Читать книгу "Черноморский Клондайк - Михаил Серегин"

– Век буду благодарен, Кузьмич, – закончил разговор Хазар.

– Не надо век, лучше сразу, – поправил его Пеньков и положил трубку.

* * *

Крохотная пристань встретила их ровным плеском волн. Три лодки, трепыхавшиеся у мостков, выглядели в темноте не так убого, как днем. Впрочем, троим путешественникам не было до них никакого дела. Ребята сошли на берег.

Село Рубановское располагалось меж двумя пологими холмами. Старые дома лепились один к другому. И только на юго-восточной его оконечности начиналась современная застройка – несколько коттеджей с ондулиновым покрытием крыш, башенками, колоннадами и гаражами. Коренное население ютилось в более или менее ветхих домишках, жило огородом и рыбалкой.

Кое-кто ездил на работу в Анапу, но таких набралось бы человек пять – не больше. По склонам холмов росли буки и дубы. Два местных шинка снабжали население дешевым вином и виноградным спиртом. Некоторые из сельчан сдавали на лето свои хибары туристам-дикарям. По своему этническому составу население представляло смесь из казаков, украинцев и выходцев из солнечных республик. Но тон все же задавали казаки.

– Сейчас расспросы начнутся, – недовольно пробурчал Валентин.

– Если, конечно, бабуся дома, а не у Микулы, – усмехнулась Галина.

– Кто это, Микула? – поинтересовался Иннокентий.

Так или иначе он был связан с этим беспокойным семейством и его волновало все, что в нем происходило.

– Фраер один местный, – скривил рот Валентин, – старику под восемьдесят, а он у себя в хате настоящий гарем устроил.

– Не понял, – с недоумением сказал Иннокентий.

– Увидишь, поймешь, – небрежно бросил Валентин и прибавил шагу.

Они прошли по относительно широкой дороге до развилки, где одиноко вскинул тонкую шею колодезный журавль, и свернули налево. В окнах домов горел свет, кое-где стекла были подсвечены экранами телевизоров, из-за забора одноэтажной деревянной постройки неслись пьяные раскаты казацкой песни. Внезапно песня смолкла, и два шатких мужских голоса затеяли перепалку. Шаги ребят то и дело возбуждали собачий лай.

Порой громыхала входная дверь, на миг белела чья-то размытая сумерками фигура и снова исчезала в черном зеве кирпичных или деревянных стен.

Кривыми каланчами торчали в ночи два фонарных столба. Они давно бездействовали – поселок утопал в первозданном мраке.

– Так и есть! – сердито воскликнула Галина. – Ее дома нет.

– Пошли к Микуле, – без энтузиазма предложил Валентин.

Ребятам пришлось пойти в обратном направлении. Меж темными купами деревьев и устремленными к небу стрелами кипарисов Иннокентий различал во тьме агатовое море. Он было похоже на крышку рояля или на притихшего хищника. Затаившись в берегах, море в каждую минуту грозило возмущением.

Не зря его прозвали Черным. В бурю оно чернеет, вода становится грязно-чернильной, словно со дна поднимаются тонны осевшей за века пыли.

– О чем задумалась? – спросил Галину Иннокентий.

– Нетрудно догадаться, – капризно пожала она плечами. – Если на самом деле взлетел наш дом, это означает, что мы бомжи.

– У вас нет страховки?

– Ты что, издеваешься? – вмешался по-прежнему враждебно настроенный Валентин. – У нас что тут, Испания или Кипр?

– Но страховые-то компании и у нас есть, – не сдавался Иннокентий.

– «Эй, моряк, ты слишком долго плавал, я тебя успела позабыть…» – стал фальшиво напевать Валентин в знак протеста.

– Нам не по карману страховки, – качнула головой Галина.

Иннокентий не хотел спорить. В конце концов, страховать имущество или нет – индивидуальное дело каждого.

– Кроме того, что наглый, он еще и занудный, – не оценил его деликатного решения притушить спор Валентин.

– Я бы на твоем месте не выступал, – пригрозил Иннокентий. – Фонарей нет, море, лес…

– На что это ты намекаешь? – полез на рожон Валентин.

– Замолчите! – нервно взвизгнула Галина. – Нашли время…

Валентин зашаркал дальше. За ним шел Иннокентий. Галина держалась сзади.

– Дома, старый черт, – Валентин чуть притормозил, вглядываясь в горящие окна стоявшего на отшибе дома.

За домом Микулы возвышались новомодные коттеджи.

– А вы не боитесь, что Хазар нас здесь найдет? – спросил вдруг Иннокентий.

– Волков бояться – в лес не ходить, – ответил Валентин.

Они были уже у калитки. Из дома неслось дружное пение.

– Хоровой кружок, – сдавленно хихикнул Валентин.

– Только прошу тебя, не выступай! – взмолилась Галина, с упреком взглянув на брата.

– Ну что ты, – ядовито откликнулся он, – я буду паинькой.

Он затарабанил в дверь. Никакой собаки! Только с дальних рубежей долетел до них заунывный лай четвероногих охранников, да со стороны коттеджей огласил округу рык породистой твари.

– Стучи громче, – порекомендовала Галина.

Валентин едва не вырвал калитку с корнем. Она была ветхой и держалась на честном слове.

– Зачем ему вообще нужна калитка? – раздраженно проговорил он. – Как будто есть что охранять!

– Невест своих бережет, – язвительно откликнулась Галина.

Иннокентий заметил на ее губах насмешливую неодобрительную улыбку.

– Иду-у-у, – донеслось до них.

Со стороны дома зашаркали шаги. Рыхлая тень устремилась к калитке.

– Кто здесь? – настороженно спросил старушечий голос.

– Мы к бабе Сене, она здесь?

– А где ж ей быть, – ехидно ответила старуха.

– Ну так мы можем войти, она нам очень нужна!

– А-а-а, – старушенция всматривалась в лица пришедших сквозь колья невысокого забора. – Галка… Валька…

– Да, – кивнула Галина.

Калитка отворилась с заиндевевшим, как старческие мозги, скрипом.

Больше похожим на всхлип. Его перекрыл, впрочем, стенающе-казацкий хор дрожащих голосов.

– Поем, – усмехнулась щуплая старушка, – пошли за мной, – скомандовала она и с грацией марионетки заковыляла к дому.

Справа маячила цепь сараев, слева – банька. Из сарая доносилось ночное копошение спящих и потревоженных животных. Рядом корявой тенью застыли грубо сколоченные козлы.

– У нас все дружно, – без особой веры в то, что говорит, сказала старушка.

Валентин и Галина обменялись на ходу иронически понимающими улыбками.

Загромыхала дверь, Иннокентий чуть не упал, споткнувшись о слишком высокую ступеньку. Старушка же с сатанинской прямо-таки ловкостью взобралась на крыльцо и прянула в сени.