Читать книгу "Во имя любви - Анна Кэмпбелл"

Пен поднялась из-за стола, за которым читала лондонские газеты за последнюю неделю; ею владело тревожное ощущение, что в свежих номерах писали только о кораблекрушении, герцоге Седжмуре и его загадочной супруге.

Кэм только что вернулся из комнаты Оутса – раненого матроса. Капитан Макгрегор и Уильямс покинули гостиницу вчера. Утром же пришло печальное известие о том, что тела двух других пропавших матросов вынесло на берег к югу от городка.

– Общество поверило в то, что мы женаты, – непреклонно возразил Кэм. Должно быть, эта тема была ему так же неприятна, как и ей. Только вот джентльмены привыкли с достоинством отвечать за последствия своих действий. И вот уже в который раз Пен пожалела о том, что не оказалась на одном корабле с менее принципиальным мужчиной.

В это утро она вдруг почувствовала в Кэме… какую-то перемену. Пен видела его лицо, когда он узнал о гибели двух членов команды, разглядела в его глазах чувство вины, гнев, сожаление и – к собственному ужасу – твердую решимость. У них больше не было причин задерживаться в Рамсгейте. Оба почти оправились, если не считать нескольких довольно больших синяков. И Кэмден знал, что сейчас ему выпал последний шанс убедить ее, Пен, стать его женой.

– Никто меня не узнал, – заявила Пенелопа. – Одного твоего гневного взгляда достаточно, чтобы лишить любопытных желания задавать неуместные вопросы. А недопонимание можно списать на царившую после кораблекрушения суматоху. Общество лишь пожмет плечами и примет тот факт, что ты путешествовал с любовницей. Это даже и не скандал. Несколько бриллиантов помогут пригладить растрепанные перышки леди Марианны. Так что все в порядке.

Кэм тяжко вздохнул и пробормотал:

– И все же настоящего скандала не избежать. Как ты можешь быть так наивна, чтобы не понимать этого?

– В обществе всего лишь ненадолго удивятся, а потом обо всем забудут, – проговорила Пен в отчаянии, ибо настойчивый голос в глубине души твердил, что Кэм прав.

– И вообще, Пен, не забывай, что я – дитя скандала, – продолжал Кэмден. – А теперь, когда я оказался в компрометирующей меня ситуации, былые пересуды возродятся с новой силой. – Он пристально взглянул на нее. – Поверь, ты напрасно надеешься остаться в тени. Не стоит недооценивать прессу и забывать о том, что нас видели вместе близ Генуи.

– Когда я вернусь в Италию, пересуды здесь, в Англии, уже не будут меня волновать.

– Но я-то остаюсь! А ведь в обществе только и ждут от меня доказательств того, что я так же беспутен, как и мои предки. Собираешься бросить меня на растерзание волкам, Пен?

Пенелопа отвернулась, чтобы не видеть глаз Кэма – его взгляд не предвещал ничего хорошего. Пытаясь заручиться ее поддержкой, Кэмден решил сыграть на чувстве вины. Когда он сделал ей предложение, чтобы спасти ее репутацию, она решительно его отклонила. С беспорядочными любовными связями отца и экстравагантностью Питера ее семья и без того погрязла в скандалах. Еще один, пусть и весьма нежелательный, ничего не изменил бы. Тем более что Пен совершенно не собиралась замуж.

И вот теперь Кэм пустил в ход последнее, хранившееся у него в запасе оружие – их давнюю дружбу. Несмотря на его слова, Пен знала, что он сосредоточен не только на себе и своем благополучии, – хотя должен был. Ведь теперь, после всех его попыток вернуть семье доброе имя, ему опять грозил скандал.

Пенелопе ужасно не хотелось думать о том, что Кэмден пострадает из-за нее. Он очень ее обидел и прогневал, пожелав сделать своей временной любовницей. Вспоминая тот разговор перед крушением, Пенелопа по-прежнему испытывала боль. А еще она была встревожена, сбита с толку и испытывала греховное желание узнать, что случилось бы, не пойди яхта ко дну.

– Это нечестно, Кэм, – пробормотала она.

– В самом деле? – тихо спросил герцог.

В комнате воцарилась такая тишина, что было слышно, как мать бранила ребенка на улице и как поскрипывали уключинами лодки в гавани. Пен молчала, так как понимала, что если сейчас ответит, то непременно проиграет.

Когда ей было девятнадцать, она уже испытывала подобные душевные терзания. А теперь причины отказаться от того, чего так жаждало ее сердце, были даже основательнее, нежели девять лет назад. К тому же Кэм вовсе не предлагал того, чего желало ее сердце. Какую бы страсть друг к другу они ни испытывали, их жизнь в браке, заключенном лишь ради соблюдения приличий, будет наполнена вечным холодом.

Пен не могла жить с Кэмденом бок о бок, изо дня в день желая и не получая его любви. Она наблюдала за тем, как ее мать превращалась в убитую горем старуху, страдающую от любви к человеку, который не мог ответить ей взаимностью, ибо недолгая страсть угасла точно свеча на ветру. Для Пен судьба матери стала ужасающим примером того, сколь высока цена безответной любви.

Испытывая жуткое чувство неизбежности, Пен слышала, как к ней приближался Кэм. Даже в позаимствованных у хозяина гостиницы сапогах он не утратил способности двигаться мягко и изящно – точно кошка.

– Пен, посмотри на меня, – послышался его голос.

– Нет, не хочу. – Глупо конечно же, но она знала, что не сможет вынести выражения озабоченности в его взгляде, – как если бы Кэма действительно волновало лишь ее благополучие.

– Если не хочешь на меня смотреть, то хотя бы выслушаешь?

– Не хочу, – пробурчала она.

– Но я не отступлюсь, Пен. И не позволю, чтобы в обществе тебя награждали самыми гадкими и позорными эпитетами.

– Ты можешь уговорить паука сплести тебе рубашку, но меня не заставишь передумать, – ответила Пенелопа, наконец-то повернувшись к нему.

– По крайней мере, теперь ты смотришь на меня, – спокойно произнес Кэм.

– Я не выйду за тебя замуж.

– Значит, позволишь мне стать посмешищем?

О, как же он жесток! В горле у Пен жутко пересохло, так что стало больно глотать.

– Этого не случится, – тихо ответила она.

– Ну… если не посмешищем, то подлецом. Мужчиной, который запятнал честь своей подруги детства и оставил ее переживать бесчестье в одиночестве.

– Ни один человек из тех, кто тебя знает, не поверит в это.

На щеке Кэма задергался мускул. Пен не сомневалась: он действительно желал ей помочь – пусть даже в ущерб собственным надеждам и чаяниям.

– Но это правда, Пен.

– Ты преувеличиваешь.

– Вовсе нет. Твоя репутация будут запятнана по моей вине.

Испытываемые Кэмденом угрызения совести пробили еще одну брешь в оборонительной стене Пен, и она чувствовала, что вот-вот проиграет сражение.

– Кэм, но мы же не делали ничего предосудительного.

Многозначительный взгляд Кэмдена пробудил нежелательные воспоминания об их поцелуях.

– Однако пытались, – заметил он.

Щеки Пен обдало жаром, а в груди поднялась волна гнева. Господи, какое унижение!