Читать книгу "Потерянная принцесса - Алина Немирова"

– Чернила, перо и прочее? Извольте, все есть, у меня наверху. Сейчас вам доставят!

Мальчик-слуга, солдатский сын, с натугой водрузил на стол увесистый ларец и исчез. Оглянувшись, Лютгер едва разглядел его в тени за камином: тот улегся на лоскутный коврик и мгновенно уснул. В ларце действительно нашелся полный набор принадлежностей: пенал с перьями, стопка бумаги, бронзовая чернильница, палочка красного воска и даже моток тонкого шнура.

Наступил диктуемый солнцем час закрытых ставен и сладкой дремы. Но рыцарь фон Варен сидел один в сонной тишине, страдая под монотонное жужжание ленивых мух над каждым словом. Не потому, что был так уж непривычен к рукописанию, но впервые в его жизни слова, ложившиеся на шероховатый лист, становились предвестием судьбы сразу многих людей, простецов, не ведающих, что творят.

Сто с лишним мужчин и женщин. А дети? Эти уж точно ничего не ведают ни о вере истинной, ни о злостных заблуждениях. Их нужно наставлять, а не карать, но что с ними будет, если их родители окажутся подсудными?

Даже если большинство отречется от ереси – судебное расследование может продлиться на неопределенный срок, а дети, оставшиеся без попечения взрослых, долго не протянут…

«…начальник гарнизона, его семейство и подчиненные в исполнении долга неукоснительно тверды, равно как и служитель здешней церкви, однако последний молод и не в силах оказать должное влияние на поселян…»

А дальше? Пастухи и пряхи, скорее всего, предпочтут назваться католиками, лишь бы сберечь свою жизнь. Но не все… Лютгер вспомнил, каков был Имберт во дни невольных странствий. Жизненные испытания наверняка еще сильнее укрепили его убеждение в том, что мир – владения злого духа. Сюрлетта же, чувствительная душа, видимо, не устояла перед убедительностью его речей. Они откажутся отречься от своих догматов и предпочтут взойти на костер. Долго ли проживет после этого странная девочка Валенса?

«…местные жители красноречием в беседах с чужаками не отличаются, посему, есть ли среди них проповедники еретические, моим скудным разумением постичь не могу. Возможно, они приходят и уходят, но господин капитан де Трес-Фонтс строго надзирает за окрестностями, и маловероятно, чтобы кто-то мог незамеченным пробраться в селение – ежели только не спрячут его сторонники от чужих глаз…»

Лютгер поморщился, допил залпом свой кубок с водой, как бы запивая неприятный вкус. Он не привык лгать. И сам не понимал, почему сейчас прямо не назвал имя человека, который не был ему ни родичем, ни братом по оружию, – так, случайным попутчиком.

«…Соответственно, не смея принимать решение, уповаю на вашу мудрость и осведомленность. Однако прошу учесть, что брать под стражу здесь, в Монталье, даже тех, кто наиболее подозрителен на предмет ереси, было бы неосмотрительно, поскольку родственные связи в селении сильнее велений веры, и при первых же признаках опасности подозреваемых предупредят и помогут скрыться, а при отправке задержанных под конвоем могут напасть из засады в пути. Прямых доказательств сего не имею, но весь мой ранее приобретенный опыт подсказывает, что подобные действия возможны и вероятны».

Пальцы сводило от непривычного усилия. Лютгер отер пот со лба и вывел обязательную формулу заключения:

«В замке Монталья собственноручно писано мною, Лютгером из Варена.

О содержании сего письма никто, кроме меня, не осведомлен. За неимением собственной печати скрепляю оное печатью капитана де Трес-Фонтс».

Лютгер отер перо тряпочкой, закрыл чернильницу, уложил все, чем пользовался, обратно в ларец, сверху положил свернутый в трубку, обвязанный шнуром и запечатанный листок и захлопнул крышку.

Неторопливые шаги на винтовой лестнице возвестили, что капитан уже отдохнул. Собаки лишь лениво пошевелили ушами, мальчик выскочил из уголка, всем своим видом изъявляя готовность услужить.

Румяный, с отпечатавшимися на щеке складками от подушки, эн Альберик первым делом допил все, что оставалось в кувшине, потом как бы вдруг заметил ларец, провел пальцем по крышке и, защелкнув хитрый замочек, взмахом руки велел слуге унести.

– Справились? – спросил он, когда шаги мальчика затихли наверху. Ему явно хотелось спросить о содержании письма, однако он сдержался.

– Да, – коротко, недовольный собою, ответил гость. – Можно отправлять. Желательно поскорее.

– Я думаю, еще более желательно не привлекать к этому письму особого внимания, – негромко возразил капитан. – Завтра утречком отправлю двух самых дельных стариков. Я их по очереди раз или два в месяц за припасами посылаю, каких тут прикупить нельзя. Заодно ребята малость развлекаются и новости всякие приносят. А у наших дам весьма кстати нитки кончились для вышивания… – Он с усмешкой взглянул на гостя. – Вы же, значит, побудете тут и продолжите услаждать нас пением?

Лютгеру стало легче от того, что капитан разделял его заботу о секретности: хоть какая-то поддержка…

– Почему бы и нет? Я много песен знаю. Но… – новая мысль пришла ему в голову так внезапно, что он не успел задуматься и сразу выложил ее: – Мы с вами можем развлечься и по-другому!

Эн Альберик вопросительно поднял брови.

– Сегодня я с большим интересом наблюдал за учениями, – начал Лютгер, все еще не понимая, чего он хочет, а главное, почему. – Дротики, стрелы, бег и прочее – это уместно и правильно, однако вершину воинского мастерства представляет все-таки владение мечом. В вашем арсенале найдутся ведь добрые клинки, верно?

– Само собой, – все еще недоумевая, подтвердил капитан.

– Так вот… Не устроить ли вам нечто вроде турнира, не конного, разумеется, чтобы, с одной стороны, расширить круг умений ваших солдат, а с другой – нам поразмяться и дам потешить?

– О! – воскликнул эн Альберик, светлея лицом. – Это превосходная мысль, мессен! Давайте же обсудим ее!

Не прошло и часа, а Лютгер уже и сам не верил, что ценная мысль принадлежала ему: так рьяно взялся капитан ее развивать.

– Мы не можем использовать общепринятые правила хотя бы потому, что рыцарей, кроме нас с вами, тут на много миль вокруг нет, – расхаживая по залу со вновь наполненным кубком разбавленного вина, рассуждал он. – К тому же у нас и турнирного оружия в запасе нет… Посему обойдемся без излишних церемоний. Зачинщиками мы будем, но состязаться в этих условиях за награду нам не пристало, ведь так? А для моих парней достаточной наградой будет, например, звание оруженосца…

Лютгер кивал, поддакивал, но не пытался изменить русло этого потока вдохновения. Да и незачем было – придумки капитана нравились гостю.

Еще больше они понравились женщинам, возвратившимся домой с корзинами душистых трав и луговых грибов незадолго до захода солнца. Девицы, узнав, что задумал их отец-командир, запрыгали от восторга, эна Гауда вмиг похорошела, а эна Лоба, хоть, постеснявшись гостя, и не запрыгала, зато прилюдно обняла супруга, поцеловала, а потом деловито спросила:

– Что требуется от нас?