Читать книгу "Корейская волна. Как маленькая страна покорила весь мир - Юни Хонг"

Родители Син были христианами, практиковавшими тайно, предположительно попав под влияние нескольких южнокорейских священников, которые приехали на Север, чтобы нести слово Божие. Проповедование христианства в Северной Корее преследуется законом и может привести к смертному приговору, а новообращенных часто казнят или отправляют в трудовые лагеря. «Причина, по которой нам пришлось покинуть Северную Корею, заключалась в том, что мои родители распространяли аудиокассеты о христианстве, и каким-то образом их раскрыли. Их поймал правительственный агент, но нам всем удалось ускользнуть от него, и мы сбежали в Китай».

Син – одна из тех счастливиц, чьим семьям удалось остаться вместе во время побега. Первоначально семья Сина не собиралась ехать в Южную Корею, они планировали жить в Китае. Это довольно распространено среди северокорейских эмигрантов, даже несмотря на то что они рискуют в любой момент быть арестованными и возвращенными в Северную Корею по соглашению двух стран, которые все еще являются союзниками вопреки растущей взаимной неприязни.

Зачем тогда оставаться в Китае? Потому что Южная Корея не рассматривается многими северокорейцами как пригодный для жизни вариант. «В Северной Корее, – сказала Син, – нас всегда учили, что Южная Корея очень бедная. Но когда мы жили в Китае, мы обнаружили, что китайцы поклонялись Южной Корее, словно божеству. Тогда у нас появилось желание переехать в Южную Корею».

История Син является прекрасным примером неожиданных и далеко идущих эффектов Халлю. Китайское почитание Южной Кореи частично обусловлено популярностью корейской современной культуры, что, безусловно, является результатом достижений страны в сфере технологий, бизнесе и поп-культуре. Без него семья Син и другие, подобные им, могли бы остаться в Китае нелегально, опасаясь, что их поймают и отправят обратно в Северную Корею. Теперь, когда Син сама имеет отношение к Халлю – так как работает телеведущей – она говорит: «Я горжусь, что я кореянка». Я задала Син вопрос, на который, по моему мнению, она бы отказалась ответить: скучает ли она по Северной Корее?

В Корее моей юности, когда диктатор Чун Ду Хван был президентом, запрещалось каким бы то ни было образом сочувствовать Северной Корее. Если бы эта беседа состоялась, скажем, в 1985 году, меня могли бы посадить в тюрьму за то, что я задала этот вопрос, а Син – за то, что она ответила на него, несмотря на статус политического беженца.

Ее ответ оказался трогательным, открытым и сентиментальным, типичным для корейца: «Я скучаю по родному городу, по дому, друзьям, школе, соседям, учителю, воздуху и дереву, которое мы посадили под окном. Мы просто все бросили. Я даже не попрощалась ни с кем. Я так скучаю по своему городу, что едва могу дышать. Однажды, когда я шла в школу, я споткнулась о камень на дороге. Я скучаю даже по этому камню. Я все еще думаю о школьном дворе, где я играла со своими друзьями. Я могла дойти до него от дома за десять минут, а теперь мне не добраться туда даже за десять лет. Я очень сильно скучаю».

Син, сделавшая успешную карьеру телеведущей, кажется, хорошо себя чувствует в южнокорейском обществе. У нее даже больше нет северокорейского акцента. Она понимает, как ей повезло. «Люди, которые родились на свободе, не считают ее чем-то особенным, – сказала она. – Но выстраданная свобода, которая досталась настолько болезненно, действительно невероятна. За что я больше всего люблю Южную Корею, так это за то, что она подарила мне особый вид свободы».

Большинство разумных людей не верят, что им можно промыть мозги. Но мне кажется, что со мной случилось именно так.

Всякий раз, когда я говорю или пишу о Северной Корее, у меня возникает непроизвольная физиологическая реакция. Я чувствую горечь во рту. Даже сейчас, пока пишу эти строки. Это результат многолетней антикоммунистической идеалогии, навязанной мне за годы жизни в Южной Корее. Когда я вижу фотографии любой из северокорейских династий Ким, я чувствую тревогу.

Официальная позиция Южной Кореи по отношению к Северной резко изменилась в 1980-х годах. Когда я жила в Южной Корее, мы все верили, что Северная Корея – это порождение Сатаны, Вельзевула, Императора Нерона и Пол Пота. Сейчас данное чувство трансформировалось в лозунг «Прекратить дискриминацию северокорейских беженцев, которые решили поселиться в нашей стране. Особенно женщин, они красавицы». Хотя мое южнокорейское образование 80-х годов гарантировало, что Северная Корея навсегда останется для меня кошмаром, ужасом, погребенным глубоко в недостижимой области моего мозга.

В настоящее время Северная Корея находится в центре внимания. Ее ненавидят, ею интересуются. Страна часто становится объектом насмешек. Например, в американском мультсериале «Южный Парк». Ее покойный лидер Ким Чен Ир до сих пор остается самой популярной персоной для средств массовой информации из трех поколений Кимов, которые правили страной.

Жизнь и наследие Ким Чен Ира – повод для сюрреалистических легенд, но причины их появления дома и за границей совершенно разные.

В своей родной Северной Корее он прославился как человек «превосходной степени». Он, как утверждается, обладатель мирового рекорда по количеству попаданий в лунку в одной игре в гольф – одиннадцать из восьмидесяти лунок. И, согласно его официальной биографии, это было его первое появление на поле. Ким Чен Ир якобы также изобрел гамбургер. Даже трогательно, что северокорейцы очень гордятся своим наследием, хоть и по абсурдным причинам.

Те немногие иностранцы, которым разрешили посетить Северную Корею, рассказывают о шутках, услышанных от местных экскурсоводов: корейцы – это настолько великая раса, ведь они создали не только самые известные в мире инновационные технологии, но даже изобрели ложку. Хотя это звучит забавно, я уверена, северокорейцы никогда бы над подобным не посмеялись. Хотя за пределами Кореи легко сделать посмешище из человека, который является крупнейшим в мире импортером виски Hennessy, но имеет худшую в истории мужских причесок завивку.

Столь же ошеломляющим является сочетание нахальства и шутовского безумия, продемонстрированное членами семьи Ким Чен Ира. Его старший сын Ким Чен Нам в 2001 году пытался въехать в Японию по паспорту Доминиканской Республики, чтобы посетить Диснейленд в Токио.[43]Так что выглядит вполне логично, что ему отказали в руководящей должности, которая досталась его младшему брату – несчастному Ким Чен Ыну.

Но восприятие южнокорейцами Северной Кореи – совершенно отдельная история. Я не могу по-настоящему оценить иронию и сюрреализм северокорейской нелепости. Мои самые глубокие страхи не могут просто исчезнуть со временем. Когда я жила в Корее, атмосфера царила, как бы мягче сказать, параноидальная. В коридорах некоторых высотных зданий висели знаки, указывающие на то, что по соображениям национальной безопасности фотографировать из окна незаконно. Обосновывали данный запрет тем, что такие фотографии могут попасть в руки северокорейских шпионов, на случай если эти шпионы особенно заинтересуются видом на автостоянку. Большинство школ, которые я знала, проводили ежегодный конкурс «Антикоммунистической речи». В моей школе это был единственный вид выступлений. Вы не представляете, каково это – видеть мальчика из первого класса со стрижкой «под горшок» на кафедре перед тысячами учеников, трясущего своим кулачком, как Муссолини, и кричащего во всю глотку: «Мы уничтожим коммунистический режим Северной Кореи!» В такой момент зрители ревели и хлопали.