Читать книгу "Вуди Аллен. Комик с грустной душой - Том Шон"

Если бы Энни Холл и Элви Сингер поженились, вместе дожили до среднего возраста и купили велотренажер, они были бы сильно похожи на Кэрол и Ларри Липтон, главную парочку в «Загадочном убийстве в Манхэттене». «Тебе не кажется, что мы превращаемся в старую удобную пару ботинок?» — спрашивает Кэрол после вечера, проведенного с двумя их соседями снизу, Полом и Лиллиан Хаус (Джерри Адлер и Линн Коэн). Соседи кажутся достаточно милыми, но немного скучными, с их коллекцией марок и планом по парной могиле: призраки брака будущего. На следующий день миссис Хаус выносят из квартиры ногами вперед: сердечная недостаточность. Но мистер Хаус не выглядит слишком расстроенным. Это может означать только одно, заключает Кэрол: милый старик убил свою жену и собирается удрать с молоденькой девчонкой. Старая пара ботинок начинает играть роль детективов.

Это ситуация комедии Аллена о супружеском возрождении — что-то вроде «Окна во двор» для пенсионеров, беззаботных и остепенившихся одновременно, играемая актерами, которые не могут спрятать своего наслаждения, которые находят, что старое притяжение по-прежнему искрится. Идея для фильма, точно так же, как и центральная пара, кажется, становится только лучше с возрастом. Ни Брикман, ни Аллен не могли сделать детективный сюжет с убийством с Элви Сингером и Энни Холл, когда их любовь была в самом разгаре, потому что она и так была достаточно загадочной. Но использование возможности сыграть мисс Марпл парочке среднего возраста, у которой наибольший выплеск адреналина происходит благодаря паре билетов на сезонную выставку в Метрополитен-музей, создает приятное, доброе чувство. И Кэрол, и Ларри имеют соперников в любви: Теда (Алана Алду), старого друга, который не скрывает своего расположения к Кэрол и снисходительно относится к ее теориям заговора о соседях, и Марику (Анжелика Хьюстон), автора в издательстве Ларри, которая вскоре также загорается своими собственными теориями и стратегиями. Тонкие нюансы этого квартета заставляют камеру Карло Ди Пальмы работать над внезапными поворотами фильма, тут работает даже головокружительный облет вокруг Манхэттенского моста. Ничто не может столь же эффектно передать послание Аллена: я вернулся.

«Я просто понял, что сделал, я не знаю сколько, 22, 23 картины, и я просто хотел использовать какую-то часть года, чтобы сделать эту маленькую вещь для веселья. Это что-то вроде небольшого десерта. Это не настоящий обед».

Оживленный, очевидно из-за присутствия Китон, он исполнил то, что можно назвать его последней по-настоящему сфокусированной комедийной игрой. Это как бы покадровое резюме всей его карьеры, только в обратном порядке. Мы начинаем с ворчащего и брюзжащего профессионального скептика, который пытается сказать свое веское слово, как глава семьи: «Я твой муж; я повелеваю тебе спать. Спи! Я приказываю. Я приказываю. Спи!» По мере того, как сюжет развивается, скептицизм Ларри тает и комедия Аллена омолаживается: он исполняет уморительный номер с колодой карт и размотанной лентой, там есть даже короткое появление во время сцены в спальне, такое же редкое, как появление китов над водой, улыбки Аллена. Наконец, выдавая себя за полицейских («они понизили требования к росту»), он и Китон достигают очаровательного шумного ритма их совместной работы в «Спящем» и «Любви и смерти»: они снова могут проникнуть в наполеоновский замок. Финальная шутка великолепна, но она становится еще лучше после тигриного рыка Аллена на камеру в момент, когда Китон произносит свою ключевую реплику, он как будто говорит: вы можете себе поверить, что я иду домой вот с ней? Он выглядит лишь на 20 лет.

После выхода фильма среди критиков появилась тенденция хвалить его. «Успешный Вуди в легком весе — не больше, не меньше», — заключил Оуэн Глейберман в Entertainment Weekly; «Мягкая, нетипично легкомысленная комедия о среднем возрасте, — написала Джанет Маслин в New York Times. — Приятная, мягкая и простая». Это выглядело так, как будто отвлекшиеся от шумихи с Фэрроу все были того же мнения, что и сам Вуди Аллен, который мягко осуждал свой фильм, говоря, что в нем нет «никакого спрятанного смысла, если там вообще есть смысл». С этой точки зрения и у братьев Маркс его не было. То, что он настолько тепло изобразил портрет брака вскоре после «Мужей и жен», работы, сделанной человеком, в котором брак вызывает такое же чувство, как и испанская инквизиция, было самым верным знаком того, что Аллен находится во власти полного возрождения. Этот фильм стал первым плодом его творческой холостяцкой жизни, он вызвал период артистической гласности, так как, находясь в творческом одиночестве впервые за десятилетия, Аллен понял, что снова чувствует обновленную жажду коллаборации, сначала со старыми и проверенными друзьями, такими как Брикман, Китон и Алда, а затем с новым поколением актеров: Шоном Пенном, Джулией Робертс, Леонардо ДиКаприо, которые вступили в этап зрелости во время приключений Аллена в «Высокой Серьезности».

«Освобожденный», — сказал он в 1999 году, когда я попросил описать эффект, который расставание придало его работам. «Потому что мне не кажется, когда я пытаюсь создать новый проект, что у меня автоматически в голове есть персонаж. Это освобождает. Я чувствую, что могу писать, а потом подбирать актеров, а не придумывать роли под них. Сейчас я не имею в виду то, что я делал с Дайан Китон, но с Мией, которая является замечательной актрисой, это длилось слишком долго. Было просто слишком много фильмов с ее ролями. Она никогда меня не разочаровывала, но вы делаете 12, 13 фильмов и начинаете хотеть других взаимоотношений».

«Есть люди, которые все время размышляют во внутреннем линейном режиме, и они таким образом делают чудесные фильмы. А есть люди, которые думают менее линейно, более отвлеченно. И я стремлюсь к тому, чтобы делать этого больше. Порой меня тянет перемещаться. Не умышленно, а инстинктивно».

Пули над Бродвеем

1994

Сценарий был написан во время беспокойного года, в течение которого Аллен и Фэрроу делили детей. Фильм «Пули над Бродвеем» стал самым крупным испытанием его способности находить убежище и спасение в работе. Он и его соавтор Дуглас МакГрат начали встречаться в квартире Аллена каждый день в январе 1993. Они садились друг напротив друга, соединяли диваны и рассказывали друг другу свои идеи. Однажды, расхаживая взад-вперед в попытках нащупать сюжет, размахивая руками, как Грек Зорба, Аллен внезапно остановился и щелкнул пальцами в знак начала шоу. «Это бурные 20-е, и есть драматург, который считает себя великим художником»…

Затем, согласно воспоминаниям МакГрата, зазвонил телефон. Аллен поднял один палец, подождал секунду и снял трубку, он начал говорить очень тихо. «Длинная история ментальных проблем… — мог слышать МакГрат, — … попробовал все лекарства, которые известны человеку… частные детективы…»

Аллен повесил трубку, перевел дыхание, повернулся к своему коллеге, улыбнулся, поднял руки и снова щелкнул пальцами. «Окей… бурные 20-е… драматург… великий художник, и он идет к продюсеру в поисках денег на постановку его пьесы, но он сам хочет быть режиссером, чтобы защитить свои артистические нуж…» Телефон зазвонил снова. Аллен взял трубку. «Сильная клаустрофобия…» МакГрат услышал, как он спокойно сказала в трубку: «два красных глаза в окне… отправила своего ребенка на почту… волосы в глянцевой бумаге».