Читать книгу "Ритуал - Ричард Ли Байерс"

Эти монстры назывались «чешуйчатые тошнотники». Распознав их, Павел сразу понял, что должно случиться дальше, но крикнуть и предупредить остальных не успел.

Один из тошнотников взревел, издав громоподобный звук, от которого содрогнулись стены подземной библиотеки, и пара длинноруких, коротконогих огров в ужасе кинулась прочь. Все головы второго стража разом разинули рты, и воздух наполнила разъедающая глаза вонь. Тварь выплюнула струи кислоты, гиганты огры завопили, а их грубые шкуры вспыхнули и задымились.

Павел произнес слова молитвы, сжал в руке свой солнечный амулет, и в воздухе возникла дубинка, сотканная из малинового света. Она подлетела к тошнотнику и принялась колотить его.

Уилл раскрутил пращу и метнул камень. Булыжник ударил по одной из голов монстра и отскочил, тут же угодив во вторую.

Ягот прыгнул вперед и вонзил наконечник копья в колышущееся, аморфное тело.

– Проклятие, да деритесь же! – прорычал шаман.

Остальные огры издали воинственные кличи, не менее ужасные, чем рев тошнотника, и кинулись в атаку. Павел сотворил вторую летающую дубинку в помощь первой, вспорол шкуру тошнотника с помощью пронзительного магического звука, а затем вызвал вспышку золотого света, который должен был сжечь часть силы монстра.

Но что бы ни делали он и его спутники, на тошнотников это не действовало. Их клыки наносили ограм жуткие раны, однако настоящий кошмар начался тогда, когда, с интервалом в несколько секунд, они поочередно переставали кусаться и выдыхали из пастей огонь.

Павел краем глаза заметил внезапно появившееся свечение. Он попытался отпрянуть, но струя огня все же задела его. Жгучая боль заставила жреца опуститься на колени.

Тело его хотело одного – лежать не двигаясь, набираясь сил от скалы, но в бою это могло стать смертельной ошибкой. Павел заставил себя поднять голову и задохнулся от ужаса.

Та же огненная вспышка, что обожгла его, сбила с ног и нескольких огров. Тошнотник, выдохнувший пламя, теперь перемещался на своем волнующемся, полужидком оснований к ним, разинув все пасти, готовые вырвать остатки жизни из беспомощных великанов.

Уилл бросился между монстром и его жертвами. Его кривой охотничий нож сверкал снова и снова, кромсая шкуру существа. Тварь попыталась укусить его, сразу три головы щелкнули зубами почти одновременно, и хафлинг чудом увернулся.

– Помогай, шарлатан! – крикнул он.

Жрец солнца с трудом пополз вперед, быстро прочитал молитву об исцелении, и рука его вспыхнула красным светом. Он приложил ладонь к обуглившемуся, бородавчатому, кисло пахнущему телу одного из поверженных огров, тот застонал и пошевелился.

– Ступай в бой! – приказал ему Павел.

Он поспешил исцелить второго и потерял драгоценные мгновения. Раненый не просто был выведен из строя, а мертв. Павел вознес молитву над женщиной-огром. Пробуждаясь, она съежилась и закрыла рукой глаза, словно все еще ощущала страшное дыхание тошнотника.

Огры, исцеленные Павелом, начали подниматься. Сам он рванулся вперед, к Уиллу, и принялся лупить монстра дубинкой, уворачиваясь от скрежещущих зубов, тянущихся к нему отовсюду. Тошнотник начал вытягивать одну из шей, словно она была из теста, изгибая ее дугой за плечо противника, а Павел этого даже не замечал, пока ему в спину не вонзились клыки. Он нырнул вниз, и хотя мерзкой твари удалось сорвать накидку и часть куртки, плечо, кажется, не слишком пострадало.

Маг ударил тошнотника еще раз. В ответ тот выпустил струю искристого холода. Стужа пронзила Павела до костей, и он пошатнулся. Драконья голова метнулась к нему, и колдун испугался, что не успеет восстановить равновесие, чтобы парировать выпад.

К счастью, этого не потребовалось. Женщина-огр, которую он исцелил, бросилась на тошнотника и рубанула по вытянутой шее кремневым топором. Удар почти отсек голову, и наконец-то отвратительное существо остановилось в нерешительности.

– Сейчас! – закричал Уилл. – Добейте его сейчас же!

Хафлинг, Павел и огры бросились вперед. Они рубили, кололи, били изо всех сил. Тошнотник начал оседать, но не рухнул на землю, а скорее растворился в воздухе.

Павел развернулся ко второму стражу как раз вовремя, чтобы увидеть, как тот выплюнул языки трещащего пламени в Ягота и других своих противников.

– Теперь этого! – с трудом выдохнул человек. – Давайте прикончим этого!

Он и его помощники налетели на тошнотника. В следующий миг тот разинул челюсти, и жрец приготовился увернуться от очередной огненной вспышки. Но из пасти вместо пламени хлынула кровь. Монстр задрожал и внезапно тоже стал таять, как и его напарник.

Павел вздохнул, и на миг от облегчения голова его сделалась совсем пустой. Выдернув копье из тела тошнотника, Ягот поднял оружие и отвел руку назад. Павел попросту не понял, что это значит.

Почти, но не совсем.

– Уилл! – заорал он.

Хафлинг стоял к ним спиной и, услышав крик Павела, попытался отпрянуть в сторону. Но длинное, тяжелое копье уже мелькнуло в воздухе, и на этот раз всей ловкости Уилла не хватило, чтобы убраться с его смертоносного пути. Копье швырнуло его на пол.

Павел кинулся к другу.

Рыча, сверкая красным глазом, Ягот подхватил с земли боевую дубину мертвого огра и взмахнул ею.

Павел попытался уклониться, но запоздал. Страшное оружие ударило его по лбу, и мир погрузился во тьму.

* * *

Когда Уилла сбило с ног копье, он разозлился на самого себя. Он предполагал, что огры собираются разделаться со своими более цивилизованными партнерами, и все-таки Ягот застал его врасплох. Хафлинг не ожидал, что тот нападет прежде, чем Павел отыщет таблички с секретами древних эльфов, и уж во всяком случае не теперь, спустя мгновения после окончания трудного боя; в котором они сражались вместе.

Произошедшее означало, что Ягот выбрал самый подходящий момент. Сам бывший нарушитель законов, Уилл до некоторой степени испытал злое восхищение хитростью шамана.

Впрочем, главным его чувством был страх. Он повернул голову, чтобы посмотреть, насколько серьезна рана, нанесенная ему копьем. Не смертельно, разве что он истечет кровью. Широкий кремневый наконечник вошел в тело хафлинга так глубоко, что кончик его вышел наружу с другой стороны, но не задел ни сердце, ни легкие.

Надо было что-то делать, и немедленно, пока огры не подошли, чтобы прикончить его. Не в состоянии ни драться, ни двигаться с длинным тяжелым копьем, торчащим из тела, он ухватился за древко обеими руками, почувствовав при этом, как мало сил у него осталось, и рванул его вверх.

До этого мига рана почти не болела, но теперь его пронзила острая боль. Он стал хватать ртом воздух и выпустил древко. Когда руки его разжались, копье слегка качнулось, вновь вызвав приступ мучительной боли.