Читать книгу "Тлеющие угольки - Энджи Гейнор"

Какого черта я вообще здесь делаю?

Ответа на этот вопрос он не знал. Так же как давно не знал ответов и на многие другие вопросы.

В доме было прохладно и тихо, так тихо, что у Клиффа звенело в ушах. Он не был здесь больше года, боялся, что встретит его именно эта тишина, боялся воспоминаний.

Зайдя на кухню, он убрал в холодильник лоснящуюся рыбину, лосося. Зря он ее выловил. Она слишком большая для одного человека. Тем более для человека, у которого напрочь отсутствует аппетит.

Через десять минут в чистых, защитного цвета, шортах и синей, расстегнутой на груди, рубашке с короткими рукавами Клифф вышел из ванной и направился в гостиную. Подойдя к окну, он окинул задумчивым взглядом покрытую рябью гладь пролива.

Вздохнув, он попытался взять себя в руки. В конце концов, надо примириться с неизбежностью, чтобы жить дальше. Взгляд его скользнул ближе к дому, вот он достиг внутреннего дворика и остановился. Что-то было не так. Шезлонга, который обычно стоял у бассейна, на месте не было. Раздвинув стеклянные двери, Клифф вышел в патио. Сердце его учащенно забилось, когда он вспомнил, как однажды обнаружил пропажу этого самого шезлонга, как нашел его в увитой виноградом беседке.

Нет! Это всего лишь игра воображения.

Он остановился. У него перехватило дыхание. Сердце готово было выскочить из груди.

— Линн? — Он безотчетно сжал ладони в кулаки. Неужели у него галлюцинации?

Или она настоящая?

Настоящая Линн, которая уснула, не дождавшись его возвращения?

Да, это была она. Линн крепко спала, положив голову на согнутый локоть и закинув ногу на ногу. Белая мягкая хлопковая юбка задралась, обнажив нежную кожу бедра. Клифф сделал еще два шага; словно зачарованный наблюдал он, как локон с ее виска, подхваченный ветром, взлетел и опустился на щеку. Казалось, что в ее золотисто-каштановых волосах пляшут огоньки пламени.

Ей не следовало засыпать вот так, под солнцем. С ее светлой кожей она и не заметит, как обгорит. Она позаботилась о том, чтобы шезлонг стоял в тени, но солнце опустилось ниже к горизонту, и теперь тень закрывала лишь ее ноги. Солнечные лучи путались в ее ресницах, и она время от времени щурилась во сне.

Судорожно сглотнув, Клифф, беззвучно, по-кошачьи ступая, приблизился к ней. Присел рядом, осторожно убрал прядь волос у нее с лица и простер ладонь над ее глазами, чтобы защитить от немилосердного солнца. Рука его дрожала. О, как она прекрасна! Прекрасна в своей хрупкости. Почти такая же, как во время их первой встречи.

Но эта ее хрупкость обманчива, поспешил напомнить он себе. Линн — женщина сильная, волевая, порой даже суровая. Он бы никогда не поверил в это, если бы не то упорство, которое она проявляла, не желая признаваться в обмане.

Ее имя готово было слететь у него с языка; его так и подмывало разбудить ее, заглянуть ей в глаза, увидеть, осталась ли в них хоть искорка любви. Но он сдержался и лишь молча взирал на спящее лицо, боясь даже дышать. Веснушки на нежной, почти прозрачной коже; заметно темнее на носу и щеках, они превращались в пятнышки солнечного света на лбу, шее и груди. Он всегда любил их. Солнце золотило кончики ресниц, которые не могли скрыть темных кругов, залегших под глазами.

Подлетела муха и принялась с назойливым гудением описывать круги над лицом спящей Линн. Клифф отогнал ее прочь. Даже с мухой не хотел делить он эти драгоценные мгновения молчаливого созерцания.

Легкий бриз продолжал играть с ее короткими, волнистыми волосами. Один локон упал на ухо. Клифф невольно улыбнулся, когда она во сне потерлась ухом о плечо. Затем она отвернулась, опустила ногу, скрестила на груди руки и зябко поежилась. По мурашкам на бедрах Клифф понял, что ей холодно, и медленно, боясь разбудить, лег рядом, касаясь ногами ее ног, своим телом защищая Линн от порывов ветра.

Он боялся, что ее может разбудить биение его сердца, но она не проснулась даже тогда, когда он обнял ее за талию. Она повернулась, прижимаясь к нему всем телом. Ощущение томительной и сладкой боли, схожее с тем, что испытывал он, когда впервые оказался с ней в постели, пронзило ему грудь.

Он вдыхал пряный аромат ее тела, перебирал пальцами волосы. Что страшного в его невинных ласках? Они не разбудят ее. А желание в нем нарастало, становилось осязаемым — желание касаться ее, запомнить каждый изгиб ее тела, запомнить навсегда, на все долгие годы, которые им суждено провести вдали друг от друга.

Ах, если бы он мог позволить себе нечто большее, нежели простые прикосновения, если бы можно было предаться с ней любви, прежде чем она объявит ему о своем намерении поставить крест на их отношениях. Но что, если в ней еще сохранилась хоть искра любви, которую он не успел потушить? Что, если она захочет выслушать его, захочет дать ему последний шанс?

Из груди ее вылетел легкий, похожий на вздох, звук. Звук умиротворения и покоя, который был так памятен ему. Она словно говорила ему: «Я люблю тебя... Обними меня крепче... Я хочу быть с тобой». Сейчас он с радостью поверил бы этим словам, даже сознавая, что они могут оказаться очередной ложью.

— О, Линн, — выдохнул он, не в силах сдержать рвущихся из глубины души чувств.

Какое-то время он держал ее в объятиях. Но одних объятий ему было уже недостаточно. Он осторожно повернул ее к себе лицом и, приподняв ей голову, поцеловал в губы. Бережно накрыл ладонью ее грудь, пальцами ощущая нежную мягкость и исходившее от нее тепло.

Он помнил эту грудь такой, какой она была во время их первой ночи любви, помнил и другой — какой она была во время беременности Линн. И тогда, и теперь он не переставал восхищаться совершенством ее формы.

Линн пошевелилась. Теперь она повернулась к нему всем телом, рука ее юркнула ему под рубашку и в следующее мгновение уже поглаживала его по голой спине. Губы ее, мягкие и влажные от сна, раскрылись. Он чувствовал на своей шее ее расслабленное, томное дыхание. И тут до него дошло, что она не спит. Она не убегает от него, не отталкивает его, хотя полностью отдает себе отчет в том, что тот, кто обнимает ее в ту минуту, именно он.

Клифф взял ее за подбородок, заглянул в ее еще сонные глаза и произнес:

— Привет, Линни.

Он боялся увидеть в этих глазах безразличие, мечтал увидеть желание, но в них отразилось лишь недоумение. Линн несколько раз моргнула и наконец улыбнулась ему радостной, приветливой улыбкой, которой встречала его утром при пробуждении, вечерами, когда он возвращался домой, и всякий раз, когда видела его. Каждую ночь, с тех пор как они расстались, эта улыбка преследовала его во сне.

— Привет, — пробормотала она, и сердце его затрепетало от радости.

Значит, она приехала не для того, чтобы требовать у него развода! Эта улыбка означает, что она все еще любит его.

— Линни... о, прелесть моя, — задыхаясь, промолвил он, затем прильнул к ее губам поцелуем со всей нежностью, которую только она одна могла пробудить в нем. Я так люблю тебя, готово было слететь с его языка, но она обхватила его голову руками и привлекла к себе.