Читать книгу "И корабль тонет… - Владимир Гурвич"

— Пойду, немного посплю, солнце сильно припекает. И вы не обгорите.

Ромов смотрел, как идет Алла своей профессиональной походкой манекенщицы и подумал, что ради такой женщине можно многим пожертвовать, пойти на сильный риск. Но дальше в этом направлении он не стал размышлять.

33

Ольга Анатольевна с тревогой смотрела на мужа. Прошел час, а он все лежал на кровати с открытыми глазами. И за все это время не произнес ни слова.

Но ее беспокоило даже не это, а то, что он менялся прямо на глазах. Из доброго, веселого, доброжелательного, каким он был еще недавно, он превращался в угрюмого молчуна. Эта метаморфоза была для нее совершенно неожиданна. И она вынуждена была признать, что оказалась не готова к ней. И не представляет, как остановить подобный поворот событий.

Может, они действительно совершили роковую ошибку, согласившись на это предложение? Всегда опасно идти вспять, и они недооценили эту угрозу. Но ведь они так поступили не просто так, сыну требуется их помощь. И иного способа ее оказать нет. И все же…

Ольга Анатольевна задумалась. К ней вдруг пришло осознание, что теперь многое зависит от нее. Все эти годы она следовала за мужем, подчас даже тогда, когда не во всем была с ним согласна. Но она не сомневалась в том, что он лучше знает, куда ее вести. Но сейчас ситуация резко меняется, в растерянности пребывает он сам. И ей надо что-то делать, чтобы не позволить ему упасть на дно этой пропасти. Потому что если это случится, он уже вряд ли оттуда поднимется. Это она чувствует. Оказалось, что у него не так уж много сил и уверенности в себе, что его внутренние состояние гораздо более хрупкое, чем она себе до сих пор представляла.

Ольга Анатольевна снова посмотрела на мужа; ничего не изменилось, он по-прежнему лежал на кровати и смотрел в потолок. Она подсела к нему и положила голову на грудь.

— Скажи, что все-таки с тобой? — попросила она.

Ольга Анатольевна почувствовала, как вздрогнул Шаронов всем телом.

— Как ты не понимаешь, он погружает меня в грязь. Я столько сил потратил, чтобы выбраться из нее. И вот я снова по уши в ней. А ведь это только начало, пока я лишь слушаю. А совсем скоро придется начинать все это описывать. И тогда мне уже точно не вылезти. Все, кто поверили мне, никогда этого не простят. И все, что чем я жил все эти годы, окажется бесполезным. А ты не хуже меня знаешь: дважды нельзя войти в одну воду. Пойми, это страшный человек, он решил вывернуть себя наизнанку. Но совсем не для того, чтобы очиститься, а чтобы стать еще грязней. В нем говорит лишь одна гордыня, он хвастается всеми мерзостями, которыми полна его жизнь. Он полагает, что они показывают его во всей красе. И он погружает нас по самую макушку в это вонючее болото. Когда он приступил к своему рассказу, то я даже не представлял, как отвык от всего подобного. Меня это мое состояние удивило. Но это означает, что я действительно удалился от всех них. И теперь пребываю в полной растерянности. Я не сумею написать тот сценарий, который ему нужен.

Шаронов замолчал, и Ольга Анатольевна увидела, что он вновь погрузился в свои переживания. И она вдруг ясно поняла: если сейчас не предпринять усилия, муж окончательно утонет в них. И затем его уже назад не вытащишь. Даже именем сына.

Всю их совместную жизнь она следовала за ним в точном соответствии поговорке: куда нитка, туда и иголка. Но сейчас она вдруг ясно осознала, что эта пора миновала. И инициативу в их отношениях должна взять она на себя. Слишком много стоит на кону. И для нее это перетягивает все остальное, какую бы ценность до недавнего времени это имело в ее глазах. И все же ей было трудно переступить невидимую черту, которую столько лет она считала естественной границей ее поведения.

Ольга Анатольевна вдруг резко встала.

— Сядь! — приказала она.

Ее тон был таким решительным и повелительным, что Шаронов мгновенно вышел из своего забвения и в самом деле сел на кровати.

— Вот что я тебе скажу, дорогой, — продолжила столь же решительно она. — Тебе кажется, что ты ушел далеко от этого греховного мира. Но, боюсь, ты сильно заблуждаешься. Ты по-прежнему находишься в нем. Потому что в тебе сейчас говорит исключительно эгоизм. Ты не желаешь ничем поскупиться, даже ради нашего сыночка. Тебе ли не знать, в каком он сейчас состоянии. И как сильно нуждается в нашей помощи. А ты не хочешь сделать над собой усилия и преодолеть свое негативное отношение к тому, что тут происходит. И это все, что ты достиг? Достижения проверяются в испытаниях, а не тогда, когда все идет как по маслу. А теперь слушай меня, твою жену и мать твоего сына. Ты сделаешь все, что от тебя требуется. Если хочешь, это мой тебе приказ. И я не желаю больше слушать твоих жалоб, как и не собираюсь тебя жалеть и сочувствовать. И если понадобится для дела, ты вернешься назад и погрузишься по уши в самую зловонную жижу. И не важно, к каким последствиям это приведет. Ты о них с этой минуты думать не будешь. Я тебе это запрещаю! — Она замолчала.

Во время этого монолога Шаронов молча смотрел на жену, но его лицо ничего не выражало. Внезапно он опустил голову и уставился в пол.

— Почему ты молчишь? Я требую от тебя немедленного ответа, — снова заговорила Ольга Анатольевна.

— Я никогда не думал, что ты будешь говорить со мной таким тоном, — тихо произнес он.

— Я тоже не думала. Но сейчас это не имеет значения. Ты напишешь сценарий. Я не отстану от тебя, так и знай.

— Столько лет мы с тобой прожили, а не предполагал в тебе таких качеств.

— Не ты ли постоянно твердишь, что человек просто обязан постоянно открывать в себе новые черты. Вот я и открыла. Необходимость заставила. И можешь быть уверен, я не отступлюсь.

— Наверное, ты права, во мне действительно заговорил эгоизм. А я и не заметил. И все же это очень тяжело.

— А разве не ты мне говорил, что когда с тобой случился духовный переворот, тебе было еще тяжелей. Что-то вроде перехода через высокую гору. Считай, что ты совершаешь новый переход. Ни ты, ни я, никто другой не знаем, куда он ведет.

Шаронов поднял голову и посмотрел на жену.

— Вот уж никогда не думал, что ты окажешься мудрей меня, — устало усмехнулся он.

— Разве так важно, кто и что из нас думает. Важно то, чтобы мы делали то, что должны в данный момент делать. Но мне надоело это бесплодное обсуждение, я жду от тебя ответа. Все остальное может подождать до лучших времен.

— А будут ли они?

— Меня сейчас это не беспокоит. Даже если они не наступят, для меня это ничего не меняет.

— Я сделаю все, что смогу, — сказал он.

34

Ромов заметил стоявшего на палубе Шаронова. Облокотившись о парапет, он смотрел, как разрезает днище яхты сплошную и плотную, словно холодец, массу воды. Ромов хотел поговорить с ним, точнее, он решил, что было бы полезно заручиться его согласием сделать Аллу важным персонажем будущего сценария. Нет никакой уверенности, что его, Ромова, послушает Шаповалов и согласится с таким вариантом. А вот если это предложит Шаронов, то шансы на успех возрастают многократно, он явно у Шаповалова в фаворе. Достаточно вспомнить, что когда он рассказывает свои истории, то почти непрерывно смотрит на Шаронова, а вот на него если и взглянет пару раз, то можно считать себя счастливым.