Читать книгу "Люди под кожей - Ольга Миклашевская"

Сейчас у них есть что-то общее. Вернее, кое-кто. И не важно, что один воспринимает Дарью как друга, а другой – как заклятого врага.

После небольшой заминки Лев приветствует Лизу коротким кивком головы. Она видит и медленно моргает в ответ, давая понять, что заметила его жест.

Сегодня Лиза не такая яркая и соблазнительная, какой она предстала перед ним на перекрестке. Серое вязаное платье с высоким воротом, длинными рукавами и старушечьей длиной ниже колен делают девушку похожей на большой шерстяной носок. Волосы собраны на затылке в неаккуратный узел, из которого в разные стороны торчат отдельные пряди.

Неприметная, так бы Лев сейчас ее назвал. Не красавица, но и не уродина. Ничего запоминающего, ничего сверхотталкивающего. Такую девушку не остановишь на улице и не позовешь на свидание. У нее можно спросить, где здесь ближайший туалет или аптека.

На первом этаже они выходят из лифта последними. Оба движутся чуть медленнее, чем остальные сотрудники, изо всех сил спешащие по домам.

Это похоже на… гравитацию. Местную такую, локальную, маленькую гравитацию, только между двумя отдельными личностями.

– Ты не против выпить кофе? – спрашивает Лев как раз в тот момент, когда Лиза поворачивается к нему и открывает рот, чтобы что-то сказать.

Девушка с облегчением опускает плечи, только тогда заметив, как сильно они были напряжены все пятьдесят бесконечных этажей, что они спускались вниз.

– Да, давай, – соглашается она, и они вдвоем сворачивают под крышу небольшой кофейни, той самой, где еще совсем недавно Лев помогал незнакомому ковбою, читавшему утреннюю газету.

Лев заказывает американо, а Лиза ограничивается зеленым чаем. Забавно, как пакетик себестоимостью в несколько рублей в бумажном стаканчике с фирменным логотипом магическим образом превращается в целое состояние.

Людей в помещении много, но на практике почти никто надолго не задерживается: все берут свои напитки и возвращаются на улицу навстречу холодному ветру.

Молодые люди обосновываются в самом углу, на высоких стульях с паучьими ножками.

– Хочешь, сказку расскажу? – ни с того ни с сего интересуется Лиза.

– Ну давай.

Лиза некоторое время ерзает на стуле, чтобы устроиться поудобнее, и только затем начинает:

– Жила-была девушка, писаная красавица. Волосы до земли, густые, шелковистые, как в рекламе. Первая красотка на деревне. Звали ее, допустим, Мира. Влюбилась Мира в одного молодца, и он тоже в ответ воспылал к прелестнице светлыми чувствами. Только вот отец Миры, который рано овдовел, в тот год решил жениться снова, и его новая жена очень сильно ревновала мужа к падчерице. Как-то поздно вечером позвала она Миру к реке стирать белье, да и утопила. Вернулась к мужу вся в слезах, говорит, такое дело, поскользнулась, оступилась, речной поток унес и поминай, как звали. А прокуратуры в то время, как понимаешь, не было. Никто ничего расследовать не стал, мачехе все поверили. Соседки даже пожалели, слезу пустили, хотя обычно своими острыми языками могли и медведя заколоть.

Шли годы, возлюбленный Миры так и не нашел себе другой девушки, все никак не мог забыть свою первую любовь. И вот, когда он стал совсем уже взрослым половозрелым мужчиной, решил он прогуляться вдоль той самой реки, где погибла его любимая.

Видит – в воде что-то знакомое мелькнуло. Светлая прядь волос, совсем как у Миры. Потянулся добрый молодец к воде да упал прямиком в темный омут. Та, о которой он так горевал, действительно была там – не мертвая и не живая. Она ему говорит: «Скорее, выбирайся отсюда. Еще мгновение – и окажешься заточен здесь на веки вечные».

Мужик наш был не промах, поэтому он упер руки в боки и сказал, что без своей женщины никуда не пойдет. И так как феминизм в те времена процветал слабо, главная героиня растрогалась и позволила доброму молодцу остаться с ней под водой. Так он стал речным царем, а она до скончания веков варила ему уху.

– И?

– Что и? – не понимает Лиза.

– Где мораль?

– А нет тут морали. Ну, или что в конце концов все ништяки все равно достаются мужикам, а бабы, как всегда, не у дел.

Лев задумчиво обнимает пальцами теплый стакан, осторожно подбирая слова для самого главного вопроса:

– Ты давно с этим… как его?..

– Денисом? – Вопрос девушку совершенно не смущает. Ей бы хоть чуть-чуть стыда, но нет, она отвечает прямо и уверенно, как будто должно быть только так и никак иначе. – Да сколько себя помню.

– Ты ведь знаешь, что он женат?

– А ты мне нотации читать будешь? – Сказано чуть громче, чем стоило бы, и Лиза вовремя себя одергивает, осматривается по сторонам и только затем успокаивается.

– Не буду. Просто хочу понять зачем. Ты молодая… кгхм… красивая девушка. Неужели так сложно начать встречаться с ровесником или хотя бы с незанятым мужчиной?

– С тобой, что ли? – смеется Лиза.

Только вот Льву от этого предположения некомфортно. Он сам не может объяснить, почему, но одна мысль о том, чтобы иметь с Лизой хоть какие-то отношения, заставляет внутренности отторгающе сжаться.

– Нет. Но ты же работаешь в «Подкове». Здесь одиноких мужиков как собак нерезаных. Почему именно этот?

– А это, друг мой, – девушка играючи тянется к нему коротким ненакрашенным ногтем, но никакого очарования этот жест в себе не таит, – тебя совершенно не касается. Если честно, он и не в моем вкусе совсем.

– Не в твоем, значит?..

– Только тут уж от меня ничего не зависит, – устало вздыхает Лиза. – Он должен думать, что я от него без ума. Если начнет что-то подозревать, – она ребром ладони проводит себе по горлу, – мне конец.

В каком месте она начала говорить так, что все слова отдельно понять можно, а общий смысл – нет? Лев морщится и пытается вернуть разговор к исходной точке:

– Так когда все это началось?

Где-то вдали раздается звон. Кто-то разбил чашку.

– Я должна была помочь ему забыть ту, другую женщину.

– Какую?

– Ту, что в конечном итоге вышла замуж за другого.

– Мы сейчас говорим не о Дарье, верно?

Лиза вспыхивает:

– Да что ты так печешься об этой дуре? О такой жизни, как у нее, можно только мечтать. И то, что Денис спустя десять лет брака уже не лежит у ее ног, это лишь крохотная неприятность. А так, – девушка принимается загибать пальцы, – дом, дети, недвижимость, можно сказать, неограниченные финансы. Ходи себе по магазинам да по соляриям, печали не ведай.

– А у тебя ничего этого нет?

– Ничего, – кивок, – и вот теперь уже даже матери нет.

– Слушай. – Лев едва заметно подается вперед, локтями опирается о деревянную столешницу. – А эта история про утопленницу, откуда ты ее знаешь?