Читать книгу "Святотатство - Джон Мэддокс Робертс"

— Нет, его обнаружили мои соседи, — не моргнув глазом, солгал я. — Судя по всему, еще раньше его обнаружил уличный вор.

— Ты знал убитого?

— Да. Это Аппий Клавдий Нерон. Я познакомился с ним два дня назад, в доме Метелла Целера. Он — родственник Публия Клодия. Я уже послал к Клодию гонца, и, полагаю, вскоре он прибудет сюда и заберет тело.

— Этим он избавит меня от лишних хлопот. Насколько я понял, нынешняя жертва убита тем же способом, что и Мамерций Эмилий Капитон.

— В тот вечер, когда Капитон был убит, Нерон находился среди его гостей. Но я не знаю, есть ли связь между этими двумя смертями и в чем она состоит.

— Друзья Клодия часто умирают не своей смертью, — пожал плечами Флавий. — Но думаю, на сей раз обошлось без его участия. Прости мои слова, но здешние места пользуются дурной славой. Возможно, юноша просто искал непристойных развлечений, которыми изобилует эта часть города, и на свою беду встретил уличного убийцу. Богато одетым людям не стоит забредать в подобные кварталы, да еще в одиночестве.

— Твои слова более чем справедливы, — кивнул я.

Про себя я отметил, что Нерон не имел привычки разгуливать по городу в одиночестве. В дом Капитона он явился в сопровождении целой свиты рабов. Но если минувшей ночью он замышлял меня убить, лишние свидетели были ему совершенно ни к чему.

— Полагаю, мне стоит подождать, пока Клодий заберет тело, — заметил Флавий.

Я пригласил его в свою комнату и приказал Катону подать вина и фруктов. Флавий с радостью принял приглашение. Вскоре я выяснил, что в этой жизни существует многое, интересующее его куда больше, чем убийство Нерона.

— Мы с тобой прежде не были знакомы, сенатор, — заметил Флавий, опускаясь на кушетку. — Однако тот, кто умеет заводить новых друзей даже при неприятных обстоятельствах, поступает весьма разумно. В следующем году я намерен стать трибуном, и поддержка семейства Метеллов пришлась бы мне весьма кстати.

«Вряд ли у кого-то возникнут сомнения на этот счет», — мысленно усмехнулся я. Дело в том, что в то время Метеллы держали в подчинении значительную часть собрания триб.

— Было бы преувеличением сказать, что мой голос обладает большим весом на семейных советах, — молвил я. — Но утверждать, что ко мне вовсе не прислушиваются, означало бы погрешить против истины. Скажи, какую линию ты намерен проводить в отношении земельных владений для ветеранов армии Помпея?

— Я намерен добиться принятия нового земельного закона, согласно которому всякий, получивший в аренду государственные земли, должен выплачивать часть своего годового дохода. Проект закона я уже обсудил с Цицероном, и он нашел его весьма разумным.

— Неплохо. А как ты относишься к попыткам Клодия перейти в плебейское сословие?

— Став трибуном, я первым делом наложу вето на подобные изменения статуса. Такое вето необходимо, поскольку мне стало известно, что Клодий проталкивает трибуны Гая Хериния. Между ними существует соглашение — Клодий помогает Херинию стать трибуном, а тот, заняв должность, принимает указ, делающий Клодия плебеем.

— Я слышал, добиваясь расположения черни, Клодий идет на самые невероятные обещания, — заметил я.

— И это приносит ему успех, — кивнул Флавий. — Зайди в любую харчевню и послушай, о чем там болтают. Можно подумать, что Клодий — это новый Ромул.

Все это звучало до крайности настораживающе.

— Что ж, если твои взгляды действительно таковы, ты можешь рассчитывать на мою поддержку, — ответил я.

Пока что я еще не знал, в какой степени слова Флавия заслуживают доверия, но надеялся выяснить это в самом скором времени. Мы обсуждали различные политические вопросы до тех пор, пока один из моих клиентов не сообщил, что за телом наконец пришли. Я направился к воротам, клиенты следовали за мной. Опасаться открытого столкновения с Клодием у меня не было никаких причин. Он мог сколько угодно заигрывать с городскими низами. Но мой квартал по-прежнему находился в непререкаемой власти Милона.

Выйдя на улицу, я увидал, что люди Клодия привезли с собой похоронные носилки и теперь толпились около тела, ожидая, пока жрецы завершат священный обряд, после которого к телу можно прикасаться, не осквернив его. Жрец коснулся тела молотком, в знак того, что покойный предается на волю богини, и начал свою обычную канитель с какими-то жидкостями и порошками. Закончив, он кивнул Клодию, который стоял чуть поодаль, не глядя в мою сторону.

Настало время Клодию приступить к выполнению своих обязанностей. Тело положили на носилки, и он склонился над убитым юношей, едва не касаясь его лица губами, и изобразил, что ловит его последнее дыхание. Учитывая, что труп наверняка уже успел окоченеть, ритуал несколько запоздал, отметил я про себя. Но, так или иначе, проделать его было необходимо. Клодий выпрямился, три раза хлопнул в ладоши и провозгласил:

— Аппий Клавдий Нерон! Аппий Клавдий Нерон! Аппий Клавдий Нерон!

После того как он выкрикнул имя убитого в третий раз, толпа женщин и рабов разразилась обычными в таких случаях завываниями. Клодий положил под язык убитого монету, дабы тот мог расплатиться с лодочником, который перевезет его через реку Стикс. После того как рабы подняли носилки, Клодий перестал делать вид, что не замечает меня, и бросил на меня злобный взгляд. Однако до тех пор, пока носилки не скрылись из виду и погребальные стоны не стихли вдали, он хранил молчание.

— Метелл! — процедил Клодий, сочтя, что подходящий момент наконец настал. — Ты убил моего родственника, и я намерен возбудить против тебя судебное дело!

Вне всякого сомнения, он сам не верил в то, что говорил. Своих врагов Клодий предпочитал отправлять в царство мертвых без всякого судебного разбирательства.

— Вижу, нынешним утром твой рассудок помрачен сильнее, чем обычно, Клодий, — бросил я. — Если бы я хотел убить несчастного юношу, то не стал бы делать этого напротив собственных дверей. Всякий, кто наделен хоть каплей разума, поймет, что это дело рук того же убийцы, что лишил жизни и Мамерция Капитона. Когда Капитон был убит, я находился в его триклинии, и несколько самых почтенных мужей Рима могут подтвердить это.

О том, что в тот вечер Аппий сам пытался отравить меня, я счел за благо умолчать. Всякий, услышавший это, непременно решил бы, что у меня имелся веский повод расквитаться с юношей.

— Я не сказал, что ты убил его собственной рукой! — рявкнул Клодий. — Всем известно, ты скверно владеешь кинжалом. Тут работал наемник, которого ты подослал.

Головорезы, стоявшие за спиной Клодия, издали нечто вроде угрожающего рычания, но я и бровью не повел. На крышах всех ближайших домов стояли мои соседи, приготовившие столь обширный запас камней, что его хватило бы для строительства небольшого города. Я знал, что как только ситуация станет для меня угрожающей, эти камни полетят в головы моих врагов.

— Если ты хочешь возбудить против меня судебное преследование, тебе известно, как это делается, — усмехнулся я. — Но вряд ли человек, над которым тяготеет обвинение в святотатстве, способен выступить на суде в качестве обвинителя.