Читать книгу "Любовница своего бывшего мужа - Ашира Хаан"

Все-таки он не выдержал, прижал мои руки к себе, накрыл губы губами и одним движением опрокинул на спину, не выходя. И тут же задвигался, вколачивая меня во влажные простыни, — и от его тяжести на себе, от его губ, от его напора, я вдруг расслабилась и почувствовала, как сквозь меня хлынула волна освобождающего наслаждения.

— Ты первый в душ… — я как-то с трудом шевелилась. — Оставь меня, спасайся сам!

— Фиг тебе, — Антон сгреб с кровати вялое желе, в которое я превратилась, и потащил в ванную. Прислонил к стеночке душевой кабины, чтобы не свалилась, и даже слегка полил сверху водичкой. Гель для душа пах какими-то тропическими фруктами, чуть шершавые подушечки пальцев Антона становились гладкими и нежными, и скользили по моему телу, проникая абсолютно везде и иногда — не только для того, чтобы вымыть.

— Я сейчас упаду, — призналась я, когда скользкие пальцы начали творить совсем непристойное и захватывающее дух.

— Держись, — мурлыкнул Антон мне на ухо.

— За что-о-о-о-о? — я оглядела гладкие стенки душевой кабины, а Антон ухмыльнулся и кивнул на торчащий член. — Ну как скажешь…

Мои ладони тоже были мыльными и скользкими и ласкать его так было проще — и можно было делать это быстро. И можно было насаживаться на его пальцы собой, а самой сжимать разбухшую головку, и можно было прижиматься и скользить всем телом по нему, зажимая его член между нами, пока он вполголоса восторженно матерится.

Потом он не выдержал, развернул меня, заставил упереться ладонями в стеклянную стенку и выдрал так, что я наконец заорала.

— Крикунья, — выдохнул Антон, содрогнувшись в последний раз.

— А у меня опять ноги подгибаются…

— Какая-то ты морально неустойчивая.

Он подхватил меня и донес обратно до кровати.

Лег рядом, глядя сияющими глазами. Гладил пальцами, пока кожа высыхала под искусственным ветром кондиционера. Смотрел и смотрел.

Делал он так с другими?

У него так же расширялись зрачки, когда его пальцы ласкали других женщин?

Он так же жадно ловил их стоны?

— Ты слишком серьезно смотришь, — сказал Антон. — Не пугай меня.

— Вот я и стала любовницей женатого мужчины, — слова горчили, но ожидаемая тоска в груди не рождалась. Мне было слишком хорошо сейчас. Слишком спокойно и сладко, чтобы по-настоящему прочувствовать момент.

— Я еще не женат.

— А когда?

Антон пожал плечами.

— Через пару месяцев. Все, давай закроем тему. Что хочешь на завтрак?

— Тебя.

— Лесечка, — издевательски нежно проворковал Антон. — Мне, знаешь, сколько годиков? Тридцать, мать его, три! Почти тридцать четыре. Я уже так, как в двадцать, не могу. Мне нужен перерыв.

— Пальцам тоже? — нагло поинтересовалась я.

— Ах ты… — он подгреб меня под себя, навалился сверху, прижал руки к кровати и осторожно дотронулся губами до губ. — У моих пальцев есть много интересных возможностей…

— Покажешь? — я извивалась под ним. — Не знаю ничего про твой возраст, а вот у женщин после тридцати как раз самый расцвет либидо.

Антон замер на этих словах, и словно тень пробежала по его лицу. Я мысленно ахнула, перевернув свои слова и посмотрев с точки зрения человека, который совершенно ничего не знал о моем спонтанном целибате. Язык прилип к нёбу — я совершенно не представляла, как сказать и надо ли!

Но он уже справился сам.

— Ну, ты сама попросила! — и его нежные, чуткие, умелые пальцы пробежались по моему телу и… начали щекотать!

Не знаю, какой кульбит сделал мой мозг, но именно тут меня вдруг будто окатило ледяной водой:

— Стой! — я так вскрикнула, что он тут же замер. — Блин! Работа! У меня сегодня съемка!

Я начисто забыла!

Заполненные лакуны

Я опоздала на съемку всего на пятнадцать минут.

Антон довез меня до места настолько быстро, что я поняла, почему он всегда так вовремя появлялся.

— А штрафы?

— В Никосии только одна работающая дорожная камера, и все знают, где она, — ухмыльнулся он. — Для важного дела можно.

Во время фотосета для бизнес-леди, привычно выставляя свет и перетаскивая свою модель из одного кресла в лобби бизнес-центра в другое, я размышляла о том, как же мне снесло голову, что я умудрилась забыть о работе. Мне обычно даже напоминалки не требовались, я никогда не забывала даты и сроки, в календарь только формально заносила.

И тут меня вдруг пронзило холодом во второй раз.

Мы не предохранялись!

Просто вообще вылетело из головы!

Когда мы жили вместе, я пила таблетки, поэтому в паттерне «секс с Антоном» у меня просто не встроено вспомнить про презервативы.

Я судорожно посчитала дни — и мысленно застонала. Прямо ровно середина цикла, надо ж было так попасть!

Нервно и судорожно я пыталась придумать, что можно сделать. Кипр же, лекарства по рецептам, вряд ли мне продадут таблетки для экстренной контрацепции просто так. И в страховку это не входит.

Мамочки…

— Что-то случилось? — удивленный голос вытряхнул меня обратно в реальность.

Ай, я замерла прямо посреди кадра. Офигенно.

Взяла себя в руки.

Давай подумаем про это попозже.

Пока вертелись и снимались, пока летела с высунутым языком, едва успев купить кофе по пути, на следующую съемку, пока проходил долгий кипрский день, солнечный и свежий, в голове варилось, варилось… И никак не находился выход.

Но стоило выйти из отеля, где проходила последняя съемка, сесть на скамейку — и вдруг увидеть в своих ладонях стаканчик с кофе, который протянул севший рядом Антон, как все снова вылетело из головы.

— Устала?

— Умгу…

— Здесь поедим или дома?

— Дома.

Я выгибала спину как кошка, терлась об него задом, царапала когтями матрас. Он вел пальцами по позвоночнику, прочерчивая его, заставляя усталость вытекать из меня там, между ног.

Он стискивал мои бедра, глубоко проминая пальцами кожу, я чувствовала, что принадлежу ему в этот момент вся, что он — берет меня. И это было так же мучительно, как и сладко. В этой нагретой солнцем комнате, расчерченной полосками от жалюзи. На этом кошачьем апельсиновом острове. Вдалеке от всех.

— Я несколько месяцев пил. Много пил. Каждый вечер в баре с друзьями. Старался с разными компаниями, чтобы никто не понял, что я уже почти алкоголик. Никогда не пил один, боялся, что стану как отец.

Он водит пальцами по моей ладони и не смотрит мне в глаза. Я чувствую как дрожит его рука, но молчу.