Читать книгу "Череп грифона - Гарри Тертлдав"

— Я слышал о затмениях, но никогда их не видел. Значит, они и вправду бывают?

— Еще как, — серьезно ответил Соклей, — и впечатляют куда сильней, чем можно подумать, судя по рассказам.

Менедем, чуть помедлив, кивнул в знак согласия.

— Так-так, — проговорил Пиксодар. И снова повторил: — Так-так.

Он засмеялся.

— А я-то думал, что путешествую, когда покидаю город, чтобы проверить поля и сады, которые теперь принадлежат мне. Вы же заставили меня почувствовать себя просто младенцем в колыбели.

— Каждому свое, — пожал плечами Менедем. — Я рад, что Ксенофан передал свое дело в такие хорошие руки.

— Спасибо. — Вольноотпущенник Ксенофана перевел взгляд с Менедема на Соклея и обратно. — Но, полагаю, вы ведь явились на Кос не просто для того, чтобы поболтать?

— Верно, — ответил Соклей. — Нас интересует твой шелк. В прошлом году он хорошо продавался. Мы бы хотели заработать на нем снова.

— Что вы привезли? — спросил Пиксодар.

— Пурпурную краску из Библа, которая так нравилась Ксенофану, — ответил Менедем.

Пиксодар по-эллински наклонил голову в знак согласия — слегка смущенно, будто напоминая себе, что должен держаться, как эллин.

Соклей добавил:

— А еще у нас есть прекрасные родосские благовония. Я помню, что ты, в отличие от Ксенофана, интересовался ими в прошлом году.

Менедем этого не помнил. Тогда он обращал внимание только на Ксенофана, а не на человека, бывшего в ту пору рабом.

Пиксодар снова склонил голову.

— Да, интересовался. И все еще интересуюсь… Вернее, мог бы заинтересоваться, если бы цена оказалась сходной. Мы более или менее договорились, сколько будет стоить шелк по отношению к стоимости краски. Но вот по отношению к стоимости благовоний? — Он подался вперед с жадным нетерпением в глазах. — Тут нужно торговаться заново, друг мой.

Пиксодар позвал раба, который принес еще вина, а к нему — оливки и лук.

«Да уж, в полном смысле слова заново, — подумал Менедем. — И этот торг, должно быть, будет его первым большим торгом с тех пор, как он стал свободным человеком».

Менедему не терпелось начать. Он наполнил свою чашу из сосуда со смесью вина и воды и разгрыз луковицу.

— Когда ты покупаешь наши благовония, то в точности знаешь, что получаешь, — сказал он. — Что же касается шелка… Мне бы хотелось посмотреть, что ты собираешься нам продать.

— Как пожелаешь. — Пиксодар хлопнул в ладоши.

Раб со слегка раздраженным видом снова вошел в комнату. Пиксодар сказал, что от него требуется, раб кивнул и поспешил прочь. Он вернулся со штукой редкой ткани, и Пиксодар поднял ее так, чтобы гости могли разглядеть.

— Высшего качества, о почтеннейшие, как видите. Ксенофан научил меня всему, что знал.

Шелк и вправду казался очень хорошим — тоньше прозрачного льна; Менедем видел сквозь него Пиксодара. Но в отличие от льна эта ткань еще и сияла и переливалась.

Хозяева борделей заплатят хорошие деньги, чтобы нарядить своих красоток в одежду из этой ткани. Гетеры сами купят ее. Да и просто представители зажиточных слоев, жаждущие заиметь то, что есть лишь у немногих в их полисе, тоже отдадут свое серебро за шелк.

— Из чего ты это ткешь? — пробормотал Соклей.

Он не ожидал ответа, в нем говорило лишь любопытство. На мгновение лицо Пиксодара за прозрачной тканью стало твердым и враждебным.

— Это секрет Коса, — сказал он. — Самое большее, что я могу сказать: когда мне его раскрыли, я безмерно удивился. Ты мог бы строить догадки от времен падения Трои вплоть до нынешних дней и никогда бы не приблизился к разгадке.

— Должно быть, так и есть, — не стал спорить Соклей. — Впрочем, мне не нужно знать секрет производства этой ткани, чтобы желать ее приобрести.

Он повернулся к Менедему.

— Мы можем взять сотню штук шелка, как и в прошлом году?

— Меня бы это устроило, — сказал Менедем. — На сей раз мы не пойдем на запад, но в Афинах большой спрос на шелк.

Приподняв брови, он посмотрел на Пиксодара.

— У тебя найдется такое количество шелка?

— Конечно. — Кариец хотел кивнуть так, как это делали варвары, но спохватился и склонил голову, подражая эллинам.

— Тогда отлично, — проговорил Соклей. — Обменяем краску на половину шелка, а за вторую половину дадим благовония. Краска пойдет по той же цене, что мы дали Ксенофану в прошлом году?

— Думаю, старик мог бы провернуть сделку чуть-чуть получше, — ответил Пиксодар, — но пусть будет, как ты говоришь. А теперь насчет благовоний…

— Они высшего качества, как и шелк, — заверил карийца Менедем. — Акатос не может позволить себе перевозить что-либо, кроме самого лучшего. Мы делаем деньги на качестве. Капитан крутобокого судна с грузом оливкового масла может взять какой-нибудь хлам, чтобы торговать им вразнос, потому что главную прибыль получает на другом. Мы же не осмеливаемся продавать хлам. Нам всегда нужны лишь самые красивые и качественные товары.

Тут Соклей слегка изумленно шевельнулся — его брат рассуждал совсем как философ, — но промолчал.

— И сколько вы хотите за один кувшин благовоний по отношению к цене одного кувшина краски? — спросил Пиксодар.

Менедем улыбнулся.

— Вот теперь и начинается торг, верно?

Пиксодар тоже улыбнулся. Масло и пшеница, может, и имели твердую цену, за исключением голодных времен, но предметы роскоши? О, эти товары приносили тот доход, который мог извлечь из них продавец, и шли по цене, которую мог позволить себе покупатель.

Время тянулось. Все трое пили, ели и торговались. Пиксодар гонял камешки по счетной доске. Он ни разу не предложил, чтобы ею воспользовались родосцы. Соклей изредка с отсутствующим видом смотрел на потолок, почти беззвучно шевеля губами. Менедем не знал никого, кто умел бы лучше его делать вычисления в уме. Соклей медленней, чем Пиксодар, управлялся со счетной доской, но результаты его подсчетов всегда оказывались верными.

Наконец, когда уже близился вечер, Пиксодар протянул руку Менедему и Соклею.

— Договорились, — сказал он, и Менедем кивнул.

Кивнул и его двоюродный брат.

Пиксодар с улыбкой добавил:

— Ксенофан обычно жаловался, как с вами трудно торговаться. Вижу, он был прав.

— Могу сказать о тебе то же самое, — ответил лестью на лесть Менедем.

Пиксодар просиял.

— Что бы вы хотели — остаться здесь на ужин? — спросил он. — Или дать вам провожатого до дома родосского проксена?

— Наверное, нам лучше повидать проксена, — ответил Соклей. — А то он будет гадать, не обидел ли нас чем-нибудь, если мы его не посетим. Но не будешь ли ты так любезен послать кого-нибудь на «Афродиту», чтобы дать знать нашим людям, где мы?