Читать книгу "Лабиринт фараона - Серж Брюссоло"

Он поклонился им, вызвав тем самым неистовый смех разбойников, посчитавших его сумасшедшим.

В песке вырыли глубокую яму, в которую он попросил положить его со стихами Анахотепа на груди, подобно тому, как кладут детородный орган между ног мумии. Разбойники выполнили его просьбу.

Потом они стали засыпать его горячим песком пустыни. Писец плакал и улыбался, прижимая к груди футляр, отданный ему Нетубом Ашрой. Когда лицо его исчезло под песком, разбойники утоптали ногами погребение и наложили сверху больших камней — защиту от гиен и шакалов.

Ануна вернулась в палатку Дакомона и уселась перед сундучками с благовониями, разогревая в тигле самые редкие эссенции, выделяя молекулы эфира, смешивая их с пыльцой засушенных насекомых или лепестков незнакомых цветов. Она работала до наступления ночи, пытаясь воссоздать аромат, родившийся в ее воображении после того, как она услышала стихи Анахотепа.

Она очень устала, но не стала откладывать работу на завтра. Очень медленно, но на дне тигля что-то родилось. Довольная собой, она повернулась к Ути и спросила, что он об этом думает. Однако по досадливому выражению на лице слуги сразу поняла, что тот не почувствовал никакого запаха…

Ей же казалось, что таинственное благоухание, поднимающееся из обсидианового калебаса, напоминало холодное солнце, через которое летел к западу золотой Гор. Крылья бога поднимали ту пыльцу засушенных роз, о которых упоминалось в стихах, то благоухание, порожденное временем, лишенное соков и изящества, но наделенное таинственной силой. Это был запах Ба, запах ка… Путь, отмеченный фантомами. Это было подобно слезам Нут, богини, создавшей небесный свод; от ее рыданий родились созвездия. Да, это были слезы в виде звезд, которые падают из ее необозримых глаз и нагреваются в озерах и больших водопадах далеко за красными землями, в тех краях, куда не рискует ступать нога человека…

— Это ничем не пахнет! — выкрикнул Ути с покрасневшим от ярости лицом. — Напрасно стараешься, это все равно что вода. И никто не может создать это. Только Дакомон мог сотворить такое чудо. Ты думаешь, что воссоздала знаменитые духи без запаха, но это всего лишь мираж. Когда ты спустишься в гробницу Анахотепа, ты не почувствуешь ничего, ничего, ничего… Ты наступишь на коварную плиту и умрешь!

Его голос был нестерпимо пронзительным. Ануна ударила его по щеке и разразилась рыданиями.

— Ну и как? — войдя в палатку, спросил Нетуб.

— Думаю, что кое-что получилось, — пробормотала она. И она протянула ему смоченную тряпицу, которую он тщетно обнюхивал со всех сторон.

— А это действительно пахнет? — удивился он. — Сдается мне, что у воды из колодца запаха больше. Ты не дурачишь меня, часом?

— Нет, нисколько, — сказала Ануна. — Выразить словами это нельзя, но в этом и заключается сила… Теперь я понимаю, что имел в виду Дакомон. Таких духов никогда не создавали в нашем мире. Если они хоть чуточку похожи на те, которые использует в лабиринте Анахотеп, я их сразу узнаю, даже если они будут смешаны с другими запахами. Эти духи не для людей, это… что-то божественное. Другого слова не подберешь.

— Хорошо, — улыбнувшись в первый раз, сказал Нетуб. — Тогда ничего еще не потеряно. Это дело надо отметить, пойдем выпьем с нами.

И рука его, горячее раскаленного ножа, легла на руку Ануны.

На следующий день приехал человек, привезший с собой большие корзины с красноватой массой, похожей на смесь глины с рубленой соломой, используемой для изготовления необожженных кирпичей при строительстве домов простых людей. Он уединился в одном из углов развалин и долго работал там; никто не видел, что он делал. Пока он трудился, разбойники сложили печь из огнеупорных камней, собранных в развалинах крепости.

Около полудня Ануна, ходившая за водой, заметила лежавшие на земле человеческие тела. Разбойники одного за другим засовывали в печь обнаженных людей с содранной кожей.

Девушке еще хорошо помнилось ужасное пиршество каннибалов, в котором ей пришлось принять участие, поэтому она подумала, что пожиратели человечины устроили новый праздник. Лишь приблизившись, она поняла, что на самом деле это были большие красные статуи, сделанные из глины, идущей на изготовление горшков. Закрывшись ладошкой от сильного жара печи, она, ничего не соображая, смотрела на то, что творилось у нее перед глазами.

Полые статуи вроде бы предназначались для того, чтобы в них уместился воин крепкого телосложения. И открывались они, как саркофаги: нижняя часть служила основой для спины, верхняя — крышкой, с той только разницей, что в ней были выемки для рук и ног.

Ануне стало интересно, каково назначение этих устройств разного размера. Этот вопрос она задала Нетубу Ашре, который объяснил:

— Благодаря этим фигурам мы проникнем в пирамиду. Когда формы будут готовы, каждый из наших людей ляжет в одну из них. Чтобы в них уместились человек, инструменты, запас еды и воды, их сделали большого размера. Когда он в ней устроится, статую обмотают лентой, как настоящего мертвеца, а потом положат в саркофаг из легкого дерева, куда обычно помещают слуг.

Ануна возмутилась:

— И ты собираешься засунуть меня в эту китайскую вазу?

— Ну да, — нетерпеливо проворчал Нетуб. — Другого средства нет. Цель маневра — заменить этими фальшивыми мумиями мумии слуг и солдат, которых Анахотеп собирается забрать с собой в гробницу. Мы тут кое с кем договорились, и нам помогут поменять их местами в последнюю минуту, когда погребальный кортеж уже будет готов отправиться в путь. Это будет ловкий фокус.

— Да, конечно, — надулась Ануна, — и я тоже окажусь упакованной в одну из этих фальшивых мумий.

— Несомненно, — подтвердил Нетуб, — ведь вся операция лежит на тебе. Ты должна лежать неподвижно и молчать, даже если тебе не хватит воздуха. Вообще-то в верхней части проделаны дырочки, но может случиться, что внутри все же будет жарковато. Но это можно пережить.

— Сколько времени должна я провести взаперти? — поинтересовалась девушка.

— Все время церемонии. Тебе известна вся процедура. Жрецы будут спускать саркофаги по одному. Потом они снимут все без исключения крышки для совершения ритуала открытия рта, чтобы покойный мог есть и разговаривать в загробном мире.

Ануна была в курсе того, как проходил обряд. Жрец открывал гроб и дотрагивался до подбородка мумии маленьким теслом; этот простой жест символизировал возвращение мертвому всех чувств, которых он лишился в процессе бальзамирования. Затем саркофаг закрывали и спускали в глубину гробницы.

— Это будет самый опасный момент, — предупредил Нетуб. — Когда жрец склонится над тобой, ты не должна шевелиться. А самое главное — чтобы он не услышал никаких звуков, иначе он заподозрит неладное.

Ануна сжала зубы.

— Безумие какое-то, — угнетенно произнесла она. — Ничего у вас не получится.