Читать книгу "Когда уходит Осень - Эми С. Фостер"

— Всегда есть какое-то «но», — грустно сказала Ана. — Продолжай, Отам.

— Без жертв ничего не бывает. Придется пожертвовать вашими чувствами и воспоминаниями друг о друге, иначе заговор не будет работать.

В комнате повисла мертвая тишина.

— Минутку, — сказал наконец Финн. — Вы говорите, что после того, как мы получим эти ваши несколько «несуществующих часов», мы забудем друг о друге… забудем обо всем, что между нами было? Обо всех наших чувствах? — Он покачал головой. — Боюсь, что мне это не нравится. Похоже на манипуляцию сознанием или что-то в этом роде.

Отам наклонилась вперед, голос ее звучал мягко, но убедительно:

— Финн, я спросила у Аны, что в ее жизни самое главное, и она, не задумываясь, ответила, что это ее сын Расс. Вы ответите то же самое о своей дочери, или я не права?

— Да…

— И еще она оговорилась, что ее чувство к вам отдалило ее от сына. Я уж молчу о кармическом воздаянии, которое зависит от того, как вы справитесь. Что ж, продолжайте оба вести себя так, как прежде, заставляйте страдать тех, кого вы больше всех любите. Или послушайте меня — и тогда эти люди, возможно, не будут страдать, а если и будут, то страдания, по крайней мере, не убьют их. Решайте сами, силком вас никто не тянет.

— Я уже решила, — твердо заявила Ана. — Я готова, Отам.

— А если это ваше семя прорастет лет через пятьдесят? — спросил Финн. — Пока будем искать друг друга, состаримся, и нам это все будет без толку?

Отам снисходительно сощурила на него свои зеленые миндалевидные глаза.

— Повторяю еще раз, перестаньте считать время чем-то осязаемым, линией, которая от точки А ведет к точке Б. Положитесь во всем на ваше внутреннее «я», оно поведет вас за собой. Ваше истинное «я», глубочайшая сущность, связано с высшими силами; там нет понятия потока времени, только перемещение и то, что узнаешь на пути. Ваше тонко чувствующее «я» будет знать, когда пора расчищать вам путь друг к другу, если это действительно так суждено. За это время семя, высаженное в ночь Бельтайна, проклюнется, вырастет и даст вам о себе знать. А вам, Финн, как никому другому, известно, что сад плодоносит, если за ним хорошо ухаживают.

Где-то в закоулках сознания Финн слышал тоненький голосок, убеждающий его сказать «да». Он давно уже научился слушаться этого голоса. Финн смотрел на Ану, женщину, которую он любит больше всего на свете, и видел, что ждать ее будет всегда, если понадобится, всю жизнь и много других жизней. Он положил руку ей на колено — оно будто выточено было по лекалам его ладони — и кивнул.

— Хочу попросить вас еще об одном, — сказала Отам. — Напишите друг другу. Если найдете способ снова быть вместе, то я найду способ передать вам эти письма. Я люблю, чтобы все было без обмана. Мне очень не нравится, что придется скрывать это от тебя, Ана. Но когда-нибудь мне захочется, чтоб вы оба вспомнили, что здесь сегодня произошло. Если будете знать, какую жертву вы принесли ради своих близких, это освятит вашу любовь. Итак, вы согласны?

Да, разумеется, согласны. Они вышли из магазинчика Отам ошеломленные и, как совершенно чужие люди, разошлись каждый к своей машине.

Дорогая Ана, если ты читаешь это письмо, значит, у нас все получилось и мы вместе. Надеюсь, я сейчас не дряхлый старикашка с трясущимися ногами и руками, что я еще могу крепко обнять тебя, прижаться к тебе всем телом, ласкать тебя: наша с тобой любовь этого заслужила. С первой минуты, как я тебя увидел, мне стало понятно, что меня ждут большие перемены. Я сразу многое постиг, понял, в чем смысл жизни вообще и моей в частности. Шесть недель — долгий срок, в него может вместиться вся жизнь, для многих существ так оно и есть. Но в них вошла лишь первая глава нашей с тобой любви, но, как и все прекрасное на этой земле, она была изумительна и столь же мимолетна, она проплыла, как облачко под небесами, и ее не успела коснуться никакая грязь, никакая мерзость этого мира. Несмотря на то что говорила Отам, я не могу и не стану верить, что забуду все, что произошло между нами за это время. Я верю, непременно что-то сохранится, навеки оставив след в моей памяти. Я обязательно найду тебя, любовь моя, я знаю, что ты всегда где-то рядом.

С любовью,

Финн.

Вечером праздника Бельтайн, без пятнадцати минут пять, после прекрасного дня общего духовного очищения, когда женщины, ни в чем себе не отказывая, предавались удовольствиям, Ана сидела на стареньком диванчике в одном из множества укромных уголков «Рощи Деметры». На ногтях ее рук и ног высыхал свежий лак, то есть можно было ничего не делать, лишь наблюдать за тем, что происходит в магазине, слушать долетающие до ушей обрывки разговоров.

В кресле у противоположной стены сидела Пайпер Шигеру. Нельзя сказать, что они с Аной были подруги, скорее просто хорошие знакомые. Пару лет назад дочка Пайпер училась у Аны, и, конечно, Ана прочитала все написанные Пайпер книги. Впрочем, в Авенинге (да и не только здесь) все учителя и все, у кого есть дети, читали ее книги. Но сейчас, глядя на Пайпер, такую скромную, такую маленькую в огромном кресле, Ана вдруг захотела сойтись с ней поближе. Отам говорила ей, что Пайпер больна, но до сих пор Ана понятия не имела, насколько это серьезно.

Ана посмотрела на свои бледно-розовые пальчики и глубоко вздохнула. Другая давно бы подошла и заговорила с Пайпер, но она никак не могла заставить себя сдвинуться с места. По правде говоря, Ане и смотреть в ее сторону не очень хотелось, куда там заговорить. Страдания ее были столь велики, столь мучительны и реальны.

Она закрыла глаза и задумалась, не без укоров совести вспоминая лучшие минуты минувшего дня. Две лекции — одна о том, насколько приятными могут быть переходные периоды от девичества к материнству и к старости, а вторая об устройстве священных уголков у себя дома — были и познавательны, и увлекательны. Массаж и маникюр с педикюром, которые длились бесконечно долго, окончательно успокоили ее истрепанные нервы. Теперь она даже испытывала некое чувство внутренней гармонии и гармонии с окружающим миром и была готова к тому, что вот-вот должно случиться.

Она открыла глаза и посмотрела туда, где сидела Пайпер Шигеру, но там ее уже не было. Зато неподалеку стояла Отам и разговаривала с какой-то очень знакомой женщиной. Она была старше ее, маленькая и изящная, похожа на эльфа, с короткой стрижкой серебристых волос. И если б не седина, можно было подумать, что она совсем еще молода. Это была Ив Пруитт, еще одна близкая подруга Отам, и Ана ее тоже очень любила. Ив была известным в Авенинге фармацевтом. Остров она покидала только один раз, чтобы выучиться на высших фармацевтических курсах на материке. Это было много лет назад, когда профессия фармацевта считалась сугубо мужской. На Бриджидс-вэй у нее была своя аптека, которая так и называлась «Аптека Ив». Еще она, разумеется, славилась тем, что готовила из трав биологические добавки к лекарствам. А что еще прикажете ожидать от женщины, которая считалась близкой подругой Отам?

Ана прекрасно помнила свой первый визит в «Аптеку Ив». Ей было пятнадцать лет, она влюбилась в Монти Шермана и была в отчаянии, потому что чувство было безответным. Она стояла перед деревянной стойкой и, заикаясь, умоляла продать ей какое-нибудь любовное зелье. Ив вышла и через некоторое время вернулась с небольшим бумажным пакетиком.