Читать книгу "Принц воров - Валерий Горшков"

Ничего не ответив, Весников помедлил и, словно нехотя, вытащил из кармана «Казбек», а из пачки — папиросу.

— Вот оно ка-ак, — протянул он. — Что же вы за птица такая, а, Корсак? Латынь знаете, немецким владеете без акцента, группу выводите из окружения без единой царапины, следы заметать мастер… Мимикрия у вас на высшем уровне — то есть отсутствует напрочь, — чиркнув спичкой и озарив в полумраке свое давно не бритое лицо, он глубоко и не без удовольствия затянулся, выпуская дым через рот и обе ноздри. — Владея таким набором специфических для разведчика международного уровня инструментов, вы сейчас с совершенно глупым видом сидите и пытаетесь решить задачку для первого класса спецшколы внешней разведки: а не устроили ли Червонец с Крюком провокацию, проверяя будущего подельника на пригодность к предстоящей делюге?

Затянувшись еще раз, он добавил:

— И при этом держите в правом кармане своей тужурки «браунинг», умыкнутый у убиенного Гуся, полагая, что я об этом не догадываюсь.

Наступила очередь удивляться Корсаку. Это откровение на многое открывало ему глаза, хотя и не полностью — так, вприщур.

— Дважды за время нашего знакомства я останавливал гнев Червонца, направленный на вас. Но вы и этого не заметили, — продолжал Весников-Крюк. — А однажды вы меня здорово напугали. В кинотеатре «Рассвет», когда передали записку старику с маслеными глазами. Записку эту вы писали химическим карандашом в туалете нашей первой квартиры. Там, в туалете, помимо карандаша, лежала тетрадка с конспектами по физике. Видимо, перед тем, как стать малиной Святого, квартира на Лебяжьей канавке принадлежала какому-то ученому. А кто еще мог жить в такой квартире, правда? Когда я посетил туалет сразу после вас, то заметил, что карандаш на полочке лежит не на своем месте. «Интересно, — подумал я, — кому же это мог понадобиться карандаш? Уж не Сверлу ли с его двумя классами?» Взяв тетрадку, я тем же карандашом стал водить по ее поверхности и очень скоро прочитал записку, адресованную некоему Шелестову. В ней шла речь об адресе и какой-то трости. Записку я уничтожил и стал ждать, когда вы начнете создавать условия для ее безопасной передачи адресату. Ваш разговор на кухне с Червонцем убедил меня в том, что, помимо умения выползать из геенны огненной, у вас все в порядке и по части холодной психологии. Так мы оказались в кино. Там вы и передали записку Шелестову через лицо, которое долго и упорно вычисляли в толпе… И после этого вы по-прежнему будете мне не доверять? Вы еще три дня назад должны были быть мертвы. Вместо этого стали носителем ценной информации о нападении на грузовик с почти миллиардом рублей. Так кто я на самом деле после этого, по-вашему, убийца и матерый преступник Крюк или сотрудник уголовного розыска Весников?

У Ярослава давно пересохло во рту. Истина открывалась перед ним во всем своем великолепии и ужасе одновременно.

— Если вы… тот, за кого себя выдаете, — заговорил он, — то есть человек чести и совести, тогда почему вы отказываетесь спасти мою жену и сына?

— Разве я так говорил? Разве я хотя бы словом натолкнул вас на эту мысль?

— Тогда почему мы здесь?! — Нутро Ярослава окатило ледяной волной. — Почему мы не идем им на помощь?

— Видите ли, Ярослав Михайлович… — поднявшись, Весников дошел до стола и тяжело опустился на стул. — Благодаря вашему профессиональному мастерству… Благодаря вашему неудержимому стремлению жить и защищать это право для близких вам людей… Я уже две недели нахожусь вне контакта со своим руководством. Они не знают, где я, они не знают, что задумал вышедший из окружения Червонец, они не знают, сколько вышло бандитов из окружения вообще. Вы считаете себя человеком чести и совести, коль скоро эти два определения прозвучали в вашей речи как лейтмотив жизни верного долгу человека, — снова вынув из кармана папиросы, Весников посмотрел на них и бросил на стол. — Хорошо! Будь по-вашему! Мы сейчас идем вызволять из рук Червонца вашу жену и сына! Нам на это понадобится полчаса на дорогу и одна минута, чтобы перерезать четверых, находящихся рядом с вашей семьей! Проверим оружие!

Быстро вынув из-за пояса «ТТ» и «вальтер», он проник рукой куда-то за пазуху и вытянул «парабеллум». Последний он слишком уж навязчиво сунул в руку Ярославу.

— Магазин полон. Не мне объяснять вам, как пользоваться немецким оружием. «ППШ» оставим здесь. Сейчас не война, и ленинградцы нас просто не поймут. Пошли! Мне и самому уже надоели эти хазы да малины!

Слава уже подался было к выходу, но ему вдруг легла на плечо рука Весникова.

— Но перед тем как выйти, я хочу вам, человеку совести и чести, кое-что сказать.

Корсак, лицо которого пылало жаром, остановился. Невольно заглянув в глаза Весникова, он увидел в них боль и пустоту. И больше ничего.

— После того как мы заберем из квартиры вашу жену и сына, Червонец встретится со своими людьми. Не на том месте, конечно, которое назначил, потому что это место знаем мы с вами. А наши намерения для него большой загадкой, после того как он сюда вернется и нас не обнаружит, не станут. Он все равно разыщет их, это не проблема. Грузовики будут возить деньги в Питер еще два месяца. И один из них обязательно окажется под ударом! Погибнут двое или трое ни в чем не повинных людей. Осведомитель Червонца на Монетном дворе там и останется, поскольку мы не знаем его имени, а то, что рассказывал о нем Червонец, — фикция! Это говорилось для тупых головорезов, которых он отправил гулять перед главной битвой! Уйдут годы, чтобы разыскать на таком спецобъекте, как Монетный двор, сообщника преступников! Но теперь это будет сделать гораздо труднее, потому что «крот» станет осторожнее во сто крат!.. И сколько еще жизней будет загублено за то время, пока он будет сливать Червонцу информацию? Ответьте мне, человек совести и чести!

Кусая губу, Слава молчал и упрямо смотрел в стену с отслоившимися обоями.

— И вы просто не представляете, как сейчас будут разворачиваться события! Вам не дано это понять, потому что вы не знаете, насколько умен и коварен Червонец! Он с самого момента побега из Коломяг ведет себя нарочито глупо, демонстративно показывая, насколько он нервозен, слаб мыслью и дезорганизован! Ведь вы сейчас имеете такое представление о Червонце, не так ли?

Корсак опешил. Слишком много потрясений за прошедшие полчаса.

— Но я уверяю вас, Ярослав Михайлович, что Червонец — Альберт Брониславович Полонский — потрясающе умный, рассудительный и опасный человек! Безнравственная логика органично сочетается в нем с жестокостью хладнокровного убийцы. Если убедиться в первом у вас возможности еще не было — он все больше балует вас выходками дегенерата, то убеждать вас во втором, думается, не нужно, не так ли? Поверьте мне, матерому бандиту, находящемуся почти на самой вершине иерархической лестницы этой банды, — ваш отец, Тадеуш Домбровский, дитя и увалень по сравнению с Червонцем! Полонский ждал своего часа, и он наступил, и отступаться от намеченной цели он не станет. И теперь Ленинград захлебнется в крови!

— Говоря о безнравственной мудрости Червонца, вы, конечно, имеете в виду его намерения вступить в связь с неким Капоне? — После услышанного Ярослав чувствовал, как внутри его находятся не закаленные жизнью сердце и прочие органы, а какая-то вязкая неуправляемая взвесь, имя которой — сомнение.