Читать книгу "Десятый человек - Вэй У Вэй"

Представь, как исчезает последовательность времени. Что останется?

Безвременность?

Да, поскольку время – это последовательность. Представь, как исчезает неизменность. Что тогда останется от безвременного?

Последовательное время?

Верно. В воображении ты, по крайней мере, можешь увидеть, что в отрицании у них есть общий знаменатель.

И что он такое?

По-видимому, временное измерение, которое они собой представляют, один – ноуменально, другой – феноменально. Тем не менее они обретают это качество только во взаимном отрицании.

Помогает ли нам такая игра воображения?

А как же, разве она не показывает нам, что они неразделимы, что время – аспект безвременности?

И что?

Поскольку феноменально мы последовательны во «времени», ноуменально мы должны быть неизменны как «безвременность». Разве это не ключевое понимание?

Конечно же! Если видеть таким образом, это будет по меньшей мере наглядным примером того, что мы есть!

Если бы требовалось доказательство, разве это не стало бы им?

Ты только что сказал, что остановку времени можно представить. Мы можем представить ее?

Конечно. Попробуй.

Все просто остановится?

Нет, все исчезнет, включая того, кто представляет.

Почему?

Потому что время не существует объективно.

Я не понимаю, как это работает.

Ты представляешь, что время останавливается, но на самом деле представляющий останавливается концептуально, поскольку он – то, чем является последовательное время: последовательность как таковая останавливается, то есть ты и все, что говорят твои органы чувств. «Ты» не можешь продолжаться, если время остановилось.

И это демонстрирует, что время – то, чем мы являемся феноменально?

Что оно представляет собой последовательность, благодаря которой мы можем проявляться. Поэтому оно – измерение того, что мы есть безвременно.

Но разве это не означает, что когда мы отсюда исчезаем, мы должны автоматически оставаться безвременно?

Отлично! Конечно, это так. Это также следует из того, что мы только что обсуждали.

Мы – или одно, или другое, или оба?

Нет, было бы неверно так говорить.

Почему?

Мы безвременны, мы – безвременность, если уж на то пошло, но то, чем мы кажемся во времени, – просто видимость.

То есть концептуальное существование, или псевдосуществование, проявленное посредством расщепления безвременного ума на субъект и объект, «концептуальность», представляющая собой сознавание посредством сравнения противоположностей?

Я думаю, ты выразил это достаточно ясно.

Но разве мы всё еще не пребываем в двойственности? Время и не-время – это пара взаимозависимых противоположностей, как и любая другая.

Верно. Мы должны признать это. Но это игра словами. Время – это последовательность, а последовательность и отсутствие последовательности составляют измерение «пространства», то есть объем, включающий в себя трехмерный объем, доступный нашим органам чувств. Это просто геометрическая концепция, но все эти измерения происходят из единого источника, единого «глаза», который производит эти измерения. Что это за «глаз» и где он находится?

Мне кажется, что это мой глаз, если не «полный вздор»!

И то и другое! Как концепция это – полный вздор, но как метафизическая истина это мой «глаз» в качестве Я [31].

И где находится твой «глаз» в качестве тебя?

Нет, нет! Ты потерял нить! Это МОЙ глаз, кто бы ни произносил это, и каждое воспринимающее существо может сказать это, и даже если животные и растения не могут «сказать» это, они могут знать это без слов. Это всегда «Я», и феноменально оно – везде.

Это не центр?

Это всегда центр, откуда бы он ни «смотрел».

Как это возможно?

Я, или «Я – Я», ахам-ахам, как Рамана Махарши называл его, – это центр бесконечности, а центр бесконечности феноменально находится везде.

Все это концептуально.

Все, что мы говорим, концептуально. Проблема в том, что люди обусловлены принимать концептуальную объективизацию за то, что они называют «реальным». Но никакой «реальности» нет. Все, что мы можем, помимо безмолвного знания мудрецов, чье понимание невозможно передать, – это концептуализировать его в абстрактные формы.

Да, и что потом?

Потом мы делаем то, что делали Учители, что делал Хуанбо.

И что это?

Уничтожаем концепцию. После долгой блестящей беседы об «Уме», уже собираясь покинуть зал, он повернулся и добавил: «И кстати, пожалуйста, не забывайте, что такой вещи, как «Ум», попросту не существует», – и ушел, оставив учеников сидеть с открытыми ртами. Кроме, возможно, лишь нескольких – для которых, собственно, и проводилась вся беседа.

Мы тоже среди них. К какой группе мы принадлежим?

Мы достаточно квалифицированны, чтобы принадлежать к последним.

Я в числе первых, с открытыми ртами!

Не тогда, надеюсь, когда прочтешь беседу Хуанбо! Это, по крайней мере, ясно.

Тут эффективное влияние оказал шок от такой концовки?

Как шок – возможно. Но суть в том, что когда концепция отбрасывается, лежащая в основе нее истина остается и становится явной.

Она становится явной до шока или после него?

Может существовать лишь один миг во времени, в который она становится очевидной.

И каков он?

Он безвременен, но представлен как некий момент в последовательном времени.

Тогда когда он?

Он всегда, вечно, неизменно. Он – вечность. Он называется СЕЙЧАС.

78 Что продолжается?

Термин «длительность» обычно и общепринято означает продолжительность во времени, и было бы неправильно использовать слова в ином значении, чем в том, в котором они обычно понимаются. Поэтому это слово так и используется в этих Записках.

Однако, по сути, «продолжительность» – это эффект чувственного восприятия, фактически не существующий. Длительность в этом смысле – иллюзия, вызванная последовательностью, поэтому последовательность можно назвать механизмом гипотетической длительности.