Читать книгу "Обрученные навеки - Мэхелия Айзекс"

Палмерс кивнул и, снова взглянув на Милдред, вышел. Едва дождавшись, пока за ним закроется дверь, она прильнула к Уолтеру в страстном поцелуе, и он замер, погрузив руки в золотистую копну ее волос.

– Что ты со мной делаешь! – слабо прошептала молодая женщина.

Она никак не могла привыкнуть к его ненасытности. Не то что бы ей это не нравилось, просто она была более стеснительной.

– Я люблю тебя, – сказал Уолтер, и его дыхание защекотало ей висок.

По установившейся с возвращения Уолтера в Стоунхилл традиции они проводили время ланча у себя в комнате, причем отнюдь не кулинарные изыски занимали их внимание.

– Думаю, нам нужно прочитать это письмо, – грустно сказала Милдред, положив голову ему на плечо. – Оно выглядит очень официально.

Он неохотно взял конверт.

– Стоунхилл принадлежит тебе, и этого никто не может изменить. Странно…

– Видимо, это от деда. – Милдред не могла кривить душой. – Он настолько расстроен нашим примирением, что решил отныне общаться со мной только официально.

– Тем хуже для него, – сухо отозвался Уолтер, вскрывая конверт. – Ты не ошиблась, это послание от его адвокатов, Гилмора и Броуди.

– Вот видишь, – печально опустила голову она. – Ну, что там?

Собственно, в конверте лежали два письма. Одно – явно от адвокатов, а второе – в отдельном запечатанном конверте. Уолтер быстро пробежал глазами краткое сообщение на официальном бланке адвокатской конторы и вскрыл второе письмо. По мере того как он читал, лицо его все больше мрачнело. У Милдред душа ушла в пятки.

– Это не от лорда Персивала, – наконец сказал Уолтер. – Оказывается, доктор Сондерс – тоже клиент Гилмора и Броуди. – Он тяжело вздохнул и протянул ей письмо. – Прочитай.

Послание адвокатов было немногословным. В нем сообщалось, что их клиент, Хьюберт Сондерс, обратился с просьбой довести до мистера и миссис Ферраби прилагаемую информацию, а также сделал письменное распоряжение, которое хранится в конторе «Гилмор и Броуди». Так что, если миссис и мистер Ферраби пожелают вступить во владение имуществом, оговоренным в распоряжении, то, по воле клиента, они могут сделать это в любой момент.

Милдред подняла голову от письма и изумленно взглянула на Уолтера. Он невидящим взглядом уставился в окно, и ей показалось, что его мысли витают где-то очень далеко.

Боже правый, думала она, что же написал старый доктор? Что еще он может добавить к уже сказанному? Дрожащими руками она развернула второе письмо.

«Мои дорогие Милдред и Уолтер!

Я давно хотел написать это письмо, но, пока была жива моя жена, вынужден был молчать и скрывать от нее свой грех. Она несколько лет тяжело болела, прежде чем провидение положило конец ее страданиям, и я не мог усугублять ее мучений саморазоблачением.

Твой дед, Милдред, умеет убеждать, как никто на свете, но я твердо уверен, что в иных обстоятельствах не поддался бы на его уговоры. Но, как я уже сказал, Дебора была больна, и ей требовалась неотложная операция.

В то время это можно было сделать только за океаном. Я всего лишь врач общего профиля, и моего жалованья не хватало, чтобы оплатить нашу поездку в США и лечение, а в обмен за мою услугу лорд Персивал пообещал свою финансовую помощь. Справедливости ради должен сказать, что это подарило Деборе несколько месяцев жизни.

Вы легко поймете, в чем заключалась моя роль. Твой дед, Милдред, убедил меня поставить Уолтеру такой диагноз, чтобы появились основания прервать твою беременность. Разумеется, теперь поздно сожалеть об этом. Персивал добился своего – ваш брак распался.

После смерти Деборы я несколько раз порывался рассказать вам правду, но полагал, что уже ничего нельзя исправить. Однако когда несколько дней назад Персивал рассказал мне, что вы снова вместе, я понял, что у меня появился шанс.

Нет нужды говорить, Милдред, что твой дед ничего не знает ни об этом письме, ни о сделанном мной распоряжении, которое я оставил на хранение у Гилмора и Броуди. Поступайте с имуществом по своему усмотрению. После смерти Деборы мне нечего больше терять.

И еще. Я понимаю, что хочу слишком многого, но умоляю вас о прощении. Это значит для меня несравненно больше, чем то, как вы распорядитесь имуществом».

Стон, вырвавшийся у Милдред, когда она дочитала письмо, заставил Уолтера обернуться. В его лице не было ни кровинки.

– Ты прочитала, – сказал он безжизненным тоном, скорее утверждая, чем спрашивая.

Хотя она понимала его чувства, у нее по спине пробежал холодок.

– Да, – сказала она. – Вот, наконец, и доказательство твоей правоты.

– Ты относишься к этому всего лишь как к доказательству? – Уолтер схватился за голову. – Поверить не могу, что твой дед способен на такое.

– Вероятно, у него были на это свои причины.

– Я никогда ему этого не прощу, никогда!

– Ты должен это сделать, – покачала головой Милдред.

– Почему? Потому что старик Сондерс признался во всем? Он был лишь слепым орудием в руках лорда Персивала, который воспользовался его любовью к смертельно больной жене, чтобы добиться своей цели.

Милдред тяжело вздохнула.

– Я знаю.

– Что ты собираешься делать? – сурово спросил Уолтер. – Полагаю, ты должна обратиться к адвокату…

Она пересекла комнату и нерешительно положила ладонь на его руку.

– Я не буду этого делать. Зачем? Прошлого не вернешь.

– Но ведь наш ребенок родился бы здоровым, – горько сказал Уолтер, слегка отстраняясь, словно ее прикосновение причиняло ему боль. – Этот поступок равносилен убийству!

Милдред снова взяла его за руку.

– Его уже не воскресишь, – со слезами в голосе произнесла она.

– Я знаю, ты не верила, что твой дед до такой степени не любил меня, но я-то всегда это знал. Мы с ним серьезно поговорили в тот день, когда ты уезжала в Саммерхаус. Лорд Персивал прекрасно понял, что мне известна его роль в истории с ребенком, хотя и не признался в этом. Но мы оба думали, что ты никогда не поверишь мне. Теперь ты узнала правду…

– Послушай, нам пора покончить с печальным прошлым, – мягко сказала Милдред. – Наша любовь не нуждается ни в каких доказательствах.

– И ты сможешь все забыть?

Она обвила руками его шею.

– Дорогой мой, я верю, что мы сможем начать все сначала.

Уолтер обнял ее, и краски наконец вернулись на безжизненное лицо молодой женщины.

– Боже! – выдохнул он. – Я боялся, что признание доктора снова вобьет клин между нами.

– Никогда! – твердо заявила Милдред.

* * *

Однажды утром из Саммерхауса пришла печальная весть. У лорда Персивала случился удар.