Читать книгу "Рождение греческого полиса - Эдуард Фролов"

И прежде всего наступившие перемены до основания потрясли главную ячейку древнего общества —сельскую общину. В самом деле, интенсификация земледельческого хозяйства, все большая его ориентация на городской рынок и, после изобретения денег, все большие возможности накопления и обогащения, открывшиеся для крупных или крепких хозяев, имели своим ближайшим следствием усиление того слоя в общине, который по традиции оставался главным владетелем земли, — родовой знати. Напротив, значительная часть рядовых общинников, крестьян, поскольку она не могла выбиться в крепкие хозяева, беднела и разорялась, входила в долги и, ввиду отсутствия в тот период гарантий личной свободы, попадала в долговую кабалу, превращаясь в рабов-должников. Уже Гесиод, беотийский поэт рубежа VIII—VII вв. до н.э. сам бывший зажиточным землевладельцем, страшится тех опасностей, которые угрожают крестьянскому хозяйству, и противопоставляет им не только вечную панацею от всех зол — усиленный труд, но и такие, например, ухищрения, как ограничение деторождения, всерьез советуя земледельцу не иметь более одного сына, дабы наследственный надел не дробился между несколькими сыновьями (Hesiod. Op. et dies, 376 слл.).

Однако Гесиод не ограничивается элементарными предупреждениями и житейскими советами. Он убежден, что наиболее эффективным средством предупреждения бедности является энергичное стремление к богатству, и этой целевой установкой определяется все содержание его оригинального сочинения — поэмы «Труды и дни».[169] Здесь предлагается сумма продуманных советов на предмет ведения земледельческого хозяйства, советов, опирающихся не только на традицию, но и на личный опыт и личные наблюдения автора. И как он сам являет собою в столь раннее время замечательную фигуру рачительного и расчетливого хозяина, так и произведение его представляет оригинальную, первую в европейской литературе попытку рациональной трактовки актуальной экономической проблемы, в данном случае — проблемы выживания индивидуального земледельческого хозяйства.

Гесиод исходит из убеждения в всеобщности соревновательного стремления к богатству. Эта тема раскрывается в начале первой, общей части поэмы в виде притчи о двух Эридах, из которых одна рождает раздор и войны, а другая побуждает людей к полезному соревнованию в труде (ст. 11-41). Симпатии поэта-труженика целиком на стороне этой последней:

Эта способна понудить к труду и ленивого даже;Видит ленивец, что рядом другой близ него богатеет,Станет и сам торопиться с насадками, с севом, с устройствомДома. Сосед соревнует соседу, который к богатствуСердцем стремится. Вот эта Эрида для смертных полезна.

(ст. 20-24).

И далее следует знаменитая гнома, метко выражающая суть отношений людей друг к другу в мире, где господствуют частная собственность, товарное производство и сопутствующая всему этому всеобщая жесточайшая конкуренция:

Зависть питает гончар к гончару и к плотнику плотник;Нищему нищий, певцу же певец соревнуют усердно.

(ст. 25-26).

Основу — и притом здоровую основу — успеха на хозяйственном и вообще жизненном поприще поэт видит прежде всего в неустанном труде; с ним он связывает надежды на материальный достаток и соответствующее почетное положение в обществе:

Помни всегда о завете моем и усердно работай,Перс, о потомок богов, — чтобы голод тебя ненавидел,Чтобы Деметра в прекрасном венке неизменно любила И наполняла амбары тебе всевозможным припасом.Голод, тебе говорю я, всегдашний товарищ ленивца...Труд человеку стада добывает и всякий достаток,Если трудиться ты любишь, то будешь гораздо милееВечным богам, как и людям: бездельники всякому мерзки.Нет никакого позора в работе: позорно безделье.Если ты трудишься — скоро богатым, на зависть ленивцам,Станешь. А вслед за богатством идут добродетель с почетом...Стыд нехороший повсюду сопутствует бедному мужу, —Стыд, от которого людям так много вреда, но и пользы.Стыд — удел бедняка, а взоры богатого смелы.

(ст. 298-302. 308-313. 317-319).

Вместе с тем поэт прекрасно понимает, что труд, чтобы быть успешным, должен быть рационально организован, и вот этой теме —рациональному ведению земледельческого хозяйства —он и посвящает вторую и большую, конкретно-паренетическую часть своего сочинения (ст. 293 слл.). Здесь не только обосновываются необходимость и значение труда, — выше мы только что привели подборку наиболее характерных отрывков из этого раздела (ст. 298-380), —но и методично преподносятся советы о том, как следует осуществлять конкретные виды сельскохозяйственных работ, связанных с двумя важнейшими отраслями — хлебопашеством и виноградарством (ст. 383-608 и 609-617), а затем, как реализовывать полученную сельскохозяйственную продукцию с помощью морских перевозок для последующей продажи на рынке (ст. 618-694). Напоследок приводятся различные житейские советы (ст. 695-764) и календарь дней, более всего пригодных для занятия тем или иным делом (ст. 765-825).

В излагаемой Гесиодом программе целесообразного хозяйствования показательно наличие таких моментов, которые выдают не просто рациональный зачин, характерный для архаического времени, когда стремительно свершался переход от мифа к логосу, но именно сознательную установку на ведение хозяйства с должным размахом, с использованием чужого труда и прибыльной реализацией продукции на рынке, ради обогащения. И прежде всего показательно естественное допущение Гесиодом использования зажиточным и расчетливым хозяином чужого труда, а именно в двух, по всей видимости, формах: труда наемных работников, батраков-фетов, и труда рабов. Отвлекаясь сейчас от сложного и трудного вопроса о соотношении этих форм — вопроса, разрешение которого упирается, в частности, в правильное определение категории работников, скрывающихся за терминами δμώς и δμώος,—отметим самый факт привлечения идеальным земледельцем Гесиода дополнительной рабочей силы, без чего и не мыслится нормальное ведение хозяйства.

С соответствующими упоминаниями в поэме мы сталкиваемся достаточно часто. Так, на пашне с плужными быками должны работать женщина, «покупная, а не жена», т. е. определенно рабыня (γυνή κτητή, ού γαμέτη, ст. 405-406), и сорокалетний крепкий работник, чье положение ближе не определяется (441). В другом месте говорится о том, что за работу на пашне своевременно должны приниматься все — и работники, и сам хозяин (δμώές τε και αυτός, 459), а несколько ниже упоминается о помогающем при посеве мальчике-работнике (τυΌτός δμώος, 469-470). Работники (δμώες) упоминаются и далее, при описании дел, связанных с хлебопашеством: в общей форме (502), на жатве (573), на молотьбе (597), на отдыхе после работ (608). Для времени по окончании главных сезонных работ рекомендуется обзавестись бездомным батраком-фетом и бездетной, также, по-видимому, наемной работницей (Όήτα τ' αοιικον ποιεΐσΟαι καί άτεκνον εριΌον δίζεσΌαι, 602— 603). В общей форме работники — «домочадцы» (δμώες) упоминаются и в начале росписи дней, пригодных для разных работ (766).