генри: — Это настоящее произведение искусства. Но я не чувствую связи с ним. А вот с этой статуэткой — неожиданно чувствую. И я хотела бы забрать ее домой.

— Нет, — сказала Клодин. — Мне жаль, но нет. Это просто невозможно. Ты можешь или украсть что-нибудь другое, или взять последний подарок со стола.

— Но на столе два подарка, — сообщил капитан Тигельман.

* * *

Ее последние слова всегда было труднее всего осознать, так как они полны скрытого смысла.

Никогда не бойся делать то, что нужно сделать. Ты — плод необыкновенной, краткой любви, которая закончилась трагедией прежде, чем мы получили шанс понять, что это было, но никогда не сомневайся в том, что это была настоящая любовь. Никогда не сомневайся в том, что, что бы ни случилось там, в горах, тем вечером, твой отец никогда бы не причинил вреда мистеру Миллеру. И я каждой клеткой, всеми инстинктами чувствую, что Клодин Кэлхун имеет какое-то отношение к этой трагедии.

Я не позволила несправедливости поглотить меня целиком. Благодаря тебе. Ребенок не должен расти с обозленной, зацикленной матерью. Каким-то образом я нашла в себе силы идти вперед и жить дальше. Я надеюсь, ты тоже найдешь в себе силы.

Расти, набирайся знаний, но выбирай себе путь, который будет только твоим. Ты узнаешь, что должно произойти. Неопределенность — это нормально. Не останавливайся. Так или иначе, придет понимание. Ты почувствуешь, что находишься на верном пути. И каждый раз, когда я буду тебе нужна, помни, я всегда рядом. В воздухе, в реке, во всей природе. Но больше всего — в тебе. Мы с тобой — одно. Мы втроем. Не волнуйся, я здесь. Поддерживаю тебя. И твой отец тоже здесь.

Люблю тебя,

Мама

P. S. Несколько важных вещей, которые тебе надо знать о своем отце: он ел стейк почти сырым, жареную картошку — чуть подгоревшей, любил авокадо, заказывал яйца пашот, макал картошку фри в майонез, пил черный кофе, любил длинные прогулки, никогда не жевал жвачку, никогда в жизни не пробовал пюре (ни разу), ел ананас с острым соусом, делал убийственные сэндвичи с жареным сыром, обыгрывал всех, кого знал, «в подковки», играл в карты как профессионал, был мастером игры в скрэббл, смеялся, делая большие вдохи, и удивительно тихо чихал. Он был совершенством. Как ты.