Читать книгу "Ревизор: возвращение в СССР 5 - Артем Шумилин"

из комнаты, прихватив фото потенциального зятя. Посмотрим, что Марфа о нем скажет, — подумала она.

* * *

Подумав, решил, что готовить торт как сюрприз буду на мамину свадьбу. Для вечера с родителями Галии не буду экспериментировать. Вряд ли ее отца, крутого татарина-пожарного впечатлит парень, приготовивший для них тортик. Не те времена!

А вот мама и мои домашние точно будут в восторге, если на свадьбе у них будет не просто новый торт от меня, а вкусный новый торт от меня! К тому же, времени маловато до этих выходных, не успею, а мамина свадьба через неделю, авось хватит времени найти все необходимое и со всеми договориться. Ну что ж, решено, дорогие жители Святославля, готовьтесь к знакомству с чизкейком, экспериментальным по составу и в авторском исполнении, но от этого не менее вкусным, надеюсь.

На этой оптимистической ноте решил пока эту тему свернуть и переговорить с домашними по другому насущному вопросу. Подумав, решил совместить полезное с приятным и преподать моим женщинам небольшой урок на тему, стоит ли подшучивать над своими близкими, ставя их в неловкие ситуации.

— Бабушка, — сказал я будничным голосом, — хотел предупредить, вы все в воскресенье с утра отсюда съезжаете.

Мама с бабулей, отвлекшись от меню, недоуменно уставились на меня.

— Как это съезжаем? Почему? Куда? — затараторила мама.

— Ну ты с Аришкой к Ахмаду переселяйся, а бабуля куда захочет, да хоть к Никифоровне, например, — я продолжал говорить спокойно, старательно пряча улыбку и ничего не объясняя толком.

— Но почему? Зачем? — мама все еще не могла прийти в себя.

— И причем здесь Анютка, — подключилась бабушка, — с чего я вдруг к ней жить пойду?

— Ну так я же с Галией серьезные отношения строить собираюсь, — продолжал я ломать комедию, — вот родителей ее в гости позвал. Теперь следующий шаг делать надо, самостоятельно жить. Так что вы должны нам посодействовать, освободить помещение. Дорогу молодым, так сказать.

Женщины сидели и смотрели на меня совершенно растерянно. Было видно, что они не понимают, как реагировать на мои слова и вообще не могут поверить, что я все это им говорю.

Это вам за Аннушку, шутницы! Я вам покажу, как своих разыгрывать, — подумал я и, не выдержав, рассмеялся.

— Ну и лица у вас! — хохоча, сказал маме с бабушкой. — Пошутил я. Не только же вам на меня можно Аннушку натравливать!

Те начали несмело улыбаться, все еще не придя в себя от услышанного.

— Но съехать вам все равно придется, — произнес, снова сделав серьезное лицо.

Физиономии у женщин снова вытянулись.

— Я хочу лаком чердак и лестницу вскрыть, — сжалился я над домашними и начал объяснять ситуацию, — он воняет очень сильно, вредно им дышать. Дня два-три здесь жить нельзя будет.

— Сразу не мог нормально все сказать, — взвилась бабуля. — Что за розыгрыши такие!

О, главная шутница, оказывается, не любит, когда над ней потешаются.

Видимо, взгляд у меня был достаточно выразительный, потому что бабуля улыбнулась, махнула рукой и, сменив гнев на милость, примирительно пробурчала:

— Ладно-ладно, поняла, больше никаких шуточек. С Аннушкой я погорячилась, признаю.

То-то же. Я довольно кивнул, демонстрируя, что консенсус достигнут.

Начали обсуждать, кто куда переберется на время ремонта. В принципе, мое шутливое предложение оказалось по делу, бабушка, недовольно косясь на улыбающегося меня, сказала, что у Никифоровны с удовольствием погостит. Мама и Аришка переберутся к Ахмаду и там и останутся.

— Все равно так планировали, — пожала плечами мама, — просто на неделю раньше переедем, только и всего.

Я решил, что попрошусь снова ночевать на второй этаж к Либкиндам, как тогда, когда Лялина с пацанами выслеживали. Клара Васильевна не должна, по идее, быть против, а мне так удобнее будет. Совсем рядом с домом, не надо мотаться далеко. Завтра же схожу к ней, договорюсь.

Завершив на этом семейный совет, расползлись по койкам.

Утро прошло вполне штатно: пробежка, зарядка, школа.

На работу я шел с вполне понятными чувствами — несмотря на весь мой богатый опыт общения с противоположным полом, меня, конечно, волновало, как у нас сегодня сложится общение с Галией. Будь я обычным парнишкой шестнадцати лет, наверное, и не спал бы всю ночь, взволнованный ссорой с любимой девушкой. К счастью, я привык за годы общения с женщинами к самым разнообразным ситуациям, поэтому сон мой был крепок и полезен для здоровья.

Волновало меня по сути только одно — насколько способна окажется Галия контролировать свою ревность? На протяжении своей жизни видел немало пар, где один из партнёров чрезмерно ревновал другого. Их отношения мне откровенно не нравились, как, впрочем, уверен, и их соседям. Кому же понравятся постоянные скандалы и битье посуды в любое время дня и ночи! А у тех, кто погорячее, могло дойти и до рукоприкладства.

Нет, не так я представлял себе будущую жизнь с молодой женой. Так что сегодня, возможно, решающий день в наших отношениях с Галией. Одно дело, если это просто юношеский максимализм, взбрык молодой необъезженной кобылки, понятный в ее нежном возрасте и при отсутствии опыта общения с противоположным полом, и совсем другое дело, если это доминанта в характере, которая будет портить нашу жизнь изо дня в день, пока полностью ее не отравит. Если второе, то долго наши отношения не продлятся — не вижу смысла тратить время и нервы на заведомо провальный союз.

Вошел в кабинет — главбуха нет, Изольды нет. Не у кого отпроситься, чтобы сходить к подруге. А идти вот так, никому не сказав, не стоит — у меня хорошие отношения с главбухом, к чему их портить? Одно дело сбегать на пять минут, другое — отправляться на эмоционально насыщенную разборку в отношениях. Тут пятью минутами может не обойтись!

Так что уселся поудобнее, заварил чаек и принялся обрабатывать путёвки. Через пять минут услышал шаги в коридоре. Обрадовался — отлично, Ирина Викторовна или Изольда вернулись, и можно идти к Галие. Упс! Дверь отворилась, и на пороге появилась сама Галия. И, судя по полыхающим огнем глазам, явно не для того, чтобы разделить со мной кружку чая и преломить шоколадную конфету.

— Вот, значит, как! — набросилась она на меня, не дав раскрыть и рта, — значит, после всего, что было вчера, ты тут сидишь, как ни в чем ни бывало, и цифры свои обкашливаешь!

Последний оборот мне понравился, как и вид самой Галии в момент этой пылкой речи — как ей идет, когда она злится! Становится настоящей красоткой!

— Так ты еще и рад, что я злюсь! — воскликнула Галия патетично, — зря я сюда вообще пришла!

И она развернулась, чтобы уйти, но тут мне на помощь пришла неожиданная и совсем мной не запрошенная подмога. По злосчастному совпадению, как оказалось, вернулась Изольда, и что-то да услышала прямо из коридора. Благо Галия особенно не старалась говорить тихо.

— Галия! — укоризненно заявила она, перегородив девушке путь к отступлению своими мощными статями, — зачем же так разговаривать с Павлом Тарасовичем! Вы даже не представляете, как вам повезло, что он обратил на вас свое внимание!

Галия не оценила своего счастья, на которое Изольда призвала ее обратить внимание. Возмущенно фыркнув так, что мои соображения о молодой необъезженной кобылке почти стали реальностью, если закрыть глаза в этот момент, она ловко оттеснила Изольду и юркнула в открывшуюся щель. Благо ей места, чтобы пробраться, требовалось значительно меньше.

— Какая глупая девчонка, не понимает, с кем имеет дело, какой шанс получила! — покачала головой Изольда, говоря намного громче, чем требовалось, чтобы я ее услышал. Несомненно, чтобы Галия, убегая, могла услышать ее слова.

— Спасибо за помощь! — сказал я с совсем другими чувствами, чем прозвучали в словах, — передайте, пожалуйста, Ирине Викторовне, как появится, что я отлучился в комсомольскую организацию!

— Да можете не спешить, Павел Тарасович, ее Шанцев куда-то в город отправил! — жизнерадостно сказала Изольда, эта женщина обожала скандалы, и ее глаза уже блестели от удовольствия, — и не переживайте, если Галька будет и дальше глупости делать, то я вам завтра трех таких же найду, только поуважительней!

Я аж вздрогнул, представив, кого Изольда может мне подогнать для знакомства. Три свои более молодые копии, которые будут называть меня Павлом Тарасовичем и с придыханием заглядывать в рот, пытаясь угадать, чем мне угодить. Но это до появления штампа в паспорте, а вот потом… Потом они проявят свою истинную натуру. Мне хорошо знаком типаж таких Изольд — и то, что они вечно одиноки, о чем-то да говорит.

— Я комсомолец, мне нельзя сразу с тремя! — пошутил я, покидая