Читать книгу "Последний рейд - Роман Злотников"

Томительно потекли минуты. Все во главе с капитаном с головой погрузились в расчеты наиболее выгодной конфигурации залпа и наилучшего момента открытия огня, многофункционалы и штурмшипы эскадры прикрытия продолжали все так же вертеться между кораблем и преследователями, время от времени освещая космос залпами из бортовых орудий. Но теперь интенсивность огня существенно упала. Смотрящий прикрыл глаза и откинулся на спинку. Уж больно резала взгляд картинка, которую показывал большой обзорный экран, и он опасался, что не выдержит. А это значит, что все тщательные расчеты БИЦа пойдут прахом, поскольку расчеты — это одно, слово Господина есть слово Господина, и, если Господин говорит: “Jump!” — надо не раздумывать, а прыгать. Наконец Смотрящий почувствовал, как едва слышное, на пределе ощущения басовитое гудение климатических установок слегка подутихло (подобное изменение тона обычное человеческое ухо уловить просто не могло, но его ухо это различало). Это означало, что интенсивность работы вычислительных контуров резко упала, а значит, расчеты закончены. Все находившиеся в рубке замерли, ожидая команды. Смотрящий открыл глаза, окинул взглядом склонившегося перед ним капитана и коротко кивнул.

— Отсчет… — Голос капитана был по-прежнему спокоен. В левом верхнем углу возник цветной круг, разделенный на радужные сектора. Сначала погас красный, затем оранжевый, желтый… Штурмшипы заложили зеркальные развороты, уходя выше и ниже секторов обстрела нижней и верхней батарей главного калибра, а многофункционалы продолжали крутить все ту же круговерть, усыпляя бдительность противника. Зеленый… голубой… Отметки многофункционалов бросились врассыпную, как стайка рыбок от опущенной в воду руки. Синий… Смотрящий почувствовал, как корабль слегка вздрогнул — это батареи главного калибра уточняли наводку. Фиолетовый! Огромный корабль ощутимо тряхнуло, а палуба под ногами завибрировала мелкой дрожью. Батареи главного калибра открыли беглый огонь. Смотрящий прищурил глаза. Хотя видеофильтры большого экрана слегка смягчили нестерпимое сияние, разливавшееся за кормой, все равно смотреть на него было немного больно. В левом верхнем углу тут же вспыхнули и начали быстро меняться цифры и индексы пораженных целей. Смотрящий чуть не вскрикнул. Они были неожиданно, чудовищно велики. Похоже, силовое поле у атакующих едва достигало уровня второго класса. На что же они рассчитывали? На умопомрачительную маневренность? И тут до него дошло…

— Капитан, каково курсовое склонение эскадры?

Эуол Лойонтол шевельнул изящным рукокрылом над своим сенсорным пультом и тут же доложил:

— Расчетный ареал накрывает семь обитаемых планет, и в списке трех наиболее вероятных — Трон, столица этого региона.

Смотрящий медленно кивнул:

— Капитан, передайте на широкой волне — к Трону приближается эскадра легких десантных крейсеров. Численность определите сами. Эскадре прикрытия — к матке.

Капитан едва заметно вздернул клювообразные челюсти — когда дело касалось безопасности Господина, он был готов спорить с самим Господином, но Смотрящий остановил его легким движением руки.

— Перестаньте, мы для них слишком сильная цель. Они и на атаку-то решились, посчитав нас всего лишь незнакомым типом легкого авианосца и совершенно не подозревая, что у нас есть главный калибр. Тем более такой главный калибр. К тому же они, скорее всего, как только перехватят нашу передачу, сразу же рванут на всех парах к Трону. — Смотрящий на мгновение замолчал, задумчиво глядя перед собой, и тихо добавил: — Если я правильно вычислил, кто пилотирует эти корабли, то для них невыполнение задачи является прямым путем к чему-то вроде сепукку, а мы лишим их фактора внезапности. Так что, если они хотят сохранить хоть какой-то шанс, им придется очень поторопиться.

Спустя пятнадцать минут, когда корабль качнуло последний, шестой раз (сие означало, что последний, шестой штурмшип занял свое место в магнитных захватах), капитан повернулся к Господину и коротко поклонился. Все произошло так, как и обещал Господин. Все корабли эскадры прикрытия, которым удалось уцелеть в дикой круговерти, поднявшейся в тот момент, когда корабль открыл огонь батареями главного калибра, заняли свои места, и из них выползали их измочаленные экипажи. А неизвестный флот, сломав строй шести колонн (основной задачей которого, похоже, было обеспечение максимально возможной скрытности передвижения), с сумасшедшей скоростью устремился по направлению к Трону. Все вышло так, как и говорил Господин. А как гласит известная пословица, “Счастье заключается в том, чтобы достойно служить Господину, но самое совершенное счастье — служить мудрому и совершенному Господину”. И все находившиеся на корабле сегодня имели еще один случай убедиться в том, что им выпало как раз такое счастье.

7

— И что теперь?

Брендон, сгорбившись, навалился на стол, уперев локти в старую исцарапанную столешницу, а голову возложив на кулаки:

— Что делать-то?

Ив, откинувшись на спинку привинченного к полу стула, молчал, методично шаркая по лезвию шпаги куском абразивного камня. Когда чистишь шпагу, нельзя отвлекаться. Шпага — второе “я” любого дона, его боевая соратница и последний шанс. Как можно отвлекаться, занимаясь таким серьезным делом?

— Да оставь ты этот свой дурацкий дрын! — рявкнул Брендон. Ив удивленно вскинул бровь. Чего-чего, а подобной невыдержанности он от Брендона не ожидал. Похоже, события последних двух дней основательно выбили его из колеи. Впрочем, этого следовало ожидать. Когда на твой собственный дом, который всегда казался тебе неприступной крепостью, вдруг нападает целый эскадрон злобных фурий и в один момент его захватывает, а ты просто чудом остаешься жив — это любого лишит душевного равновесия. Тем более что спасение пришло в последний момент. Ив попал в кабинет Брендона без хитростей — пробив крышу собственным телом, что, однако, не помешало ему разрубить на куски двух налетчиц, уже наставивших на Брендона свои любимые игольники. А уж после того, что они услышали от пленницы, носящей красивое имя Камея, Брендон впал в настоящую панику. Впрочем, Ив его понимал.

Человеку свойствен эгоцентризм. Каков он ни есть — талантливый и притом сознающий свою талантливость, заурядный и понимающий свою заурядность, самовлюбленный, самоуверенный тип, или циник, или даже склонный к самоуничижению, — человек все равно, сознательно или подсознательно, считает себя пупом земли и центром мира. И потому нам больно и неприятно, когда мы сталкиваемся с очередным свидетельством того, что мы не так уж много и значим на весах мироздания. Даже самые успешные и талантливые из нас. А Брендону внезапно открылось нечто большее, чем собственная незначительность. Он неожиданно осознал, насколько мелко все человечество — эта разумная раса, в своем неуемном стремлении сумевшая вырваться за пределы своей планеты и достигшая звезд. Причем не только достигшая, но и научившаяся обустраивать их под свои гнездовья, обжившая и обиходившая их. Раса, столкнувшаяся с другим, гораздо более могущественным видом, который поработил сотни и тысячи иных разумных видов, но сумевшая отразить его атаку. Более того, вроде бы поставившая цивилизацию поработителей почти на грань поражения, и вот пожалуйста…