Читать книгу "С любовью насмерть, Дун… - Рут Ренделл"

— Никакого скрытого смысла, никакой зловещей тайны, — ответила миссис Кводрант. — Поэзия девятнадцатого века изучалась как отдельный курс для повышенного уровня обучения и как предмет входила в школьный аттестат зрелости, который мы получили в 1951 году. Кажется, теперь она включена в общую программу.

Тут Кводрант повел себя странным образом. Пройдя между женой и Уэксфордом вглубь библиотеки, он снял с полки книгу. Его рука сразу нашла ее. Уэксфорду показалось, что он мог бы и в темноте наощупь угадать место, где стоит эта книга.

— О, нет, Дуглас, — сказала миссис Кводрант, — это ему вряд ли интересно.

— Смотрите.

Уэксфорд склонился над книгой. На внутренней стороне обложки была красивенькая наклейка с памятной надписью: «Фабии Роджерс за успешную успеваемость по всем предметам на аттестат зрелости, 1951».

Человеку его профессии как-то не к лицу было теряться, не находить слов, но в тот момент Уэксфорд действительно не знал, какими словами поддержать порыв гордости за жену, осветивший вдруг смуглое лицо Кводранта, и как помочь миссис Кводрант справиться со своим смущением.

— Ну, мне пора, — наконец сказал он. Кводрант быстро поставил книгу на полку и взял жену под руку. Ее пальцы крепко сжали рукав его смокинга. Внезапно Уэксфорд почувствовал, насколько они близки, эти муж и жена, но при всем том в их близости угадывалось отсутствие секса. «Брат и сестра, — подумал Уэксфорд. — Птолемей и Клеопатра».

— Спокойной ночи, миссис Кводрант, — сказал он. — Вы мне оказали большую помощь. Простите, что побеспокоил… — Уэксфорд взглянул на часы, — в столь поздний час, — прибавил он, припомнив Кводранту его враждебность при встрече.

— Пустяки, господин главный инспектор, — и она засмеялась, как счастливая, уверенная в себе жена, у которой преданный, верный ей муж.

Они вместе проводили его до дверей. Кводрант был любезен, обходителен, как всегда, но рука, та самая, на рукав которой легли пальцы Фабии, была с такой силой сжата в кулак, что костяшки под смуглой кожей выступали, как белые камешки.

* * *

У стены полицейского участка кто-то оставил свой велосипед. Велосипед был оснащен могучими фарами, внушительного вида коробкой с инструментами и надежной корзиной на багажнике. Уэксфорд вошел в вестибюль и едва не столкнулся с полной светловолосой женщиной в кожаной ветровке поверх широкой юбки.

— Прошу прощения.

— Ничего, ничего, — сказала она. — Все кости целы. Вы, наверняка, не самый главный тут инспектор, правильно?

Дежурный за стойкой ухмыльнулся; чтобы скрыть это, закашлялся и закрыл рот рукой.

— Я главный инспектор Уэксфорд. Чем могу служить?

Она порылась в рюкзачке и что-то оттуда достала.

— Дело в том, — сказала она, — что я вроде бы должна вам помочь. Один из ваших голубчиков побывал у меня в моем коттедже…

— Мисс Кларк, — сказал Уэксфорд, — пожалуйста, давайте пройдем ко мне в кабинет.

В нем вдруг проснулась надежда. Наконец, кто-то сам к нему пришел, и это может изменить дело. Но надежда как появилась, так и исчезла, когда он увидел, что она держит в руке. Увы, это была всего лишь еще одна фотография.

— Я нашла ее среди всякого другого барахла, — сказала мисс Кларк. — Если вам, вроде того, надо собрать сведения о том, кто знал Маргарет, может, этот снимок вам пригодится.

Это была увеличенная фотография. На ней были сняты двенадцать девочек, расположившихся в два ряда. Судя по всему, снимок был любительский.

— Снимала Ди, — сказала мисс Кларк, — то есть Ди Стивенс. Это лучшие силы нашего шестого класса, — она посмотрела на Уэксфорда, как школьница на учителя, школьница, которая сообразила, что, наверно, сморозила глупость. — Возьмите, может, понадобится.

Уэксфорд опустил снимок в карман, решив, что рассмотрит его потом когда-нибудь, сомневаясь в том, что у него скоро дойдут до него руки. Когда он провожал мисс Кларк, ему навстречу попался сержант Мартин, которого он посылал снять показания у менеджера супермаркета. Тот доложил, что в магазине не вели подсчет, сколько розовых косынок было продано за неделю, у них была общая цифра проданных косынок разных цветов. Партия этих косынок поступила в продажу в понедельник, к субботнему вечеру всего было продано двадцать шесть косынок. Менеджер сообщил, что примерно двадцать пять процентов партии составляли розовые косынки, и по его грубым подсчетам было куплено шесть.

Уэксфорд послал Мартина во Флэгфорд, чтобы тот разыскал Джанет Типпинг. Затем он набрал номер телефона Друри. Ему ответил Берден. В доме, доложил он, больше ничего обнаружено не было. Миссис Друри гостила у сестры в Гастингсе, но у сестры телефона нет.

— Мартину придется туда съездить, — сказал Уэксфорд. — Ты мне будешь нужен здесь. Какие вести от Спелмана?

— Во вторник они закрылись ровно в пять тридцать. Друри взял заказ своей жены в среду.

— Зачем ему покупать овощи? Они же у него растут в огороде.

— Там был заказ на помидоры, огурцы и горох, сэр.

— По-моему, это фрукты, а не овощи. Да, кстати, раз уж речь зашла о садоводстве. Я собираюсь вам туда подбросить осветительные установки, и тогда можно будет начать копать. Возможно, кошелек миссис Парсонс вместе с ключом растет у Друри где-нибудь среди картофельных грядок.

Друри был в плачевном состоянии, когда Уэксфорд вернулся в дом на Спарта-гроув. Он механически ходил из угла в угол, и было заметно, что у него подкашиваются ноги.

— Тут ему было дурно, — сказал Гейтс.

— Плохое пищеварение, — сказал Уэксфорд. — Может, ты думаешь, я пришел справиться о его здоровье?

Обыск был закончен, и в доме, казалось, стало больше порядка по сравнению с тем, что было до обыска. Когда привезли осветительные установки, Брайант и Гейтс начали рыть там, где росла картошка. Бледный, как мел, Друри смотрел в окно, там выворачивали с корнями пласты земли. «Человек этот, — думал Уэксфорд, — когда-то сказал, что без Маргарет Годфри жизнь его потеряет всякий смысл, станет невыносимой. Имел ли он в виду, что жизнь станет для него невыносимой, если Маргарет будет принадлежать другому?».

— Друри, я хочу, чтобы вы поехали со мной в участок.

— Вы что, хотите меня арестовать?

— Мне надо задать вам еще несколько вопросов, — сказал Уэксфорд. — Всего два-три вопроса.

Тем временем Берден съездил в Помфрет, разбудил дядю Друри, мастера по ремонту металлических изделий, и проверил алиби его племянника.

— Дад всегда по вторникам уезжает рано, — проворчал дядя. — И с каждой неделей все раньше и раньше, такое дело. Если б в четверть, а то больше в пять норовит.

— Значит, по-вашему, в прошлый вторник он уехал около пяти?

— Не хочу сказать, что около или в пять, нет. Так, что-то в десять минут, в четверть шестого. Я работаю, сижу, а Дад входит и говорит: «Дядя, я поехал». Я проверять его буду, что ли?