Читать книгу "Битва - Триша Салливан"

Он застыл на месте, все остальные дернули назад, а я все твердила как заведенная: «Прочь, прочь, твою мать, прочь!», и вот уже в «Шарпер имидж» остались только мы с Алексом.

По-моему, нет необходимости докапываться, почему люди слушают тебя, когда в твоей руке пистолет. Главное, они делают, что им велено, а все прочее значения не имеет.

— Давай в кресло, — потребовала я.

Алекс бочком проскользнул в кресло. Оно обито черной кожей, впрочем, как и все в этом магазине, и до жути смахивает на сиденье астронавта в каком-нибудь фантастическом фильме, только вот вместо экрана для визуального наблюдения в нем устроена какая-то штука, напоминающая дымоход, которая выпускает ароматический пар или какое другое дерьмо. Алексу ничего не остается, кроме как откинуться в нем — ноги слегка раздвинуты, черные штаны от тренировочного костюма живописно облепили его хозяйство. Подошвы кроссовок чистые и почти новые. В его глазах… Нет уж, сейчас не время пялиться на его лицо. Мне надо обследовать периметр.

Оттуда, где я стою, через черное стекло витрины мне видно тонущее в полумраке Торжище. За «Лорд&Тэйлор» расстилается гладь мраморного пола с серповидным фонтаном и парой похожих на пальмы кустов, куда мы с Декартом рухнули с верхнего уровня. Эта площадка расщепляет Торжище на две части, расположенные перпендикулярно друг к другу. К западу находится «Лорд&Тэйлор», а напротив него — эскалатор. Он отделяет меня от «Континентального кофе». Я вижу, как кхекающая тетка и K°, сгрудившись, двинули мимо эскалатора к северному выходу, где я слышала вой сирен, когда бежала по внутреннему проходу магазина. Тьма-тьмущая фараонов засела за всевозможными стойками и под фонтаном.

Итак, я не окочурилась, и окружающие видят меня. Я почувствовала столь небывалое облегчение при этой мысли, что сразу даже как-то не сообразила, что оказалась сейчас в гораздо худшем положении, чем раньше.

Удерживая на мушке Алекса и не обращая внимания на его бормотание («Сун, у тебя все нормально? Я не знал, когда звонил тебе, что… что… блин, Сун, что случилось, поговори со мной…» и т. д. и т. п.), я проскользнула между газонокосилкой и устройством для усыпления младенцев и выглянула в коридор. Выбор у меня был небольшой — перебраться на противоположную сторону в магазин «Континентального кофе». А потом, если не найду выхода, не остается ничего другого, кроме как достойно принять смерть с чашечкой «эспрессо» в руках. Но что станет с Алексом?

Надо признать, для моего первого заложника обстоятельства сложились не очень-то удачно. Стоп, не стоит об этом думать, а то у меня того и гляди истерика начнется. Однако ничего не попишешь — когда я подумала об этом, на душе кошки заскребли. Представляю, как мне станет тоскливо, если я допущу, чтобы Алекса сгоряча застрелили.

— Алекс, это я заварила всю кашу, усек? — сказала я, укрывшись под относительно безопасной витриной микропроцессорных клюшек для гольфа.

Теперь я смотрела ему прямо в лицо. Было довольно темно, но мои глаза уже почти привыкли к полумраку. Алекс не очень высокий, в нем от силы пять футов девять дюймов, но сложен он как греческий бог, а мышцы накачаны, как у заправского лыжника. Роскошная черная шевелюра, а глаза такие темные-претемные, с длиннющими ресницами. Четко очерченные скулы. Улыбка у него такая, что… Что ж, не сейчас, сейчас он не улыбается.

— Ты мне что, не веришь? — спросила я, слегка заерзав, потому что очки ночного видения впечатались мне в почки. Теперь, когда я смотрела на Алекса через прицел пистолета, мои трусики промокли. Где-то я прочитала, что клитор просто балдеет от власти. — Ладно, проехали, что ты хотел купить?

Он натянуто улыбнулся. Мне больше не нравилось, как он на меня смотрит. Черт, неужели мои чары оставили его равнодушным? Вот я бы на его месте голову потеряла от такой девчонки.

Я засунула пистолет обратно в кобуру, жалея, что не видна ложбинка между грудей.

— Прости, наверное, эта штука беспокоит тебя? Слушай, давай я ее уберу на время, хорошо? Клянусь, это мой первый и последний раз. Больше никакой стрельбы. Я намерена целиком сменить гардероб. Начну учиться танцам. Пожалуй, стану ходить в спортзал. Займусь какой-нибудь аэробикой. И откажусь от «каппучино», потому что становлюсь от него несдержанной и стервозной.

Он снова улыбнулся, на сей раз как тот прежний Алекс, которого я знала и любила. Ладно, не спорю, в его улыбке сквозил страх, но он явно старался проявить любезность.

— Стервозной? — сказал он. — Тебе еще учиться и учиться. Слышала бы ты Дженнифер, когда у нее менструация. «Не трогай меня, хочу шоколада, а то у меня высыплют прыщи, боже, как я себя ненавижу!» — передразнил он свою подружку писклявым голосом.

— Да уж, я ее понимаю, — беззаботно сказала я, забравшись внутрь прилавка и скрестив ноги. Я заметила смутные очертания фигур, мелькнувших позади Алекса.

— Правда?

— Да, та же история.

Разумеется, нет! Шоколад мне даже не нравится, а прыщей в жизни не было. Какая же я все-таки врушка…

Теперь он смотрел на меня так, словно увидел впервые.

— Никогда бы не подума-а-ал, — задумчиво протянул он. Он наклонился вперед как какой-нибудь телеведущий типа Региса Филбина и сказал: — Знаешь, сестер у меня нет, и я всегда думал, что все девчонки довольно странные создания. Не ты, — добавил он, примирительно подняв руку. — Просто девчонки.

Так, давайте-ка разберемся.

Девчонки = странные создания.

Сун? странные создания.

Сун? девчонка.

Как ни крути, меня только что оскорбили.

Я встала.

— Значит, ты не считаешь меня странной? — тихо спросила я.

— ГМ! ГРР-ГРРР. В ПОРЯДКЕ, ПРОВЕРКА. НОРМАЛЬНО. ЭТО КАПИТАН МОНТЕВИДЕО ИЗ ПОЛИЦЕЙСКОГО УПРАВЛЕНИЯ ШТАТА НЬЮ-ДЖЕРСИ, Я ЗНАЮ, ЧТО ВАС ЗОВУТ СУН КАЦ И АЛЕКС РУССО. СУН, ПОКА ВСЕ НЕ ЗАШЛО СЛИШКОМ ДАЛЕКО, МЫ ХОТИМ С ТОБОЙ ПОГОВОРИТЬ.

Мой приятель покинул свою кобуру. Я проверила боеприпасы. Что ж, на данный момент все в норме.

— Они скорее всего постараются вынудить меня стрелять и дождутся, пока у меня не выйдут патроны, потому что знают, что тебя я не убью, — сказала я Алексу.

— Взаправду?

— Взаправду что? — Я уже вытаскивала его из кресла и толкала к двери в Торжище.

— Они точно знают, что ты меня не убьешь?

— Вероятнее всего. Я же назвала тебя по имени, помнишь? Пожалуй, они даже вообразили, что ты мой сообщник. Встань в дверном проеме, двигайся очень медленно, держи руки поднятыми. Я буду за тобой.

Он сделал, что я велела.

— Говори то, что я тебе скажу. Никакого творчества. Понял?

Я приставила ствол к его голове, уперлась под затылочную кость. Если выстрелить человеку в это место, он как пить дать умрет. Если пуля попадет в лоб, то можно лишь задеть мозг. Так мне по крайней мере говорили. В конце концов я не какая-нибудь там прирожденная убийца.