Читать книгу "Жена-незнакомка - Эмилия Остен"

– Мадам, – хрипло проговорил шевалье де Марейль, – вы играете с огнем.

– Всю жизнь, – прошептала Жанна.

– И вы все еще просите дать вам время?

– Да, – вздохнула она, – прошу.

Он кивнул, хотя и продолжал держать ее в объятиях.

– Хорошо, мадам. Я уступлю вашим желаниям, если вы уступите моим и подарите еще один поцелуй.

– Это вы преподносите мне подарок, – сказала она.

Оказавшись наконец в собственной спальне, Жанна отослала служанку, велев прийти попозже, а сама принялась ходить по комнате, не в силах усидеть на месте.

Боже! Она и помыслить не могла, что Раймон станет так обращаться с нею. Так скоро! Все эти дни она смотрела на его угрюмое лицо, лишь временами оживлявшееся, и думала о том, как много времени потребуется хотя бы для зарождения доверия. Но то ли в сознании шевалье де Марейля доверие и страсть не связаны между собой, то ли он действительно не совсем тот человек, каким его полагала Жанна, однако сегодня… сегодня он поцеловал ее. Четырежды. И поцеловал бы в пятый раз, и Жанна понимала, чем бы это закончилось.

Она хотела оказаться с ним наедине, наверное, не меньше, чем он, и лишь огромным усилием воли заставила себя мыслить здраво. Совесть вопила и царапалась, засунутая в дальний уголок. Жанна все еще не могла переступить черту, не могла согрешить…

Как смешно! Если подумать о том грехе, который она уже совершила, представившись женой Раймона, то разделить с ним ложе, не будучи связанной узами брака, – всего лишь мелкая шалость, которую легко отмолить. Да, великий кардинал не терпел такого поведения, однако итальянец Мазарини гораздо более раскован в подобных вопросах. Да и знатные дамы не испытывали особых мук совести, падая в объятия понравившихся мужчин. Но Жанну воспитывали по-другому, и, кроме того, у нее имелось собственное мнение о таком поведении. Как же она могла повести себя подобным образом? Обмануть Раймона окончательно, надругаться над его чувством чести…

Она ничего не знала о том, были ли у него любовницы прежде. Наверняка имелись, в армии полно маркитанток, и дворянки тоже зачастую отправляются в приграничные городки, чтобы развлечь кавалеров между военными действиями. И не стоит обманываться добродушием Раймона. Оно свойственно ему, как собаке – мяуканье. Он привык получать то, чего ему хочется. Сейчас ему захотелось Жанну. Потом он уедет, и… И все пойдет как прежде. Только вот она останется с разбитым на осколки сердцем, а Раймон между тем ни слова не сказал о любви. Какими горькими сейчас казались Жанне жизненные уроки Элоизы! Как она хотела бы обмануться, представить хотя бы на некоторое время, что он влюблен в нее и потому хочет находиться рядом! Но нет. Он сам сказал: им нужно завести наследника, и Раймон де Марейль исполняет этот долг так же истово, как и свой долг перед государством. Проще говоря, он поразмыслил и, по всей видимости, решил, что так будет проще. Жанна знала, что привлекательна, раньше ей льстили мужские взгляды, а теперь… Теперь она повсюду видела ложь. Кто обманывает сам, видит обман повсюду.

И все же прикосновения Раймона были такими нежными, а его слова… Он сознался ей в своей слабости – это ли не доверие? Или минутная прихоть? Как жаль, что она не умеет угадывать истинные желания или читать мысли. Жанна вспомнила его зеленые глаза, бородку, которая смешно щекотала кожу, когда Раймон целовал жену, и жар, исходивший от его тела. Вспомнила и зажмурилась, не желая думать об этом больше, однако так стало еще хуже – теперь ничто не отвлекало от воспоминаний. Рассердившись сама на себя, Жанна позвонила, вызывая служанку. Может, этой ночью удастся заснуть.

Глава 17

– Я надеюсь, сегодня все закончится. – Жанна теребила бантик на платье, поджидая вместе с Элоизой Раймона. Он запаздывал. Норбер сказал, что хозяин засиделся в кабинете за работой, а ведь следовало переодеться к балу. Сегодня Жанна предпочла для себя и мужа синюю гамму: ее темное платье с нежно-голубой юбкой, словно изморозью, искрилось серебряной вышивкой; у Раймона синий костюм тоже имелся, спешно подогнанный портными за три дня. Если муж задержится здесь дольше, чем предполагает, стоит обратить пристальное внимание на его гардероб. Имеющегося недостаточно. Дворянин мог ездить в одном и том же камзоле и на прием к королю, и на охоту, а потом пойти на войну, однако для шевалье де Марейля это не слишком приемлемо.

Боже, о чем она думает?..

– Ты полагаешь, будто, получив деньги, твой кузен исчезнет навсегда? Моя дорогая, его не остановят две тысячи ливров.

Тяжелый кошелек висел на поясе у Элоизы, скрытый складками ткани. Узнав о том, что предстоит ехать на бал в Париж, мадам де Салль придумала следующее. Жанна отослала записку в таверну «Королевский петух», где остановился Кантильен, с предложением встретиться на приеме у графа де Буассье. Не следовало привлекать внимание Раймона. Он недвусмысленно дал понять, что разозлится, если Кантильен приедет в замок, а значит, следовало встретиться с кузеном за пределами Марейля. Многолюдный бал подходит для этого как нельзя лучше. К тому же, сказала Элоиза, Жанне вовсе необязательно покидать супруга и самой заниматься разговорами с Кантильеном. Она возьмет сию обязанность на себя и постарается объяснить этому скользкому типу, что больше он ничего не получит.

Кузен ответил согласием, пообещав прибыть к графу не позже восьми, и на том порешили.

– Я полагаюсь на твое красноречие, Элоиза.

– Веселись и танцуй, моя девочка, а я прикрою тебе спину, как говорят фехтовальщики, – усмехнулась мадам де Салль. – И кстати о них: вот и твой супруг.

Раймон спускался по лестнице, облаченный в тот самый костюм, который дался Норберу, портным и Жанне с таким трудом. Но оно того стоило. Зная нелюбовь шевалье к украшательствам, Жанна велела не усердствовать с вышитыми тканями и использовать простой темно-синий бархат, переливавшийся королевскими бликами. Лицо Раймона казалось еще более загорелым по контрасту с белым воротником, опять неведомым образом сбившимся на сторону. Когда муж подошел, Жанна потянулась и расправила тонкие кружева. Шевалье де Марейль тяжко вздохнул.

– Мадам, вы, как всегда, великолепны, но эта великосветская суета повергает меня в уныние.

– Тем странней ваше уныние, что вы сами предложили эту поездку! – весело заметила Жанна.

– Да, так и есть, и уже об этом жалею.

– Такой превосходный танцор, как вы, не должен избегать балов.

Раймон вчера заметил вскользь, что долго танцевать по-прежнему не может, однако надеялся исполнить с супругой входивший в моду менуэт.

– Несколько танцев, мы засвидетельствуем почтение и отбудем!

– Стоит ли ехать в Париж, чтобы сразу сбежать с бала?

Шутливый спор продолжался, пока не сели в карету. Раймон устроился рядом с Жанной, мадам де Салль села напротив, и кучер подхлестнул лошадей. Шевалье де Марейль еще раньше поведал супруге, что кареты терпеть не может, особенно жарким летом, однако признал: если придется проделать весь путь до Парижа верхом, танцевать с женой не сумеет. А ему хотелось.