Читать книгу "Крутой вираж - Кен Фоллетт"

— А вы что здесь делаете? — спросил Харальда господин Даквитц.

— Харальд живет в Кирстенслоте, — ответила его жена.

— Мама, а ты откуда знаешь? — пробормотала Карен.

— Думаешь, никто не замечал, как каждый вечер с кухни исчезают остатки ужина? Мы, матери, не такие уж глупые.

— Бог ты мой! — воскликнул господин Даквитц. — А где же он спит?

— Полагаю, в заброшенной церкви, — сказала его жена. — Наверное, поэтому Карен настаивала, чтобы ее не отпирали.

Господин Даквитц был крайне недоволен услышанным и только хотел что-то сказать, как вошел король.

Карен попыталась встать, но он остановил ее.

— Дорогая моя, как вы себя чувствуете? Надеюсь, с вами ничего серьезного?

— Немножко болит нога, но врач сказал, что она скоро пройдет.

— Должен сказать, вы танцевали божественно.

— Благодарю вас, ваше величество.

Король обернулся к родителям Карен:

— Добрый вечер, Даквитц. Рад вас видеть. У вас исключительно талантливая дочь.

— Благодарю вас, ваше величество. Вы помните мою жену Ханну?

— Разумеется. — Король пожал ей руку. — Я понимаю, госпожа Даквитц, как вы переживаете, но уверен, Карен скоро поправится.

— Да, ваше величество. У молодых все быстро заживает.

— Вот именно! А теперь мне надо навестить того бедолагу, который ее уронил. — И король удалился.

— Давай-ка поскорее отвезем Карен домой, — сказал господин Даквитц жене.

— Извините, но я бы хотела на минутку остаться с Харальдом наедине.

Отец бросил на Карен возмущенный взгляд, но мать сказала:

— Хорошо. Только недолго.

Они вышли, госпожа Даквитц прикрыла дверь.

— С тобой правда все в порядке? — спросил Харальд.

— Будет в порядке, когда ты меня поцелуешь.

Он наклонился и поцеловал ее в губы. А потом, не в силах устоять, осыпал поцелуями ее шею и плечи.

— Ой, боже мой… Ну, хватит…

Щеки Карен снова зарумянились, дыхание стало прерывистым. Неужели это все от моих поцелуев? — изумился Харальд.

— Нам надо поговорить, — сказала она.

— Понимаю. Ты в состоянии лететь?

— Нет. И нога, и рука болят. Я даже дверь открыть не могу. И ходить тоже. Так что самолетом управлять не сумею.

Харальд закрыл лицо руками:

— Значит, все кончено.

— Просто надо подождать несколько дней — пока я не поправлюсь.

— Сегодня вечером приходил Хансен. На этот раз вместе с женщиной из полиции, некоей госпожой Йесперсен. Она зашла в церковь и тут же все поняла. Она догадалась, что я там живу и собираюсь улететь на «Хорнет моте».

— Быть того не может! И что же она сделала?

— Она отправилась за своим начальником — за Петером Флеммингом. Хансена она оставила наблюдать за церковью и велела стрелять в меня, если я попытаюсь сбежать.

— И что ты будешь делать?

— Я уже подрался с Хансеном, и мне удалось его связать.

— О господи! И где же он сейчас?

— В багажнике «роллс-ройса».

— Ах ты злодей! — хмыкнула она.

— Я думал, если нам удастся вернуться в Кирстенслот раньше Петера и госпожи Йесперсен, можно будет улететь. Но теперь…

— Шанс все-таки есть! Самолетом можешь управлять ты!

— Я не могу — я только один раз пробовал.

— Я буду говорить, что делать. И штурвал смогу поворачивать — левой рукой.

— Ты это серьезно?

— Абсолютно!

Харальд кивнул:

— Ну, хорошо. Попробуем. Остается надеяться, что поезд Петера задержится.

Гермия заметила Петера Флемминга еще на пароме. Она тут же вспомнила рыжеусого мужчину в твидовом костюме, которого встретила на вокзале в Морлунде. Он показался ей знакомым. Шляпа и усы ее смутили, но вскоре память подсказала ей, кто это.

Петер Флемминг. Она встречалась с ним несколько лет назад, когда они с Арне еще были так безоблачно счастливы. Петер служил в полиции. Она догадалась, что он за ней следит, и внутренне похолодела. Только вот почему Петер ее не арестовал? Она же английская шпионка. Что у него на уме? А вдруг он, как и она, разыскивает Харальда?

Паром причалил, и Петер отправился за ней следом на копенгагенский поезд. Когда состав тронулся, она прошлась по вагонам и обнаружила его в купе первого класса.

Она вернулась на место. Да, события принимают неприятный оборот. Ни в коем случае нельзя выводить его на Харальда. Нужно избавиться от слежки. У Гермии было достаточно времени придумать, как это сделать. Поезд стоял на каждом полустанке и в Копенгаген прибыл только в десять вечера.

Она спокойным шагом вышла из вокзала. Сад Тиволи был совсем рядом. Она купила билет и вошла. Фонари еще не включили, поэтому в лабиринте тропинок Гермии удалось оторваться от Петера. Она вышла через боковые ворота и огляделась. Его нигде не было.

Гермия отправилась на пригородную станцию и купила билет до Кирстенслота. На платформе, кроме нее, была женщина в синем берете.

Харальд осторожно приблизился к церкви.

Прошел дождь, и трава была мокрой. Легкий ветерок гнал по небу облака, но луна светила ярко. В кельях свет не горел. Все солдаты, кроме часового, спали. Харальд встал на бревно и заглянул в окно. Он видел только смутные очертания самолета и машины. Но кто-то вполне мог затаиться в засаде.

Послышались глухой удар и сдавленное покашливание. Наверное, это Хансен пытался высвободиться. Харальд влез в окно и прокрался к самолету. Достав из кабины фонарик, он осветил церковь. Ни души.

Он открыл багажник машины. Хансен лежал связанный, с кляпом во рту. Харальд проверил узлы: держатся.

— Харальд! Это ты? — услышал он громкий шепот.

В окне виднелся силуэт Карен. Ее привезли домой в карете «скорой помощи». Он открыл ей дверь. Карен вошла, прихрамывая. Она была в шубке, в руках держала одеяло.

— Ну как ты? — спросил Харальд.

— Больно чертовски, но жить буду.

— Ты что, мерзнешь? — спросил он, глядя на шубку.

— Нет. Но на полутора тысячах метров над Северным морем точно замерзну. Одеяло для тебя.

Он забрал его у Карен.

— Ты готова?

— Да.

Он нежно поцеловал ее, взял за здоровую руку.

— Я люблю тебя.

— И я тебя люблю.

— Правда? Ты раньше этого не говорила.