Читать книгу "По ступенькам декабря - Юлия Климова"

– Ты куда?

– М-м… в туалет.

Вечер пошел не так, как планировалось, и Марго не собиралась мириться с этим. По крайней мере ей срочно нужна весомая компенсация за моральный ущерб, а уж потом Воробьева у нее попляшет! Должна же хоть когда-нибудь восторжествовать справедливость? Почему не сейчас? Другой возможности победить Альку, наверное, и не представится… Защита диплома, затем пьянка-гулянка, и все…

Марго воровато оглянулась и направилась к кабинету бухгалтерского учета.

«Посмотрим, какие тайны есть у Воробьевой! А Ленке знать об этом ни к чему, а то проболтается своему тупому Максу… Или я ей потом расскажу…»

Тема мужчин была особо болезненной, и именно поэтому провал Альки ожидался с повышенным злорадством и нетерпением. Это отличный повод ткнуть выскочку носом в правду: ты никому не нужна, ни на что не способна, ты одинока. И уйти с гордо поднятой головой. Увы, сама Марго никого не любила и ни с кем не встречалась. С высоким пижонистым Вадимом она некогда училась в одном классе, и проживали они на одном этаже. Мамы – подружки, и папы – друзья. Скука смертная! О, сколько пришлось его уговаривать сыграть роль Ромео! С каким трудом удалось оттащить его от компьютера! Унизительно, и за это тоже должна ответить Воробьева!

«Как же хорошо, что никого нет».

Маргарита подошла к стулу, на котором лежали Алькины вещи, прислушалась, а затем быстро отложила куртку в сторону, расстегнула молнию сумки и заглянула внутрь. От волнения и любопытства зачесался нос, и вспотели ладони, но на эти мелочи она не обратила внимания. «Что там?» – стучал в висках вопрос, и рука сама потянулась к тайне…

Марго надеялась найти фотографию, документ или… Да какая разница! Любая вещица, утрата которой способна огорчить Воробьеву и ее сестру, будет кстати! Любая вещица, наделенная хоть какой-нибудь информацией, тоже обрадует! Главное – найти.

В сумке не лежало ничего интересного, такого, чтобы увидеть и ахнуть, но вот небольшая с виду обыкновенная коробочка наверняка хранила секрет, наверняка именно ее прятали Алька и Дашка. Больше-то нечего!

Торопливо вынув коробочку, Марго открыла крышку и с изумлением и разочарованием уставилась на самый обыкновенный шар красного цвета.

«Ерунда какая-то… Ей кто-то подарил? Или она собралась кому-то подарить?»

И как использовать эту елочную игрушку в своих целях?..

Где-то хлопнула дверь. Марго вздрогнула, мгновенно застегнула «молнию» сумки, кинула сверху куртку, заметалась, и, не зная, куда пристроить дурацкий шар, подскочила к своим вещам и сунула коробку в пакет с шарфом и шапкой. Вновь прислушавшись, прижав ладонь к груди, она выскочила из кабинета и устремилась к залу, пытаясь на ходу успокоиться и решить, что делать с бесполезной находкой.

* * *

Высидев первое действие, с трудом дождавшись антракта, Глеб Сергеевич не стал суетиться. Наоборот, старательно изображая равнодушие и усталость, он поднялся, поправил галстук и, не оглядываясь, направился к проходу. «Наверняка она уже отыскала меня и смотрит… Ну-ну, пусть смотрит… А мне-то все равно! Инна Михайловна, Инна Михайловна… Сама себя развлекай!»

Но Воробьев все же пошел чуть быстрее, оторвал взгляд от пола и осторожно огляделся. Дамочка-экскурсовод стояла около первого ряда амфитеатра и с робкой улыбкой ждала его. Глеб Сергеевич кивнул и самодовольно усмехнулся: «Прилепилась! Не отдерешь! Будет теперь трещать о спектакле и вспоминать своих сопливых племянничков…»

Но среди эмоций, переполнявших душу, не было злости, он точно уговаривал себя, убеждал, что Сенечкина Инна Михайловна по-прежнему достойна лишь раздражения.

– Отличный спектакль, правда? – тут же оправдала ожидания Инна. – Час трепета и восторга. Я смотрела, затаив дыхание! Жаль, передо мной сидит очень высокая женщина, и прическа у нее… Плохо видно. Но это, конечно, ерунда! Какие актеры! А музыка? Вам понравилась музыка?

Все, что Воробьев мог сказать по этому поводу, не заняло бы и полминуты, он совершенно не следил за сюжетом, не знал имен главных героев и смутно помнил, как выглядят декорации. Восторг и трепет пронеслись мимо, не задев даже ветерком.

– Да, согласен, музыка нормальная, – выдал он и последовал за толпой, не сомневаясь, что восторженная Инна потянется следом. С удивлением он обнаружил ее руку на своем локте и недовольно насупился. Беспардонная дамочка!

– Давайте посмотрим фотографии актеров, – предложила она. – Я в каждом театре обязательно разглядываю фотографии!

– Зачем?

– Интересные лица, и актеры часто совсем не похожи на тех героев, которых…

– Вы заядлая театралка? – перебил Воробьев, останавливаясь около фотогалереи.

– Нет, знаете, сейчас это дорого… – Она смутилась. – То есть, чтобы носить такое почетное звание, нужно много ходить по театрам, много узнавать, следить за премьерами и прочее. Я же хожу иногда и только. После спектакля у меня обычно такое состояние души…

«Этого я уже не переживу, – тяжело вздохнул Воробьев. – Я совсем другой стриптиз уважаю, никак не душевный! Ну почему, почему ты такая безнадежная клуша?! Невозможно же! Нужно пользоваться косметикой… юбочки там всякие… финтифлюшки напяливать! Тоска же зеленая…»

– Я отвезу вас домой после спектакля, – неожиданно произнес он и мгновенно встретил благодарный свет ее голубых глаз.

– О, спасибо, вы необыкновенно добры. Честно говоря, я ужасно боюсь ходить вечерами одна, – Инна стала теребить шарфик. – Может, это покажется вам глупым, но вот боюсь… Хулиганы всякие… – она опять смутилась.

«Конечно, глупо, – подумал Воробьев. – Кто на тебя позарится? Сразу же ясно, что ты вцепишься в свою сумочку и умрешь, но не отдашь денег, о маньяках-то я вообще молчу… Они сторона незаинтересованная. И небось в кармане у тебя свисток!»

– Мне не трудно вас подвезти, – ответил он сухо.

– А я в кармане пальто свисток ношу… на всякий случай.

– Очень полезная вещь.

– Да? А мои племянники смеются.

«Опять эти племянники!»

– Не обращайте внимания.

– Ой, посмотрите! – воскликнула Инна и указала пальцем на портрет холеного мужчины, причесанного тщательно, наверняка с использованием геля для волос. – Это же Грушин! Узнали?

– Нет, – буркнул Глеб Сергеевич.

– Он играет Артемия.

«Боже, кто это??? Наверное, я должен был видеть его на сцене…»

– Ну-у, вроде он, – протянул Воробьев с большим сомнением.

– Точно-точно… На фотографии его лицо получилось более мужественным, как вам кажется?

«Совсем обалдела, что ли? – расстроился Глеб Сергеевич. – Без зазрения совести обсуждает достоинства другого мужика при мне… Какой он на фиг мужественный?! Старше меня лет на десять, похож на растолстевшего кота, и усы у него жалкие».