Читать книгу "Пять лет замужества. Условно - Анна Богданова"

– Да, милочка, с шапочками, это вы явно переборщили! – вынесла свой вердикт Светлана Тимофеевна; после этих слов собирать средства на бархатные головные уборы Ирине Викторовне уж было неудобно, да никто и ни копейки бы не дал по причине боязни ослушаться и вызвать гнев градоначальницы.

– Хватит воздух сотрясать! – у мэра вдруг прорезался голос. – Всё это пустое! Музыку! Давайте танцевать! – распорядился он, но гости были слишком заняты сами собой, к тому же отяжелели от обильного ужина и никак не прореагировали на слова Савелия Дмитриевича. Супруги Форшмаки вообще весь вечер просидели, как две церковные мыши – такое впечатление, что до сегодняшнего вечера у них во рту и крошки хлеба не было – они всё жевали и жевали, работая челюстями и изредка перешёптываясь. Тютюркины, как обычно, ругались, и причиной их очередной склоки явились, как уже, наверное, догадался читатель – бархатные шапочки с золотыми кисточками для эрских сирот.

Антон Петрович Косточкин, вообще, казалось, никого и ничего, за исключением своей тарелки, наполненной до такой степени, что куски мяса, веточки укропа, зелёный горошек скатывались на стол, не замечал – он всецело отдался поглощению деликатесов, потому, наверное, что нет у него в жизни никаких удовольствий, кроме как вкусно поесть. Его жена – Агнесса Даниловна то и дело с беспокойством поглядывала на мужа, боясь, что тот вот-вот лопнет и умрёт на её глазах и на глазах у всех присутствующих от обжорства.

Перпетуя Лодыжкина выражала свой решительный протест по поводу того, что Илларион с Григорием в скором времени будут отданы в военное училище. Батюшка Афиноген вразумлял матушку, приводя очередную цитату из писаний св. Ефрема Сирина, совершенно не относящуюся к теме их разговора:

– Кто украшает одежды свои и наполняет чрево своё, тот потерпит много браней, а трезвенный страшен противникам, – разносился над столом его зычный голос.

– Какой чудный вечер! – умиленно воскликнула Ульяна Прокоповна.

– А сколько интересных людей, душечка! И заметь: в одно время в одной комнате! – вторил ей муж.

Начальник энской милиции сидел по правую руку от нашей героини и изо всех сил пытался ей услужить: то подвалит в тарелку салата из свежих помидоров и огурцов, то наполнит её бокал игристым, то невзначай, будто нечаянно, заденет своей шершавой рукой её гладкое, мраморное плечико... Анфиса же, в свою очередь, начала подумывать: «А что, если охмурить этого Квакина! Он, кажется, один тут без жены! Вполне возможно, что он вообще холостяк! Хоть он и порядочный идиот, но от безысходности, учитывая моё положение, стоит попробовать его как вариант», и тут же спросила:

– Трифон Афанасьевич, а почему это вы сегодня без супруги?

– Так у неё ж мигрень вот уж третий день! Да, да! Три дня кряду сидит, как пень – ноги в тазу, на голове – тюрбан из махрового полотенца!

«Да что ж это такое! Даже такой недоумок, и тот женат! Это какой-то город сплошных брачных союзов! Все условия, похоже, созданы для поганой сектантки – Уткиной!» – в душе героини нашей свирепствовала настоящая буря, но лицо её сохраняло поразительное спокойствие и доброжелательность.

– Давайте выпьем! Предлагаю тост! За встречу под столом! – крикнула во всю глотку Светлана Тимофеевна, бросив говорящий взгляд на Трифона Афанасьевича Квакина. Взгляд этот говорил, что именно с ним сегодня Светлана Тимофеевна не прочь встретиться под столом.

И тут совершенно неожиданно, как гром среди ясного неба, господин Коловратов, потеряв всякое терпение, прогремел:

– Это почему это меня в моём городе ни во что не ставят?! – и пытливым взглядом обвёл гостей. – Кто в городе хозяин?!

– Вы, Савель Дмитрич!

– Вы!!!

– А кто ж ещё!

– Помилуйте!

– Отец родной! – наперебой заголосили участники празднования четырёхсотлетия города.

– Тогда отрывайте свои задницы от стульев и танцуйте! Во всех приличных домах после ужинов да обедов танцуют! А у меня что, дом неприличный?! – и он, прищурив левый глаз, правым обвёл собравшихся.

Гости моментально вскочили с насиженных мест. Грянула музыка из колонок, расположенных под потолком в двух противоположенных углах. И задрожали, зазвенели хрустальные светильники, заскрипел зеркальный паркет под ногами отяжелевших наидостойнейших людей города N. Кто танцевал твист, кто пытался изобразить танго, кто – кадриль, кто-то, не слыша ритма, выбрасывал вперёд руки и залихватски дрыгал ногами... Отец Афиноген водил с матушкой хоровод, потому как в положении Перпетуи Лодыжкиной ничего большего позволить было невозможно. Белла Львовна не на шутку разошлась – она, схватившись большими пальцами рук за широкие лямки бюстгальтера, выступающие под тонким длинным свитером, галопом скакала от одной стенки залы к другой, затем делала нечто похожее на пируэт, разворачивалась и опять гналась, как сумасшедшая, к противоположенной стене. Так она бегала, пока задняя её часть, похожая на чемодан, набитый драгоценностями, не перевесила, и она не растянулась на зеркальном паркете. На том с танцами было покончено, и градоначальник любезно пригласил всех в залу № 3, играть в лото на деньги. Это может показаться странным, но в городе N настольная игра лото пользовалась невообразимым успехом. Ни карты, ни рулетка – словом, ни одна игра, в которой выигрыш зависит от воли случая, не интересовала энцев так, как лото – хлебом их не корми, дай только сыграть конок-другой.

Анфису усадили рядом с мэром на стуле из красного дерева с высокой спинкой, как почётного гостя города. Савелий Дмитриевич хорошенько перемешал длинные узкие карты и в высшей степени профессионально начал метать их на зелёное сукно, покрывающее большой овальный стол.

– С каждого по сто рублей на кон, – сухо оповестил всех градоначальник и добавил. – Я кричу! – это прозвучало так, что если б кто и захотел «кричать» вместо него, то не рискнул бы предложить свою кандидатуру.

– Ой! Я совершенно не ожидала, что у вас играют. Видите ли... – замялась Распекаева, – стыдно сказать, но я не при деньгах.

– Ах! Какие пустяки! – и грозный градоначальник воском растаял. – Я, душенька, за вас поставлю с превеликим удовольствием.

– Спасибо! Огромное спасибо! Вы не представляете, как вы меня теперь выручили!

– Не стоит благодарности! – легкомысленно отмахнулся Коловратов, но тут же, будто смекнув кое-что крайне важное, добавил зага-адочно так: – Очень даже хорошо представляю, милочка: сегодня я вас выручил – завтра вы меня...

– Да, да, конечно же, – отмахнулась Анфиса, раскладывая карты.

– Одиннадцать – барабанные палочки! – заорал Савелий Дмитриевич на весь дом и, послюнявив зачем-то пальцы, схватил пузатый деревянный бочонок с выжженными цифрами и с удовольствием закрыл номер наверху третьей карты. – Дед – ему девяносто лет! Два лыбледя – двадцать два! Чёртова дюжина! – он кричал и кричал, пока Анфиса не оповестила, что у неё «квартира».

– Выиграла! – с огнём в глазах воскликнула она и сгребла все деньги, что были на кону – никому и в голову не пришло проверить, действительно ли у неё сошёлся ряд.