Читать книгу "Военнопленные Халхин-Гола. История бойцов и командиров РККА, прошедших через японский плен - Юрий Свойский"

Последнее документально зафиксированное пленение монгольских солдат имело место 13 августа. В этот день 22-й кавалерийский полк 8-й кавалерийской дивизии МНРА не смог выдержать атаку японской пехоты и при приближении противника бежал. При бегстве полка пропало без вести 12 человек, большинство из которых потом были найдены в тылу. Не нашлись двое – исполняющий обязанности заведующего секретной частью полка Джамбал и писарь штаба Санджит, вместе с ними была утрачена и вся секретная документация полка, а заодно – и полковая печать.[145] По-видимому, именно Джамбал и Санджит были захвачены 71-м пехотным полком, штаб которого доложил о пленении двух монголов 13 августа.[146]

Более поздних данных о пленении японцами и маньчжурами солдат МНРА не известно. Суммируя приведенные выше сведения, можно заключить, что в японский плен в период с 27 января по 13 августа 1939 года попало не менее 17 монгольских бойцов и командиров, в том числе не менее 15 – непосредственно в ходе войны. Из этих 15 человек, в рамках имеющихся документов, восьмерых можно считать перебежчиками.

Однако, согласно докладу главного инструктора Политуправления МНРА бригадного комиссара Воронина, подготовленному осенью 1939 года, «монгольские части потеряли без вести пропавшими в общей сложности 30 человек. Из них 9 человек оказались в плену и были переданы японцами при обмене. В числе вернувшихся был цирик Намхай, ранее за открытый переход на сторону противника объявленный монгольским правительством врагом народа».[147] При этом японцы, передав 27 сентября советско-монгольской комиссии Намхая, не возвратили другого перебежчика по имени Толтонтян. По японским данным он умер в плену в период между октябрем 1939 и мартом 1940 года.

Судьба репатриированных военнопленных

Азанов Влас Николаевич

В документах значится также как Акзанов Василий Николаевич, Азанов Василий Николаевич.

Красноармеец 169-го отдельного моторизованного стрелково-пулеметного батальона (в/ч 8994) 5-й моторизованной стрелково-пулеметной бригады.

1904 г.р., уроженец деревни Савкино, Карагайского района Пермской области, русский, по социальному положению колхозник, беспартийный, малограмотный, женатый. В РККА по призыву из приписного состава с июня 1939 г.

В районе боевых действий находился с 8 июля. Вечером 9 июля попал в окружение, 10 июля сдался в плен в составе группы капитана Казакова. По данным, собранным в ходе следствия, в плену «изъявлял желание остаться в Маньчжурии, клеветал на политику Советской власти, высказывал антисоветские взгляды». Репатриирован при обмене пленными 27 сентября. Комиссией по опросу пленных предложено предать суду «за измену Родине». Арестован 26 октября, предъявлено обвинение по ст. 58–16 УК РСФСР. 1 ноября 1939 г. Военным Трибуналом ЗабВО признан виновным по ст. 193-22, по ст. 58–16 оправдан. Приговорен к десяти годам ИТЛ без конфискации имущества и с поражением в правах на два года. Дальнейшая судьба неизвестна.[148]

Акимов Петр Степанович

Красноармеец, водитель взвода связи 3-го батальона 149-го мотострелкового полка (в/ч 5987) 36-й мотострелковой дивизии.

В районе боевых действий находился с 28 мая. В ходе отражения наступления японских танков и пехоты в ночь со 2 на 3 июля оторвался от своей части, 3 июля присоединился к группе окруженцев, вместе с которой пытался выйти к Халхин-Голу, и 4 июля был взят в плен: «Наш батальон был окружен все 2-е число танками и пехотой, был дождь, ночь темная и мне было дано приказание комиссаром батальона ехать на машине в тыл, когда он подбежал к моей машине и сказал: машину гони в тыл, я тут же поехал, но был окружен противником, дорогу они перерезали. Еще ко мне был прикреплен курсант ездить практически, был вместе со мной и при окружении я был с дороги сбит, заблужден и машину у меня разбило и окружали танками, пехотой, по нас открывали огонь, ну и мы открывали огонь, но пока до последних патронов и пришлось отступить. К утру мы оказались в тылу у противника и мы стали искать где бы замаскироваться. Нашли осоку и замаскировались 3-го числа до ночи и ночью обратно пошли, блудили всю ночь, никак не могли выйти. Утром смотрим обратно кругом ихние войска, находить стали обратно маскировку и так было время к обеду. Один из нас, отделенный командир,[149] вышел из этой осоки на бугор, его заприметили с наблюдательного пункта и прибыло японцев человек 40, окружили нас, но нам нечем было обороняться, было 3 винтовки, патрон не было. Из них одна винтовка была без штыка, нас было 5 человек, нас по одному посвязали и пешком повели, а одного из нас[150] ранили в плечо, насквозь пуля вылетела». Репатриирован при обмене пленными 27 сентября. Суду не предавался, рекомендация комиссии по опросу пленных «направить в свою часть» утверждена. Дальнейшая судьба неизвестна.[151]

Аликин Спиридон Николаевич

Красноармеец 169-го отдельного моторизованного стрелково-пулеметного батальона (в/ч 8994) 5-й моторизованной стрелково-пулеметной бригады.

1906 г.р., уроженец деревни Ния, Карагайского района Пермской области, русский, по социальному положению колхозник, беспартийный, грамотный, женатый.

В РККА по призыву из приписного состава с июня 1939 г.

В районе боевых действий находился с 8 июля. 10 июля сдался в плен в составе группы капитана Казакова. В харбинском лагере был старшим группы военнопленных. По данным, собранным в ходе следствия, в плену «по заданию японского офицера собирал подписи на чистых листках бумаги среди военнопленных и относил эту бумагу японцам». Репатриирован при обмене пленными 27 сентября. Комиссией по опросу пленных предложено предать суду «за измену Родине». Арестован 26 октября, предъявлено обвинение по ст. 58–16 УК РСФСР. 1 ноября 1939 г. Военным Трибуналом ЗабВО признан виновным по ст. 193-22, по ст. 58–16 оправдан. Приговорен к десяти годам ИТЛ без конфискации имущества и с поражением в правах на два года. Дальнейшая судьба неизвестна.[152] Реабилитирован 12 октября 1992 г. ВТ ЗабВО.