Читать книгу "Жрица голубого огня - Илона Волынская"

На конце веревки билась уже не красавица! И даже не старуха! А существо, которое невозможно увидеть в самых жутких снах! Его бугристая и потрескавшаяся, как кора старого дерева, шкура была совершенно черной! Люто щелкала похожая на щель пасть со ржавыми, как древние рыболовные крючья, зубами, а над торчащей посреди лица единственной железной ноздрей помаргивал затянутый тухлой белесой пленкой глаз. Опутанная веревкой рука не с одним, а сразу с двумя локтями торчала прямо между похожими на бочонки грудями твари.

Аякчан почувствовала, что язык снова повинуется ей. Внизу, как после сна, тер обеими руками лицо Хакмар.

– Сказал же – шаман я! – натягивая веревку еще туже, проворчал Донгар. – Зачем пришла в мою Среднюю землю, албасы Нижнего мира, черная женщина?

– Как ты узс-снал? – вываливая красный, как кусок сырого мяса, язык, прохрипело существо. – Как догадалс-ся, что я – черная женщина?

Донгар аж веревку тянуть перестал.

– Э-э… Однако… – он смущенно покосился на грудь жуткого существа и, наконец, с явным облегчением выпалил: – Ты – женщина, и ты вся черная – вот как!

Свисающий из ржавозубой пасти язык взметнулся, с силой хлестнув по веревке. Раздалось похожее на болезненный вскрик теньканье – и стягивающие черную женщину путы обвисли. Жуткая тварь крутанулась, неуклюжим, но стремительным прыжком добралась до пылающего алым костра. Многосуставчатая, как паучья лапа, рука, изгибаясь, нырнула прямо в Огонь – тугая струя Рыжего пламени плеснула в Донгара!

Перед лицом мальчишки-шамана мелькнул серебристый проблеск. Рыжий огонь ударился о меч, завис на мгновение, будто приклеенный, и с тихим шипением впитался в лезвие, как вода в землю. И тут же клинок весь окутался алым ореолом, и столб Рыжего пламени ударил тварь в живот.

– А-ш-ш! – Шипящую черную женщину отшвырнуло в сторону. На миг она почти растворилась на фоне черной земли. Зависшая наверху Аякчан увидела только распахнутый огненный зев пасти со ржавыми клыками – и похожий на шмат кровоточащего мяса стремительно вращающийся язык. Черные струйки заклубились вокруг этого языка – и воронка не Огня, а омерзительно вонючего дыма ринулась к Хакмару. Мальчишка махнул мечом – он прошел сквозь дым… и его сверкающая поверхность подернулась рыжими пятнами ржавчины. Дым вытянулся в пять хищных пальцев, и они поползли ко рту и ноздрям кузнеца. Лицо Хакмара мучительно исказилось от попытки не дышать… Черная женщина зашлась ухающим смехом.

Между кузнецом и струей отравленного дыма рухнул щит из Голубого огня.

– Зат-ш-шем? – выдохнула тварь. – Зат-ш-шем мешаеш-шь, сестренка? Зат-ш-шем тебе эти мальтш-шишки?

Стоящая в воздухе Аякчан посмотрела на черную женщину с возмущением. Если б она сама понимала, зачем тратит последние капли Огня на парня, который только и знает, что дразнить ее! И вообще, какая она этой пакости сестренка?

– Самой нужны! – звонко выкрикнула Аякчан и, вытянув руку с нестерпимо пылающим Огненным шаром, ринулась с небес прямо на черную женщину. Эту тварь надо прикончить сразу, быстро, прежде чем она догадается, как на самом деле слаба Аякчан.

– Всегда тш-шебе, сестренка! Потш-шему все вкуш-шное всегда тш-шебе? – вырвавшийся из груди твари визг прошелся по поляне, вздымая густые клубы сухой золы.

Мелкая черная пыль ударила Аякчан в глаза, в рот, набилась в нос. Девочка зашлась кашлем… шар Голубого огня сорвался с ладони – только пальцы судорожно дернулись в напрасной попытке удержать его. Бессмысленно вильнув, шар врезался в землю. Поляна содрогнулась. Слежавшиеся пласты золы вздыбились сплошными черными стенами. На гребне одной из них, как на волне, взмыла черная женщина.

– Ненавиш-шу тебя, сестренка! – скаля ржавые крючья зубов, прошипела она в лицо Аякчан и, лягушкой распластавшись на поднявшемся вихре, понеслась над вершинами деревьев – прочь.

– Хватай ее, девочка-жрица! Что зависла, голубоволосая, лови, улетит! – яростно завопили снизу два голоса.

Аякчан вовсе не собиралась никого ловить… но этот крик хлестнул ее, как плетью. Не раздумывая и не рассуждая, будто так и надо, она сорвалась в погоню. Сквозь мчащийся впереди черный вихрь еще смутно виднелся нелепо растопырившийся силуэт черной женщины. Ветер ударил Аякчан в лицо, растрепал волосы, швырнул пряди в глаза. Рванувшая на большой скорости девочка отвернула лицо от секущей черной пыли…

Ощущение пустоты обрушилось внезапно. Вот только что, вытянувшись в струнку, она рассекала воздух… вот зависла на мгновение… и камнем рухнула вниз. «Видно, суждено мне упасть с небес на землю, – переворачиваясь в воздухе, отчужденно подумала Аякчан. – Два раза вывернулась, третий – не удастся».

Белая обледенелая земля крутанулась перед глазами, и Аякчан всем телом ударилась… о туго натянутую разрисованную кожу. С воплем подлетела кверху, чуть не до самых верхушек сосен. Дрыгая ногами в воздухе, шлепнулась обратно. Подлетела снова… И уже с высоты успела разглядеть, что взлетает и падает она на огромном, под великанскую руку, шаманском бубне. Снова взлет – падение, опять взлет…

– Ой-е-е! – с воплем боли девочка опять свалилась на бубен. Послышался громкий треск – будто лопнуло что-то… В глазах у Аякчан на мгновение помутнело – а когда она снова смогла соображать, поняла, что сидит на земле… нет, она все-таки сидит на бубне… Только бубен больше не был огромным, как пиршественный стол. Так, самый обыкновенный малый шаманский бубен – оказавшийся под ней обод с колокольчиками больно давил своим краем на спину. Над ней стояли мальчишки. Дурацкая физиономия Донгара была откровенно перепуганной, а вот Хакмар смотрел на нее странно – с удивлением и опасливым подозрением.

А недалеко она от полянки отлетела – оглядываясь по сторонам, поняла Аякчан.

– Говорила же я вам, что у меня Огнезапас кончается! – пробормотала она и попыталась встать с бубна… Тут же послышался надтреснутый перезвон колокольчиков… Девочка хотела распрямиться… Замерла в полусогнутом положении – и лицо ее стало мучительно краснеть…

– Что? – переполошился Донгар. – Что, девочка-жрица? Плохо тебе? Ударилась сильно?

– Нет, – делано равнодушным голосом откликнулся Хакмар – Она просто бубен твой насквозь пробила и в ободе застряла!

Свиток 14

Где все-таки пришлось ехать в город всем вместе

– Где я, однако, новый бубен возьму? – в который уже раз повторял Донгар, вертя треснувший обод со свисающими с него клочьями расписной кожи. Уцелевшие медные колокольчики жалобно позвякивали.

– Обод я тебе починю, а кожу купим, когда до жилых мест доберемся. Или отработаем, – вытряхнув на ладонь скудный денежный запас в пару медных монет и одну меленькую серебрушку, уточнил Хакмар.

– Не понимаешь ты ничего, кузнец, – Донгара его слова вовсе не утешили. – Разве бубен – это кожа да обод? В бубне малые духи жить должны: иначе как он большим станет, как маленьким станет, как в другие миры достучится? Бубен другой шаман подарить должен, чтоб уже был с духами, или старшие родичи должны его сделать, шкурой жертвенного оленя обтянуть, женщины рода ту шкуру расписать. Шаман за бубном приходит, выкуп, как за невесту, дает, праздник большой устраивают, все хмельную араку пьют. Пока пьют-веселятся, духи – любопытные они! – приходят, в бубен селятся…