Читать книгу "Жрица голубого огня - Илона Волынская"

– Причем чем больше пьют, тем больше духов селится, – хмыкнул Хакмар.

– Ты смеешься, кузнец, а я, когда маленький был, шаману наш род новый бубен делал! Перед празднеством шаман бубен взял – он легкий был, плясал с ним шаман. Кончилось празднество – шаман бубен в свой дом понес. Шатался, даже упал три раза – такой бубен тяжелый стал, столько духов в него поналезло!

– А потом у него от этого бубна еще и очень сильно болела голова! – невозмутимо сообщил Хакмар. – Если тебе твой бубен так дорог, нечего в него падающих с неба жриц ловить! Что у тебя за привычка такая дурацкая – как жрица с неба валится, так ты ее обязательно подбираешь!

Скорчившаяся у костерка Аякчан посмотрела на мальчишку исподлобья. Ничего-ничего! Сейчас она искренне надеялась, что верховная жрица Айгыр собирается убить проклятых Черных! Вот тогда, встав над их еще теплыми трупами, она, может, и позабудет, как стаскивали с нее этот набитый духами кулев бубен! Причем неизвестно, что было хуже – сочувственно-виноватое сопение придурковатого Донгара или хихиканье откровенно веселящегося кузнеца. Одно хоть радовало: вернувшись на поляну, Синяптук она не увидела. Котелок, где недавно бурлил отвар, которым черный шаман лечил толстую мальвину, лежал перевернутый. Погасший Огонь едва дымился, а постель из лапника была пуста – Синяптук исчезла. Тощий шаман всю поляну обегал, все уцелевшие кусты облазил – убивался по Синяптук больше, чем по своему треклятому бубну!

– Коллекционируешь ты этих голубоволосых ведьм, что ли? – продолжал разоряться Хакмар.

– Это не я! – перепугался Донгар. – Разве ж я куль какой злобный, чтоб такое страшное с большой начальницей-жрицей сделать? Это не иначе как черная женщина! – И он безнадежным взглядом окинул поляну, начисто, до промерзшей земли, выметенную вихрем, что унес вылезшую из-под земли жуткую тварь. – Я виноват, конечно! – вздохнул он. – Не уберег! – он нахохлился и уткнул голову в колени, похоже, терзаемый муками совести.

Аякчан и Хакмар посмотрели на страдающего мальчишку, а потом… переглянулись. Аякчан увидела на лице кузнеца такое же обалдение, какое испытывала сама: этот так называемый черный шаман что, не соображает – Синяптучка его прикончить собиралась! Правда, Хакмар немедленно отвернулся, похоже, раздосадованный этим мгновением взаимопонимания с ненавистной голубоволосой ведьмой. Аякчан тут же почувствовала еще большую досаду – не такая уж она страшная, чтоб от нее вот так шарахаться! Между прочим, в тот единственный раз, когда она побывала в городе, некоторые парни на улицах на нее даже оглядывались! С интересом!

– Что это за существо хоть было? – старательно не глядя больше на кузнеца, снисходительным тоном обратилась она к Донгару.

– Тоже ведьма-албасы, однако. Вроде тебя, только из Нижнего мира, – печально откликнулся Черный.

«Албасы, вроде тебя?» Вроде нее! Она, значит, снизошла, заговорила с этим полудурком, называющим себя черным шаманом, а он вместо благодарности снова за свое – албасой обзывается! Не-ет, вот когда она все-таки осуществит свой план и заманит Черных к Айгыр, просто его смерти ей будет мало! Пытки. До-олгие пытки. Среди которых обязательная – битье бубном. С размаху по тупой башке!

– Черной женщиной ее называют, – тем временем продолжал бубнить Донгар. – Наш старый шаман в пауле страшное рассказывал. Давно, еще до Храма, она приходила, на Рыжий огонь из Нижнего мира вылезала, людей забирала. Если кому искра в лицо попадала – и ему конец, и родичам его, и всему селению! Как ни прячься, а черная женщина между домов пойдет, носом своим нюхать будет – всех найдет, всех заберет! Но когда Голубой огонь в Сивир пришел, не стало ей ходу на Среднюю землю! А мы снова Рыжий огонь разожгли… – Выражение лица у Донгара стало бесконечно виноватым.

– Ну знаешь – какой умел, такой и разжег! – Хакмар явно обиделся. – Я ж тебе не она… – он кивнул на Аякчан, – чтоб Голубой разжигать! А без Огня я бы крышку на Нижний мир не поставил! Мог, конечно, и не разжигать! Пусть бы мэнквы и дальше тут шастали! И вообще! У меня и раньше в моей горе Рыжий огонь загорался – и никакая тетка из-под земли не лезла!

– Ход в Нижний мир… Когда ты Огонь зажигал, он еще открытый был – вот она и почуяла, – физиономия Донгара стала еще виноватее, – она ж не мэнкв, ей, чтоб в Среднюю землю пролезть, любая щелочка сгодится.

– Так, – физиономия Хакмара стала напряженной, он резко выпрямился, – и куда же ее сейчас понесло? – глядя на полосу черной золы, осевшей на деревьях там, где пролетел унесший подземную тварь вихрь, спросил Хакмар.

– Где люди есть, – снова вздохнул Донгар. – Чтоб в Средней земле жить, ей все время надо людей забирать, души их высасывать.

– А я знаю, куда она полетела! – вдруг с торжеством провозгласила Аякчан. – В город, вот куда! – она заторопилась, прежде чем вскинувшийся Хакмар успел перебить ее. – Там ей и спрятаться есть где, и даже если она кого… заберет… – Аякчан споткнулась на слове, боясь даже вообразить, что же случается с тем, кого это чудовище «забирает». – Никто даже не заметит!

Мальчишки уставились на нее недоверчиво.

– У нас в пауле – в селении нашем – если что с кем не так, сразу заметят, – пробормотал Донгар.

– Наши горы вашему стойбищу не чета…

– Паулю! – перебил Донгар.

– Стойбищу! – фыркнул в ответ кузнец и продолжил: – Но у нас тоже, ежели человек бездушным сделается – без души останется, – родичи увидят!

– Не знаете вы города! – с высокомерным превосходством усмехнулась Аякчан. Ее собственное знание города ограничивалось дорогой от ворот до местного Храма, но рассказывать об этом мальчишкам вовсе не обязательно!

– Однако… – озадаченно пробормотал Донгар. На несколько мгновений он замер в неподвижности – непривычная работа мысли комкала и мяла его простецкую физиономию. Потом решительно поднялся и принялся сматывать с пояса ту самую веревку, которой он пытался поймать черную женщину. И вдруг быстрым рывком растянул ее над заново разожженным костром. Аякчан почудилось, что она слышит сдавленный стон – и веревка напряглась, как страдающий человек.

– Ты что делаешь? – не удержавшись, изумленно спросила Аякчан.

– Духа веревки наказываю, – равнодушно откликнулся мальчишка. – Из-за него нижнюю албасы упустили. Если шаман велит крепко держать – надо, однако, держать крепко!

Мальчишка свернул слабо дымящуюся веревку – и, подхватив один из вьючных тюков, направился к оленям.

– А вот мне тоже интересно: куда это ты собрался? – поднимаясь, едко спросил Хакмар в его удаляющуюся спину.

Донгар не оглянулся. Закрепил тюк у седла – Аякчан даже показалось, что веревка тюка завязалась сама собой, затягиваясь прежде, чем пальцы мальчишки-шамана успевали закрутить узел. Поглаживая оленя по спине, Донгар пробормотал тому в морду:

– В город, куда ж еще!

Олень фыркнул – равнодушно. Хакмар зафырчал, как разъяренная рысь.

– Почему-то я так и думал!