Читать книгу "Смотри на меня - Джеймс Кэрол"

– Ладно, пора смешаться с толпой, Тэйлор. Добудь мне хороших снимков.

Тэйлор исчез в толпе с телефоном в руках, а я направился к столу, на котором был установлен лэптоп. Картинка на мониторе была гораздо четче, чем на большом экране, хоть и выдавала те же плохие новости.

00:03:13

На виселице висел безногий человечек.

– Кошмар какой-то, – услышал я тихий голос за спиной.

Я обернулся и увидел Шеперда. Если Барбара постарела на шесть лет, то Шеперд – на двадцать. Напряжение брало верх – оно было у него в мышцах, в глазах, в каждом слове, которое он произносил. Аккуратная форма, в которой я увидел его днем, была помята. На линзе очков остался жирный след от пальца.

– Я видел Барбару Гэллоуэй, когда входил, – сказал я таким же тихим голосом, потому что в окружающей тишине по-другому было нельзя.

Шеперд фыркнул и покачал головой. Он поправил очки, нажав пальцем на переносицу.

– Этот ее адвокат – что-то с чем-то. Ни слова ей не дал сказать, ни одного слова. Она просто сидела и пользовалась законным правом хранить молчание. Какой бы вопрос мы ни задавали, ее адвокат нас затыкал.

Мы оба смотрели на экран, отсчитывая секунды.

00:02:34

– Она непричастна, вы же знаете.

– Да, знаю. Но вы же понимаете, как все устроено. У Гэллоуэя была интрижка, то есть у супруги потенциально есть мотив. Нам нужно было отработать этот вариант.

– Какая была реакция на новость о том, что вы ее вызовете в участок?

– В каком плане?

– Ну, кто-нибудь что-то сказал? Например, кто-нибудь вам говорил, что это плохая идея?

– Только мэр Морган. Он и отец Гэллоуэя были лучшими друзьями много лет, а его сын и Сэм выросли вместе. Он не понимал, чего мы добиваемся, вызывая Барбару, и я его могу понять. Но, как я и сказал, есть возможный мотив, и в данном случае мы обязаны действовать по инструкции.

– А был кто-нибудь, кто одобрил такой ход?

Шеперд покачал головой, и у меня в животе что-то шевельнулось. Так всегда бывало, когда что-то складывалось не так, как мне хотелось. Я как можно осторожнее задал последний вопрос, стараясь, чтобы он прозвучал так же непринужденно, как и предпоследний. Судя по тому, что Шеперд не проявил любопытства и не спросил, почему я спрашиваю, у меня получилось.

На самом деле все это было не так уж и важно. Шанс был мизерный, он и не сыграл. Я дал возможность убийце повернуть расследование в тупик, но он не съел наживку. А раз не съел, значит, надо начинать все сначала. Я поискал глазами Тэйлора. Он был в другом конце зала, одним глазом смотрел на экран, как бы вместе со всеми отслеживая цифры, а другим глазом – в телефон, как бы проверяя смски.

– Как дела с отрабатыванием версии? – спросил Шеперд.

– Да никак.

– Вы расскажете, чем занимались весь вечер, или это государственная тайна?

– Я хотел проверить нефтеперерабатывающий завод.

– Нашли что-нибудь?

– Ничего, – покачал я головой.

– Я не удивлен. Мы в клочки разорвали его и ничегошеньки не нашли.

– Мне очень нужно увидеть место преступления.

– Я услышал вас, Уинтер, и мы делаем все возможное. Мы найдем его, это я гарантирую. Как работается с Тэйлором?

– Хорошо, он умный парень. У него большое будущее.

Шеперд погладил усы и спросил:

– Что же вы оба делали?

– За собственными хвостами охотились, без особого результата.

– Я знаю, что это за чувство.

Я потер лицо и вздохнул.

– У меня ощущение, как будто я большую часть дня бился головой о стену, и все равно через минуту кто-то умрет. Бывали у меня дни и получше, это уж точно.

– У меня тоже.

Мы замолчали, углубившись в медленную смену цифр на экране лэптопа.

00:01:04

Четверка превратилась в тройку, а через две секунды – в единицу. Через шестьдесят секунд мы увидим нули и опять перенесемся в бетонную коробку, увидим, как еще кто-то бьется на грязном полу с кляпом во рту. Бомж в разных ботинках подойдет с канистрой и выльет ее содержимое на жертву. Зажжет спичку, и этот маленький огонек превратится в большое адское пламя. И мы совершенно ничего не могли сделать, чтобы это предотвратить.

Еще никогда в жизни я ни в чем не был так уверен. Это был единственный возможный сценарий происходящего. Главная цель, с которой огромные киностудии выпускали трейлеры перед выходом фильмов, – привлечь максимальную аудиторию, чтобы впоследствии заработать максимум на прокате фильма. Бюджеты полнометражного фильма огромны, не так уж редки суммы в сотни миллионов долларов. И все до последнего цента нужно вернуть, а еще и заработать сверху, поэтому делается все возможное и невозможное, чтобы заполнить места в зрительном зале.

Но убийцу мотивировали не деньги. Его цели были гораздо чернее. Ему было недостаточно, чтобы кто-то умер самой страшной смертью, которую только можно себе представить, ему нужно было внимание аудитории. А разве можно себе представить лучших зрителей, чем его собственные преследователи? Он хотел ткнуть нас носом в собственную глупость, хотел, чтобы мы признали его гений. Он хотел сказать, что он был умнее нас. Он ошибался.

Первое видео служило трейлером, способом привлечь внимание. И он сработал. Сегодня в этом зале были все полицейские Игл-Крика. Все, кроме одного.

00:00:18

Когда я вошел в зал, здесь было тихо. Сейчас стало еще тише. Все сидели не двигаясь, не сводя глаз с экрана, ожидая чего-то, призывая это что-то. Я помню только один раз, когда такая же большая комната, заполненная копами, погрузилась в тишину. Тогда нам сказали о том, что был найден труп ребенка. Но в тот раз тишина была другая – тишина от ужаса. А здесь была тишина предвкушения.

00:00:03

Я смотрел, как тройка превратилась в двойку. Вечность прошла между двойкой и единицей. Все затаили дыхание и подались вперед.

Единица превратилась в ноль.

33

Ничего не произошло.

Я смотрел на монитор лэптопа с нулями. Потом перевел взгляд на большой экран с мутными цифрами. И снова на монитор. Но, куда бы я ни смотрел, везде было одно и то же: два ноля, двоеточие, два ноля, двоеточие и снова два ноля.

00:00:00

Время шло, но ничего не менялось. Прошло три секунды, четыре, пять.

– Уж чего-чего, а этого я не ожидал, – пробормотал я.

– Что за фигня? – ругнулся рядом Шеперд.

И тут лавину прорвало. Все вдруг встали, стали двигаться по комнате и разговаривать все разом – словно прорвало дамбу. Напряжение вылилось в одну большую волну. После такой долгой тишины и неподвижности неожиданно возникшее движение и шум были насилием над органами чувств.