Читать книгу "История матери - Аманда Проуз"

– Ты сделала это, Джесс, ты умница. Ты сделала это! Поздоровайся с мамочкой!

Со слезами на глазах Мэттью наклонил одеяло, а Джесс, подняв ладонь, неуклюже погладила сбоку головку своей маленькой дочери. Она почувствовала тепло от прикосновения к ней.

– Бесан, Бес… девочка, моя дочка. – Под воздействием транквилизаторов ощущения вновь притупились, и она почувствовала, как ее одолевает глубокий сон, распространявшийся из глубины ее тела вдоль конечностей до тех пор, пока у нее не осталось другого выбора, кроме как уступить ему. Ей казалось, что она падает, и она не сопротивлялась, оставаясь абсолютно спокойной и счастливой оттого, что поняла, что ее ребенок в безопасности. Ее девочка, Бесан, спокойно лежала на руках у своего отца.

Когда в следующий раз она открыла глаза, ее сознание было уже не так спутанно. Она чувствовала себя чуть лучше, чем прежде, руки были уже не такими тяжелыми, а на смену саднящему ощущению на задней стенке горла пришла тупая боль.

– А, привет, соня, как вы себя чувствуете? – сказала миниатюрная индианка, входя в комнату и наклоняясь над головой Джессики, чтобы нажать кнопку вертикально стоявшего позади нее аппарата.

– Хорошо. Чуть-чуть больно. – Голос все еще оставался хриплым. – Здесь был мой муж…

– Да. Он поехал домой, чтобы освежиться, а ваша малышка спит в палате для новорожденных. Она просто прелесть.

Услышав новости, Джессика улыбнулась.

– Я себя чувствую ужасно, – хрипя и еле ворочая языком, призналась она.

– Вам сделали кесарево сечение, поэтому вы, должно быть, испытываете легкую слабость и не можете твердо держаться на ногах от наркоза. Вам пришлось помучиться, бедняжка, но в конечном счете все обошлось. Они успели как раз вовремя, а это главное, не так ли? – улыбнулась медсестра, показав ослепительно белые ровные зубы, когда накрывала одеялом ноги Джессики и доставала градусник из маленького пластмассового держателя. Надев на него стерильный колпачок, она вставила градусник в ухо Джессики и держала его до тех пор, пока не послышался сигнал. С довольным видом взглянув на показания и улыбнувшись, она бросила маленький колпачок конической формы в бумажный пакет, привязанный сбоку от прикроватной тумбочки и служивший корзиной для мусора, и вставила термометр обратно в держатель.

– У вас нормальная температура, что означает, что нет никакой инфекции. Но мы будем внимательно следить за этим. Хотите, я сейчас дам вам обезболивающее?

Джессика покачала головой.

– Я не знала, что мне будут делать кесарево сечение. – Она с трудом сдерживалась. – У меня были плановые роды.

Медсестра усмехнулась.

– О, плановые роды – это прекрасно до тех пор, пока что-то начинает идти не так, и все летит к черту, и тогда мы делаем все необходимое для того, чтобы обезопасить вас и ребенка.

Значит, что-то пошло не так. Почему я этого не помню?

– Но теперь с ней все в порядке? – Джессика чувствовала, как громко бьется в груди ее сердце.

– Она цела и невредима. Ее покормили, искупали, ей поменяли пеленки, и, как я сказала, сейчас она спит в палате, что дальше по коридору.

Джессика кивнула. Это звучало странно – у нее родился ребенок, которого она, собственно говоря, не видела, девочка, момента рождения которой она не помнит.

Наполняя кувшин с водой для Джессики, медсестра пробормотала:

– Когда я кормила ее, я сказала: «Лилли, твоя мама будет рада-радешенька, когда увидит тебя…»

– Лилли? – Джессика чуть качнула головой. Может быть, медсестра перепутала младенцев? – Ее зовут Бесан. – Она была в смятении.

– Ох. – Медсестра выглядела смущенной. – Что же, этот вопрос вы решите с ее отцом. Кажется, ему очень нравится Лилли, но, конечно, вы всегда можете переубедить его.

Лилли? Мы договаривались иначе.

– Когда она родилась? – Джессика совершенно лишилась ощущения времени.

– А, ну, дайте-ка я посмотрю… – Медсестра взглянула на карманные часики, висевшие на ее блузе. – Ей сейчас пятнадцать часов.

Пятнадцать часов… Я должна была покормить ее… Джессика накрыла рукой правую грудь, не ощутив в ней ничего необычного.

– Когда я могу покормить ее?

– У вас будет куча времени для этого. У нее был немного понижен уровень сахара в крови, и она очень проголодалась после такого приключения, поэтому она съела несколько бутылочек молочной смеси, но вы сможете наверстать упущенное когда угодно, как только будете готовы.

Хорошо?

Джессика кивнула. Хорошо.

– Можно мне еще поспать? – На нее как будто снова навалилась усталость.

– Разумеется! Нет ничего лучше для вас. Не беспокойтесь о Лилли, с ней все отлично, а если она проснется, я обещаю принести ее сюда. Я просто толкну дверь, и, если вам что-нибудь понадобится, покричите или дерните за красный шнур у вас над головой, и мы тотчас придем.

– Спасибо, – пробормотала Джессика, осторожно сползая на кровать и чувствуя незаживший шов на животе. Ее зовут Бесан. Бес.

Через два часа Джессику разбудил звук открывающейся двери.

– Доброе утро! – прошептал Мэттью, катя перед собой пластмассовую кроватку, в которой спала их дочь.

Собравшись с силами, Джессика села, заправив за уши сальные пряди волос.

– Мэтт. – Она тут же расплакалась.

– Не плачь, дорогая. Все будет хорошо. – Наклонившись над кроватью, Мэттью неловко приласкал ее, боясь причинить боль.

Всхлипывая, Джессика закрыла глаза и глотала слезы, стараясь смягчить жжение на задней стенке носоглотки.

– Прости…

– Тебе не за что просить прощения. Ты вела себя замечательно, Джесс. Я горжусь тобой.

– Мне не терпится взять ее на руки.

– Через секунду они принесут молочную смесь, и ты сможешь взять ее на руки и покормить, ты не против? – прошептал он.

Джессика кивнула, пристально вглядываясь в покрытую темным пушком головку, выглядывающую из свертка, лежавшего в кроватке. Она почувствовала облегчение от того, что ей не придется пробовать кормить ее грудью, пока не придется.

– Мы собирались назвать ее Бесан, – несмотря на физическое страдание, удалось проговорить Джессике.

– Ох, я знаю, но, родная, увидев ее, мне стало совершенно ясно, что это Лилли. Она – Лилли! То есть я не хотел забегать вперед и давать ей имя без тебя, просто так получилось. Разговаривая с ней, я сказал: «Привет, Лилли!» Вот и все. И это имя прижилось. Потом медсестра стала называть ее Лилли, и, разговаривая с твоими родителями, я сказал: «У нас родилась Лилли!» Тем дело и кончилось. – Он тихо засмеялся. – Лилли – красивое имя, и я знал, что оно одно из тех трех, которые ты выбрала. – Он вздохнул. – Не расстраивайся, Джесс, старайся не думать ни о чем. Тебе пришлось несладко. Вам обеим пришлось несладко. – Он взглянул на девочку, которая, казалось, спала у него за спиной. – Но мы все переживем и выдержим. Мы станем потрясающей семейкой, и я безмерно благодарен за то, что вы обе есть у меня, – выдохнул Мэттью, словно разминаясь, и она впервые заметила темные круги у него под глазами. Он погладил ее по тыльной стороне ладони, стараясь не задеть канюли.