Читать книгу "Дом Евы - Садека Джонсон"

на пятнадцать. Замерзшими пальцами я робко постучала в дверь три раза.

Дверь открылась, и на пороге появился Шимми в комбинезоне и белой рубашке с воротником. Он ухмылялся во весь рот. За время нашей разлуки он вырос почти на пять сантиметров, плечи у него стали шире, грудь мускулистее. Тощий как жердь парень, с которым я познакомилась, превратился в мужчину, больше похожего на ствол дерева. Он взял меня за руку и втащил внутрь.

Свет был выключен, а от аромата шоколада, карамели, тянучек и других сластей из передней части магазина мне захотелось есть. Я прошла за ним по узкому коридору в маленькую кладовку. Посреди нее стоял самодельный стол, покрытый скатертью в красную клетку. На нем горела свеча, стояли белые контейнеры «Таппервэр» и пластиковые ложки. По сторонам от стола лежали подушки.

– Садись, пожалуйста. – Он наконец отпустил мою руку, но я все еще чувствовала тепло его прикосновения.

– Что это? – Я осторожно скрестила руки на груди.

– Ужин. Я принес тебе суп с клецками из мацы и халу.

Я оглядела кладовку, полки с коробками, мисками и стопками запасов, спрашивая себя, зачем я вопреки логике и рассудку ответила на его приглашение. Чем хорошим могла закончиться встреча украдкой в задних помещениях кондитерской с парнем, которого мне давно стоило бы позабыть?

– Садись, – он показал на подушку напротив себя. – Пока еда еще не остыла.

Инстинкт требовал попрощаться, но почему‐то я сказала вместо этого: «Поверить не могу, что ты все это устроил» – и пошла к подушке, которую он приготовил.

– Какие новости? – Он откусил кусочек, но я заметила, что руки у него слегка дрожат.

– Да никаких.

По дороге сюда я решила держаться настороже. Я пришла только затем, чтобы услышать, что он хочет сказать. Не возобновлять дружбу, а тем более роман. Но когда он оказался так близко, моя защитная оболочка начала трескаться. Я задала вопрос, который меня мучил.

– Где ты был?

Голос у меня прозвучал куда напряженнее, чем я рассчитывала, и он положил ложку.

– В Нью-Йорке, учился в Бруклин-колледже. А что, ты по мне скучала? – Он покраснел.

Я хихикнула в ответ, надеясь, что мой взгляд не выдаст ответа на этот вопрос.

– Изучаешь бухгалтерский учет?

– Ох да, это сложнее, чем я ожидал. Но я справляюсь. А ты? Все еще гонишься за той стипендией?

Я выпрямилась.

– У меня нет других вариантов.

– Я не то имел в виду. – Шимми накрыл мою руку своей. Зеленый цвет его глаз был мягче, чем мне помнилось. – Все у тебя получится. Когда объявят результаты?

– У меня все еще есть шанс, вот и все, что я могу сказать. Нас пока восемь человек на две стипендии. – Я потеребила плетеный хлеб. – А колледж, он какой?

Я не могла думать ни о чем, кроме как о том, чтобы поступить самой. Шимми единственный из моих знакомых учился в университете, и я ужасно хотела узнать, как оно там.

– Суматошный. У всех свои мнения. Кто‐нибудь обязательно протестует против чего‐нибудь. Гораздо больше похоже на плавильный котел, чем тут.

– Что ты имеешь в виду?

– Я учусь с самыми разными людьми. И мне это пошло на пользу. Помогло сформировать собственный взгляд на вещи. Раскрыло мне глаза.

– Да? На что?

– Ну, по-моему, я теперь лучше понимаю тебя.

Я рассмеялась.

– Ты уехал на десять месяцев и теперь понимаешь меня лучше?

Он откусил кусок хлеба.

– Именно. Когда я тут жил, я словно застрял в своем маленьком мирке. Я знал только то, что показывали мне родители. Еврейская жизнь, наш маленький ящичек. Но в Бруклине я завел друзей – немцев, итальянцев, негров и даже пуэрториканцев.

– А я‐то тут при чем?

– Я вижу тебя, Руби. – Он провел пальцами по моей руке до локтя. – Ты сказала, что я не вижу разницы между нами и живу в безопасном пузыре, и теперь я это понимаю.

Меня тронуло, что он вообще об этом думал. У него был такой заботливый голос, что это заставляло меня раскрыться, и пока мы ели суп, я чувствовала, как лопается моя защитная оболочка. Вскоре мы опять поймали прежний ритм и стали выяснять, что с кем из нас было за прошедшие месяцы.

– А как дела с мамой?

При мысли об Инес у меня комок встал в горле.

– В праздники ее видела, но это и все. Похоже, жить мне у тети Мари, пока не уеду в колледж.

Я тренировалась говорить это вслух. «Когда я поеду в колледж». Я решила, что если буду так думать и говорить, то это сбудется.

Шимми развернул крендель в шоколаде и протянул мне.

– Я знаю, ты любишь шоколад.

Я откусила маленький кусочек и улыбкой поблагодарила его.

– Такой вкусный. В магазинчике на углу такого нет.

– Я принес радиоприемник, – сказал он и начал крутить ручки стоявшего на полке приемника, пока не заиграла незнакомая мне песня. Шимми убрал самодельный стол, и тут вместо этой мелодии заиграл «Рок-н-ролл» Уайлд Билла Мура, та самая песня, которую он включил на музыкальном автомате в первый мой приход в «Гринуолдс».

– Хочешь потанцевать?

– Прямо тут? – Я оглядела кладовку.

– Давай! – Он взял меня за руку и поднял на ноги.

   Мама, о мама,

   Я хочу раскачиваться и вертеться…

Шимми положил руки мне на талию, и мы оба принялись крутить бедрами и покачивать головами, подпевая словам песни. В этот момент я поняла, насколько во мне все закупорилось с момента его отъезда. Я все время занималась, с головой ушла во «Взлет», помогала ухаживать за Нини, но у меня не получалось быть собой. Я давно так не веселилась и наконец‐то почувствовала себя свободной. Мы так долго танцевали, что моя выпрямленная челка от пота снова приподнялась, но мне в кои‐то веки было наплевать.

– Так что ты собирался мне сказать‐то? – выпалила я, тяжело дыша, когда вспомнила, зачем пришла.

– А, что я теперь каждые выходные буду дома, чтоб маме помогать.

– А учеба?

– Я договорился, и теперь у меня каждую неделю занятия только до утра четверга. – Глаза у него загорелись, и по его ухмылке я поняла, что он явно включил меня в свои планы на выходные. А мне, конечно, было с ним очень весело, но я до сих пор считала, что не стоит нам возвращаться к прошлому. Но не успела я высказать это вслух, как Шимми положил руки мне на бедра, притянул к себе и наклонился, чтобы заправить мне волосы за ухо. Его дыхание оставляло горячий след на