Читать книгу "Доктор Пес. Как наши лучшие друзья становятся нашими врачами - Мария Гудаваж"

Ночь я провела в уютном отеле в альпийском стиле, который зимой служит лыжным курортом. Меня удивило название на немецком – «Schönes Heim», – но в самом отеле царило японское гостеприимство, и можно было даже искупаться в горячем термальном источнике.

На следующий день доктор Мияшита и Сибата-сан заехали за мной и снова повезли в сувенирную лавку, торговавшую поделками из кедра. На верхнем этаже нас встретила 77-летняя хозяйка, Эйко Тан. Она присела на ярко-оранжевый футон рядом с доктором Мияшитой и рассказала мне о своем муже.

– Все его любили, и он всех любил. Всегда был такой счастливый! Мог играть в гольф, попасть под дождь и все равно вернуться домой с улыбкой, промокший насквозь, – говорила она.

Тут у нее на глаза набежали слезы, и она застенчиво их сморгнула.

Потом сказала, что все собаки в городе любили его. Когда он шел по улице, впереди бежал целый собачий парад. Он был для них как крысолов с волшебной дудочкой.

Они прожили вместе 49 лет. Когда врачи обнаружили у него рак желудка, было поздно что-то делать. Доктор честно ему обо всем сообщил и посоветовал провести оставшееся время в кругу родных. Теперь его вдова очень жалела, что при жизни ее мужа никто не знал, что собаки могут обнаруживать рак.

– Может, в будущем они спасут еще немало людей, – сказала она, улыбаясь доктору Мияшита.

– Я очень на это надеюсь, – ответил он, – мы делаем все, что в наших силах.

Мы переговорили и с другими жителями городка, супруги которых умерли от рака желудка. Некоторые из них сдавали образцы мочи, чтобы помочь развитию науки и спасти других людей от этого заболевания. Кто-то не хотел ничего сдавать, считая это странным.

Последнюю остановку мы совершили в традиционном японском доме, с татами на полу и раздвижными перегородками из рисовой бумаги – сёдзи. Там жило сразу четыре поколения одной семьи. Нас встретила самая старшая ее представительница, 82-летняя Цуруко Чигахара. Она широко улыбалась и радостно приветствовала нас в большом доме, который делила со своими сыном, невесткой, внучкой, ее мужем и правнучкой. Мы сняли обувь, и она проводила нас в комнату, где усадила на подушки вокруг низкого круглого столика из черного дерева.

Дальше Чигахара-сан поправила свой фартук в цветочек и спросила, не голодны ли мы. Вместе с сыном они стали расставлять на столе тарелки со свежими бобами эдамамэ со своего огорода, клубникой, яблоками, грушами, помидорами и фруктами, которые я не смогла опознать. В центре уже стояли чашки и чайник с зеленым чаем.

Мы вытерли руки горячими влажными полотенцами и принялись за угощение, а хозяйка стала рассказывать о своем муже, у которого 5 лет назад обнаружили рак желудка. В молодости он и выпивал, и курил, что увеличивало риск возникновения рака, но давным-давно бросил вредные привычки. Когда-то у него выявили H. pylori, но успешно вылечили от этой бактерии. Он не хотел ни операции, ни химиотерапии. Ему было 80 лет, он прожил чудесную жизнь. Она сказала, он не хотел боли и страданий, связанных с лечением. Решил, что уйдет, когда наступит его время.

Чигахара-сан вышла за него замуж в 21 год. Их сосватали родные.

– Тогда только так и делалось, – засмеялась она, и в глазах ее заблестели искорки.

Она сказала, ее муж работал прорабом на стройке и порой вел себя грубовато, но всегда старался сделать ее счастливой.

– Со временем он стал гораздо добрее и ласковее, причем со всеми, – вспоминала она.

Ее муж прожил 5 лет после того, как ему поставили смертельный диагноз, и проблемы у него появились лишь в самом конце. Он лег в клинику, потому что за неделю до смерти ему стало трудно ходить, но потом вернулся домой и общался с семьей до последнего дня.

Он скончался в этом самом доме 3 месяца назад.

Чигахара-сан подвела меня к большому алтарю в другом конце комнаты. Он был сделан из черного дерева или какой-то другой очень гладкой и красивой древесины с тонкими прожилками. В центре алтаря находилась статуя сидящего Будды, над ней два круглых светильника. По бокам стояли золотые вазы с золотыми металлическими цветами, а на полке над алтарем – золотые блюдца, в каждом из которых лежало по апельсину. Там же находилась большая книга с именами членов семьи. Возможно, семейная книга рождений и смертей, позднее сказал мне доктор Мияшита.

На другой полке лежали завернутые в бумагу угощения – любимые лакомства ее мужа. Я обратила внимание, что там же лежит и золотистая подарочная коробка шоколадных конфет, которую я привезла из Сан-Франциско. Очень трогательно было видеть, как эта женщина автоматически отдала подарок мужу, чтобы и он тоже порадовался. Свечи, открытки, свежие цветы, небольшой гонг с деревянным молоточком и чаши с ароматическими маслами были расставлены у подножия алтаря. Перед ним стояла большая фотография ее мужа – на ней ему было 62 года. Он был одет в традиционный черный японский костюм с белым воротничком вокруг шеи. Губы он поджал, изображая серьезность, но судя по приподнятым бровям его очень забавляла вся эта ситуация – съемка для фотопортрета. Казалось, это выражение лица он скопировал у жены.

В конце визита, провожая нас до дверей, Чигахара-сан с улыбкой отозвалась о наших исследованиях по выявлению рака собаками:

– Собаки – хорошие животные. Пожелайте им от меня удачи!

* * *

Доктор Мияшита и молодой врач из местной больницы Киоичи Сео этим вечером должны были встретиться с пятью людьми, у которых собаки из «Сен-Суга» предположительно выявили рак. Мне сообщили, что эти люди сильно обеспокоены. Доктор Мияшита собирался с каждым обсудить его случай индивидуально, предложив разные варианты медицинских обследований, и объяснить, что собачья диагностика хороша, но не идеальна. Он собирался рассказать, что такое исследование проводится в первый раз, что процедура еще будет совершенствоваться, и успокоить их, заверив, что проведут всестороннюю проверку.

Поскольку беседы с пациентами проходили один на один, я решила прогуляться. Сибата-сан пошел со мной, потому что не хотел отпускать меня без провожатого, хотя по-английски он знал всего несколько слов.

Сыпал мелкий дождик, так что мы немного побродили по городу, а потом заглянули в несколько зданий в центре: в детскую библиотеку, находящуюся над почтой, в чудесное старинное кафе, украшенное антикварными безделушками, с выставкой старых пишущих машинок и в еще одно бывшее хранилище для мисо. Я не сразу поняла, что находится в нем сейчас, но здание выглядело интересно, и оттуда тянуло запахом дымка. Двери были открыты, так что мы решили войти.

Оказалось, что мы попали в лавку керамики семейства Миура. В главном помещении высотой в два этажа (плюс крыша с высоким коньком) потолочные балки цвета кофе контрастировали с белоснежными стенами. Это был идеальный фон для традиционной японской керамики и живописных полотен. Запах дыма, который я учуяла снаружи, шел от большого очага – ирори. Вокруг него сидели три женщины, они пили чай из чугунного чайника, стоявшего на горячих углях.