Читать книгу "Жизнь как роман - Гийом Мюссо"

Подпись меня удивила: читая текст, я представляла автора женщиной. Но желание познакомиться с Андерсеном от этого только усилилось. В письме был указан адрес на улице Ломон и номер телефона. Я, не теряя времени, позвонила. С момента написания письма прошло уже больше полугода, оставалось надеяться, что автору не надоело ждать и что он не предложил свой роман другому издательству. Но даже если предложил, оставалась возможность, что я оказалась его первой читательницей именно потому, что он был написан по-английски. Мне никто не ответил, даже оставить сообщение не удалось.

Я вернулась домой, никому не сказав о своем открытии. Закончив чтение, я смирила свое нетерпеливое желание поделиться с кем-нибудь своим энтузиазмом, постаралась сохранить хладнокровие и не болтать. В «Ликорн» я прослыла призраком шестого этажа, «мисс Целлофан». Мой труд мало кто ценил, большинство даже не знало о моем существовании. Я была «девушкой с рукописями», «ассистенткой». Сама я презирала всех этих кретинов, застрявших в прошлом столетии, всех этих погрязших в снобизме, увлеченно зубоскаливших дам. Зачем мне делать им такой роскошный подарок – преподносить эту рукопись? Зачем дарить им мою «Девушку в лабиринте»? Ведь ее прислали лично мне. В семь вечера я перезвонила Фредерику Андерсену и потом до самой полуночи повторяла звонок каждый час. Так и не дозвонившись, я ввела имя и фамилию автора романа в Гугл. То, что я прочла, не могло не потрясти.

Квартал Валь-де-Грас:

в квартире найдено тело мужчины, пролежавшее четыре месяца

«Паризьен», 20 сентября 2003 г.

Разразилась драма одиночества, какие, увы, происходят в столице и в парижской агломерации чаще и чаще. Тело Фредерика Андерсена без признаков жизни нашли в этот четверг в его маленькой квартире в Пятом округе.

Соответствующие службы были оповещены соседями, молодой парой, недавно вернувшейся из долгого путешествия по Южной Америке и встревоженной запахом и не помещающейся в почтовом ящике корреспонденцией. Ближе к вечеру пожарные 3-й роты пожарной части прибыли на улицу Ломон с раздвижной лестницей, по которой поднялись на балкон квартиры и разбили окно, чтобы попасть внутрь. Вместе с полицейскими они нашли в квартире разлагающееся тело. Следов взлома не было, входная дверь была прочно заперта изнутри. Все указывает на естественную смерть, однако с целью окончательного исключения версии о преступлении принято решение произвести вскрытие. Точную дату кончины мужчины 67 лет определит судебно-медицинский эксперт. Судя по ряду признаков, мужчина умер в начале мая: его почта накапливалась с того времени.

Фредерик Андерсен был холост, всегда жил один, деньги по всем его счетам снимались автоматически. Раньше он работал учителем, но по причине многочисленных заболеваний уже несколько лет передвигался в инвалидном кресле и почти не покидал квартиру. Его отсутствие в последние месяцы не очень удивило соседей, с которыми он не общался.

В квартале его вспоминают как сдержанного и необщительного человека, домоседа, всегда погруженного в свои мысли. «При встрече с кем-либо в лифте он никогда не здоровался», – сообщает консьержка дома Антония Торрес.[…]

Фантина

Я провела бессонную ночь, одержимая рукописью. Я была готова на все, чтобы не выпустить ее из рук. Этот роман был моим. Именно ради такого мгновения я решила освоить это ремесло: я мечтала открыть незаурядный текст или автора. Трудно было поверить, что такой модерновый роман вышел из-под пера человека 67 лет; но мне вспомнились мои занятия филологией и преподаватель, любивший цитировать Бергсона: «Мы не видим самих предметов, чаще всего довольствуясь чтением наклеенных на них этикеток»[18]. Лежа без сна, я начала придумывать план, осуществление которого требовало серьезного предварительного расследования.

Назавтра я позвонила в издательство, сказалась больной, предупредила, что не приду на работу, и поспешила на улицу Ломон. Раньше я там не бывала. Ранним утром эта улица, спускающаяся к лавкам улицы Муффтар, была малолюдной и какой-то провинциальной. Мне показалось, что я попала в декорации старой постановки сюжета про комиссара Мегрэ на «Франс Телевизьон». Дом, где закончил свои дни Фредерик Андерсен, был одним из самых запущенных в округе: такими «современными» зданиями с грязно-коричневым бетонным фасадом изрядно засорили Париж в 70-е годы. Сначала я решила, что в доме нет консьержки, но оказалось, что она живет в соседнем здании: жилой комплекс насчитывал три корпуса.

Я постучала в дверь Антонии Торрес, которую цитировала газета, и наврала, что ищу квартиру на съем. Сказала, что читала на прошлой неделе «Паризьен», и поинтересовалась, свободна ли еще студия месье Андерсена. Унять Антонию оказалось невозможно. Первым делом она поведала, что Фредерик Андерсен не поддерживал контактов со своими близкими. Никто из них не объявился после его смерти. Арендодатель уже освободил квартиру от всего скарба, перенеся его до поры до времени в подвал. Я узнала от Антонии, что Андерсен преподавал в свое время в лицее в 13-м округе, однако слабое здоровье давно заставило его перестать работать. «Он преподавал английский язык?» – «Возможно», – ответила Антония.

Я узнала достаточно, чтобы что-нибудь предпринять. До полудня я сидела в кафе на улице Муффтар, прокручивая в голове вариант за вариантом. Я была твердо убеждена, что в моей жизни наступил поворотный момент. Больше подобного парада планет ждать не приходилось. Были, конечно, риски, окно возможностей было узким, но это приключение внезапно придало моему существованию смысл.

В обеденное время разразилась гроза. Я вернулась на улицу Ломон и, пользуясь пеленой дождя, проскользнула вслед за въезжавшей машиной на второй уровень подземной парковки. Многие боксы были закрыты, но я обнаружила три за общими воротами. Одно место из трех пустовало, одно было занято автомобилем, третье оказалось заперто на большой висячий замок. Обычно такие вешают на колеса скутеров и мотоциклы. Я надолго задержалась перед дверью, таращась на замок. Все было кончено, эта штука мне не по зубам: у меня не было ни инструментов, ни сил, чтобы ее взломать.

В голове у меня закружился водоворот мыслей. Не обращая внимания на дождь, я дошла пешком до агентства прокатной фирмы Hertz на бульваре Сен-Мишель, где не глядя взяла машину и преодолела сто километров между Парижем и Шартром. Там обитал мой кузен Николя Жерве по прозвищу «толстяк Нико», он же «толстяк-простак» и еще почему-то «маленький член», работавший пожарным. Он был не самым большим ловкачом в департаменте Эр и Луар, да и виделись мы с ним нечасто, зато он всегда был рад помочь и не отличался проницательностью. Что бы обо мне ни думали другие, я никогда не была ни милой, ни доброжелательной. Зависть, ревность, недовольство всем на свете – вот что всегда меня отличало. Приветливое выражение лица и сдержанность вводят людей в заблуждение: покой мне только снится, я – клубок нервов. Меня считают миленькой, а я – само неистовство. Кто-то думает, я наивна, а на самом деле я – воплощение коварства. Один Ромен Озорски знал мне цену: он высмотрел спрятавшегося среди лепестков розы скорпиона. Что не мешало его любви.