Читать книгу "Гардар. Книга 2 - Михаил Игнатов"

Я сжал в объятьях Маро, прижимая её к груди и запахивая полами своего плотного камзола, чтобы прикрыть от холодного ветра. Опустил подбородок на шелковистую копну волос. Тихо, чтобы слышала только она, прочитал чужие, запавшие в память стихи:

Горы, что вы сделали со мной? Чем заворожили? Властным зовом К подвигам горячим и суровым Или мудрой снежной сединой? Ваша твёрдость мне передаётся, Я держусь на ваших скользких тропах. Чем пытливей вглядываюсь в пропасть, Тем ровней, спокойней сердце бьётся. И встречая блеск вершин бесстрашных, В самом риске чую твердь опоры. Горы любят сильных и отважных. Горы любят тех, кто любит горы.

Глава 15

Когда человек становится старше, то вместе с прожитыми годами к нему приходит и опыт. Опыт принятых решений, совершённых ошибок, случившихся когда-то переживаний… Я не исключение. И, сравнивая прошлое и настоящее, могу с уверенностью сказать, что снова счастлив.

В моей жизни была любовь, которая дарила крылья и было то, что ничем, кроме предательства, я считать не мог. Крылья сгорели, рассыпались пеплом как сады Сарталы в День падения. Иногда в госпитале я считал, что сгорела и моя жизнь. А здесь, в Пеленоре, просто стремился жить. Пытался понять, есть ли шанс на возрождение, и думал, что нет. Одна девушка не оставила в моей душе ничего кроме досады. Другая познакомила с неведомым до этого чувством обиды, когда все твои старания не только не ценят, но даже и не замечают.

Я был глуп…

Я был смешон, пытаясь вырастить волшебство там, где для него не нашлось ни подходящей земли, ни ласкового солнца; там, где не упало даже его зерна, и не пролилось ни капли усилий с противоположной стороны. С другой стороны, может дело и во мне: если в моём сердце не появлялся этот росток, то глупо требовать его от другого человека. Вряд ли так можно создать волшебство любви.

Сейчас всё было по-другому. Не знаю, где пролегает та неуловимая грань между увлечением и любовью. Я люблю читать мемуары великих людей, поэтов, которые рвали своё сердце и душу, создавая строки, что живут сотни лет после них. Они были гораздо мудрее меня и больше понимали и в жизни, и в любви. Но даже они не нашли ответа и не смогли оставить совета, что поможет всегда и всем. Не понимая этого, я пытался слепо подражать некоторым из них.

Глупо… Это было глупо. В прошлом, с Аори, всё проходило неспешно. Мы сближались постепенно, медленно росли крылья у меня за спиной, день за днём она становилась той, без кого мир вокруг – чёрно-белый. Сейчас всё по-другому. Самое важное случилось в один миг. В ту самую секунду, когда я увидел эти смеющиеся глаза. Маро. Я знал только её имя, но уже одна мысль, что она сейчас уйдёт – резанула сердце болью.

Иногда, мучительно тяжело расставаясь с ней на две недели, день, час, я со страхом думал, что было бы, если бы она случайно не встретилась с Риолой? Что произошло бы, если в тот день мы разминулись бы всего на пару минут и не увидели глаза друг друга? Мне кажется, что я ещё долгие годы бы мучился и метался из одной пустой встречи в другую. И всё это случалось бы зря…

Почему? Да потому, что за моей спиной снова крылья, те самые, что когда-то сгорели. Они несут меня на каждую встречу так, что я мчусь, не касаясь камня мостовой. Моё сердце заходится в безумном стуке, едва я касаюсь её губ. Мир наполнен бесконечными мыслями о ней. Все эти бесконечные стежки сквозь мёртвые земли, наряды и возня в хране с големами и артефактами иногда кажутся мне такими пустыми и бессмысленными… Это пугает меня. Мне кажется, что это безумие… Но я не хочу, чтобы его стало даже на каплю меньше. Целуя её губы, я чувствую ответное тепло. Расставаясь, я вижу в глазах напротив сожаление. Встречаясь – радость. А главное… Обнимая, я стараюсь укутать её своими крыльями, и, кажется, чувствую ответное прикосновение чужих…

– Подъём. Пора выдвигаться.

По подошве сапога постучали. Пришлось открывать глаза и возвращаться в мир жары, пыли и песка, а ведь только второй день выхода. Нужно бы, вернувшись, предложить Маро переехать ко мне. Второй месяц пошёл наших встреч. По мне, вполне хватит для приличий… да как будто бы нам есть до них дело!

– Аор!

– Да, иду, иду!

Я оглянулся по сторонам. Это новая стоянка, мы впервые здесь. У каждого отряда собственный маршрут, но, в общих чертах, каждый из них постоянно смещался вдоль границы мёртвых песков. Рано или поздно я увижу каждый уголок границы, и, похоже, своими глазами смогу убедиться, что все они на одно лицо. А пока Гвардеец замер, прислонившись к камню, на всякий случай обезопасив себя с одной стороны. Я умею делать выводы из поражений. Это даже Версус отмечает: плохой талант, но хорошая память и много упрямства. Так что голем будет ждать нас здесь. Замрёт и, уже через пару дней покрывшись пылью, станет в своей неподвижности походить на простой мёртвый камень. Но по-прежнему будет внимательно охранять стоянку. Пустую. Он вышел у меня очень качественным и в таком ожидании неразличим в потоках сил, а значит и заинтересовать тварей не сможет. Так что никто из них и не должен сунуться сюда, но это страховка и правила. Такие же, как и запас провизии, воды и медикаментов на этой стоянке.

Положил эспадон на плечо – с плащом не очень удобно, но я уже привык. Развернул Сеть. Для начала на максимум, протягивая её нити так далеко, как только выходило. Это уже и времени занимало прилично, и начинало терять смысл: чем дальше, тем крупнее становились проплешины ячеек Сети, а поперечные нити-дуги снижали чувствительность. Нужно уже задумываться о переработке заклинания: сколько бы я ни совершенствовал его, но в основе это всё то же плетение уровня младшего мастера. За эти полгода я уже окреп как маг и прочно освоился на новой ступени, закрепил изменения в ауре, увеличившие её размер и сложность. Может я и впрямь перерос это заклинание?

Никого. Сеть пуста. Я сжал плетение в привычные двести шагов, на пробу максимально сгущая ячейки, даже наслаивая их друг на друга. Неожиданно заклинание неуверенно сверкнуло необычной серебристой точкой и странно изогнуло одну дугу. Словно сигнальная нить на миг утолщилась и тут же вернулась в прежнее состояние.

Я вскинул руку. Отряд замер, едва начав движение, ощетинился наконечниками метателей и копий. Сеть сузилась ещё сильнее, загустела: я накладывал одну ячейку на другую, просеивая ближайшее окружение частым поиском.

Командир сквозь зубы процедил:

– Что?

– Отметка, – ответил я и указал направление. – Семьдесят шагов.

Сначала настороженная двойка бойцов, а затем и я, буквально исползали тот пятачок каменного поля.

– Ничего, – сообщил я очевидное. – Впервые такое странное поведение сторожевого заклинания.

Дар махнул старшему сержанту:

– Выдвигаемся. Мы отстаём от графика.

Похоже, и впрямь пора переработать заклинание. И, к сожалению, посетить библиотеку. Эта мысль заставила меня скривиться. Вот уж чего мне точно не хотелось, лучше через две недели, вернувшись, поискать помощи у старших товарищей по Искусству. Пока заклинание не подвело меня окончательно.