Читать книгу "Бентли Литтл. Рассказы. - Бентли Литтл"

не видел.

Рука уборщика схватила его за плечо и крепко сжала.

Включился свет.

И вдруг Стивен оказался в настоящей мастерской старика. С гвоздей на перфорированной стене свисали несколько ожерелий из зубов и маленьких косточек. На невысоком верстаке были разбросаны скальпы: некоторые нетронутые, некоторые — заплетенные в макраме. Дальнюю стену занимали полки с банками и маленькими баночками из-под детского питания. В банках были какие-то красные и белые мягкие штуковины. Над старой плитой с потолка на верёвочках свисало нечто похожее на вяленую говядину.

Посреди комнаты стояла большая колода для рубки дров, покрытая кровью, местами ещё непросохшей.

А на колоде лежал обрывок рубашки Эдди Трериза.

— НЕТ! — завопил Стивен.

Стараясь сбежать, он боролся изо всех сил, но уборщик держал его железной хваткой. Стивен обеими руками пытался разжать холодные, скользкие пальцы, но они не поддавались.

— Да, — тихо произнёс уборщик, и Стивен вспомнил, что ему сказал Томми. Он сумасшедший! Стивен обернулся, чтобы посмотреть старику в лицо, и увидел, что тот улыбается. Видел слишком длинные зубы уборщика.

— ВЫ НЕ МОЖЕТЕ ЭТОГО СДЕЛАТЬ! — закричал Стивен. — МОИ РОДИТЕЛИ БУДУТ…

— Твоим родителям плевать, жив ты или нет, — тихо и спокойно сказал уборщик. — Ты живёшь со своей гулящей мамашей, а твой папаша живёт в Орегоне.

Стивен в изумлении уставился на уборщика. Невероятно. Откуда он знал всё это? Пытаясь выбраться, Стивен стал бороться ещё сильнее. Он изо всех сил пнул уборщика по ноге, но ему показалось, что ударил он кирпичную стену. Уборщик его удара даже не заметил. А вот ноге Стивена, даже через кроссовок, было ужасно больно.

— О Боже, — рыдал он. — О Боже.

Уборщик показал ему длинные ножницы.

— Я люблю оставлять себе сувенир от каждого ученика, — произнёс он. — Какую-нибудь мелочь на память. — Он усмехнулся. — Что для тебя важнее — мизинец или палец на ноге?

Стивен закричал и пнул ногой уборщика. Его ступня попала по металлическим ножницам, и те с лязгом полетели на бетонный пол. Уборщик обернулся, наклонился, чтобы их поднять, и на секунду отпустил Стивена. Мальчик схватил стеклянную банку и с силой обрушил её на лысую голову старика.

Уборщик встал; по его лицу стекали кровь и прозрачная жидкость. Но кровь была чужая. Разбившееся стекло его даже не поцарапало.

Уборщик уже не улыбался.

— Ты нарушил правила, мальчик. Теперь ты мой. Школе не нужны хулиганы. — Он тяжело задышал. — Мой, целиком и полностью.

Рука крепко сжала Стивена за горло, затем высоко подняла и швырнула на колоду. Мальчик сильно ударился о дерево и у него перехватило дыхание; он почувствовал, как в плече что-то хрустнуло. Один из скользких пальцев уборщика протиснулся Стивену в рот и он ощутил отвратительный вкус его кожи.

— Ты мой, — повторил уборщик.

Последнее, что Стивен почувствовал, — как холодные пальцы ласково пробежались по его волосам.

* * *

На следующий день, сидя в одиночестве на обеде, Тимми Тёрнер подумал, что давно не ел такой вкусной бурды.

Перевод: Иван Миронов

Город

Bentley Little, "The Town", 1991

Он держал их на верхнем этаже — восстановленные скелеты всех женщин, которых он убил. Первый — положил в кабинете рядом со своим столом. И второй. И третий. Но вскоре они заполнили гостевую спальню, ванную, холл, пока не заняли весь верхний этаж дома.

Он часто думал о том, чтобы нанять профессионала, способного покрыть кости "живым" латексом, сделать скелеты реалистичными копиями женщин, которых он убил, но знал, что не может попросить кого-то сделать это, не вызвав подозрений. И уж точно в городе не было никого, кто мог бы выполнить столь кропотливую работу.

Кроме того, он любил своих женщин такими, какие они есть. Каждую ночь, за час до сна, он стоял у подножия лестницы, глядя вверх в темноту, видя молочные очертания костей в темноте. Он снимал с себя одежду — сначала ботинки, потом носки, потом рубашку, брюки, нижнее белье — и шёл наверх, где бродил среди рядов скелетов, тихо бормоча что-то, позволяя голой плоти касаться холодной гладкости костей, прежде чем выбрать себе спутницу на ночь.

Шериф Уокер Хейман был счастливым мужчиной.

* * *

В дверь постучали, и Хейман оторвался от своих бумаг.

— В чем дело?

Дверь открылась.

— Шериф?

Джим Притчард вошёл в кабинет и нервно откашлялся:

— Мы задержали одну, сэр.

— Женщина?

— Да.

— Взрослая или ребенок?

— Взрослая.

— Отлично.

Шериф встал и отложил ручку.

— Проводи меня к ней.

Он последовал за своим заместителем по коридору к первой камере, где хорошо одетая женщина лет тридцати пяти гневно расхаживала из угла в угол. Когда двое мужчин вошли она подняла глаза, и Хейман увидел под прядью светлых волос рану на лбу, куда её ударили рукояткой пистолета.

Он надеялся, что это не оставит вмятины на её черепе.

А он мог сказать, что у нее хороший череп.

— Что все это значит? — потребовала объяснений женщина. — По какому праву вы меня задерживаете?

Хейман улыбнулся.

— Добрый день, маленькая леди.

— Я не маленькая леди. Я большая леди. С большими деньгами. И я могу себе позволить оплатить крупного талантливого юриста, — она сердито погрозила ему пальцем. — Я собираюсь представить вас перед наблюдательным советом так быстро, что у вас голова пойдет кругом. А эти обезьяны, которые на вас работают… — Притчард угрожающе шагнул вперёд, но шериф удержал его. — …это худшее проявление полицейской жестокости, которое я когда-либо видела. Я даже не превышала скорость. Меня остановили за… я не знаю, за что именно. За то, что я женщина…

— Да, — сказал Притчард.

— Вы это слышали? — она обратилась к шерифу. — Он сам признался.

Хейман кивнул, улыбнулся и достал пистолет.

— Вы хотите здесь или на публике?

Женщина в шоке уставилась на него:

— Что?

Шериф всадил ей пулю в живот и наблюдал, как, держась обеими руками за кровоточащую рану, она рухнула на пол; её рот превратился в круг боли и недоумения. Он повернулся к Притчарду:

— Разберись с этим бардаком. И притащи её ко мне, когда она будет чистой.

Шериф вернулся в свой кабинет, чувствуя себя хорошо.

Он надеялся, что пуля не задела кость.

* * *

Мэр Джим Джонсон открыл дверь на четвертом звонке и был удивлен, увидев шерифа, стоящего перед ним с коробкой в подарочной упаковке в руке.

— Джим, — сказал Хейман, кивая в знак приветствия.

Мэр жадно разглядывал коробку, зная, что в ней находится, даже не спрашивая.

— Ты добыл ещё одну, не так ли? — спросил он, ухмыляясь