Читать книгу "Эхо прошлого. Книга 2. На краю пропасти - Диана Гэблдон"

Вы, разумеется, не забываете о графике вакцинации детей?

С любовью, мама».

* * *

Брианна закрыла книгу, однако то и дело невольно притрагивалась к обложке, словно хотела снова открыть и посмотреть, не написано ли там иное.

– Какой будет день, если к восемнадцатому июня прибавить двадцать три? – Брианна могла и сама высчитать дату – она быстро считала в уме, – но нервничала так сильно, что пребывала в растерянности.

– В сентябре тридцать дней, – посмотрев наверх, пробормотал Роджер себе под нос, – в апреле и июне – тоже. Да, верно, в июне тридцать дней, от восемнадцатого до тридцатого числа пройдет двенадцать дней, и еще десять оставшихся приходятся на июль… Десятое июля.

– Боже мой!

Она снова открыла книгу на странице с портретом Джона Бергойна. Красивый мужчина…

– Уж конечно он знает об этом! – сказала Брианна вслух. Роджер изумленно посмотрел на нее.

Джошуа Рейнольдс изобразил генерала в мундире, на фоне тревожных грозовых туч. Рука Бергойна покоилась на эфесе меча. А на соседней странице черным по белому было написано: «Шестого июля генерал Бергойн напал на форт Тикондерога с армией в количестве восьми тысяч солдат, несколькими немецкими полками под командованием барона Ридизеля и индейцами».

* * *

Уильяму оказалось проще найти генерала Бергойна и его армию, чем Хантерам – генерала Вашингтона. Правда, генерал Бергойн не прятался.

По военным стандартам, лагерь был великолепен. Ровные ряды белых палаток занимали три поля и доходили до леса. У палатки генерала, к которому Уильям пришел отчитаться, громоздилась куча пустых бутылок из-под вина. Поскольку генерал не слыл горьким пьяницей, Уильям счел это проявлением широты души и любовью к дружеским посиделкам. Неплохое качество для командира.

Зевающий слуга собирал в банку обломки свинцовых пломб – по-видимому, их потом переплавят в пули. Он сонно посмотрел на Уильяма.

– Явился с докладом для генерала Бергойна, – расправив плечи, сказал Уильям.

Слуга неспешно смерил его взглядом, с ленивым любопытством задержавшись на лице. Уильям засомневался – тщательно ли он побрился сегодня утром?

– Генерал вчера ужинал с бригадиром и полковником Сент-Леджером, – наконец сказал слуга и негромко рыгнул. – Приходи днем. – Он медленно поднялся, морщась, будто движения вызывали у него головную боль, и махнул рукой. – Если что, походная кухня там.

Глава 44. Друзья

22 июня 1777 года, форт Тикондерога

К немалому моему удивлению, капитан Стеббингс сидел. Бледный, словно полотно, в поту и покачивающийся, словно маятник, – но сидел. Дик квохтал над ним, как несушка над единственным птенцом.

– Вижу, вам лучше, капитан. Вскоре начнете вставать, – улыбнулась я ему.

– Уже… вставал. Думал, помру, – прохрипел он.

– Что?

– Он ходить! С моей рукой, но ходить, да! – заверил меня Дик, одновременно гордясь и тревожась.

Стоя на коленях, я слушала дыхание и пульс Стеббингса через деревянный стетоскоп, который сделал для меня Джейми. Сердце стучало, словно мотор восьмицилиндрового гоночного автомобиля, дышал он с присвистом и клокотанием, однако ничего криминального я не обнаружила.

– Поздравляю, капитан Стеббингс! – опустив стетоскоп и улыбнувшись, сказала я ему. Выглядел он по-прежнему ужасно, но дыхание мало-помалу выравнивалось. – Скорее всего, сегодня вы не умрете. Только скажите, чем вызван этот приступ активности?

– Мой… боцман, – выдавил он и раскашлялся.

– Джо Ормистон, – пояснил Дик. – Его нога вонять. Капитан ходить видеть его.

– Ормистон, значит. Его нога воняет?

Я насторожилась. Плохо, когда рана в подобном месте начинает пахнуть так, что привлекает внимание других людей. Я встала, собираясь выйти, но Стеббингс ухватил меня за юбку и, тяжело дыша, прихрипел:

– Позаботьтесь о нем. – Он обнажил в ухмылке пожелтевшие зубы и добавил: – Это приказ, мадам.

– Ладно, ладно, кэп, – раздраженно сказала я и направилась в здание, где лежали большинство больных и раненых.

– Миссис Фрэзер! Случилось что-то? – крикнула высокая худощавая брюнетка с порога лавки интенданта, мимо которой я прошла. Миссис Рэйвен. Ее волосы постоянно выбивались из-под чепца.

– Пока не знаю, дело может оказаться серьезным, – не останавливаясь, коротко ответила я.

– О! – воскликнула она, едва не выпалив «замечательно!». Затем решительно повесила корзинку на сгиб локтя и пошла за мной, твердо намереваясь Сотворить Добро.

Больные английские пленники лежали вместе с американскими пациентами в длинном каменном здании. Узкие окна без стекол пропускали мало света, а внутри было то холодно, то душно – в зависимости от погоды. Сейчас, в жаркий влажный полдень, войти в здание было все равно что получить по лицу горячим мокрым полотенцем, да к тому же еще и грязным.

Найти Ормистона оказалось нетрудно – вокруг его койки толпились люди. Лейтенант Стэктоу, чье присутствие меня не обрадовало, спорил с невысоким доктором Хантером – хорошо, что он тоже здесь. Еще двое хирургов пытались высказать свое мнение.

Я не глядя на больного могла сказать, что они обсуждают: видимо, рана Ормистона загнила, и они собрались ампутировать ему ногу. Скорее всего, на то имелись все основания. А спорят о том, в каком месте отрезать или кто это будет делать.

При виде хирургов миссис Рэйвен занервничала и отстала, а я набрала в грудь воздуха и устремилась вперед.

– Добрый день, доктор Хантер, – протолкавшись между двумя военными хирургами, сказала я юному квакеру. И добавила, чтобы присутствующие не сочли меня грубой: – И вам, лейтенант Стэктоу.

Я опустилась на колени у койки больного, вытерла о юбку влажную ладонь и взяла мужчину за запястье.

– Как вы себя чувствуете? Капитан Стеббингс прислал меня, чтобы я позаботилась о вашей ноге.

– Что-что он сделал? – раздраженно спросил лейтенант Стэктоу. – Миссис Фрэзер, вы и в самом деле…

– Все хорошо, мадам, – прервал его Ормистон. – Капитан говорил, что пришлет вас. Я как раз объяснял этим джентльменам, что им нет нужды беспокоиться, поскольку я уверен: вы лучше знаете, что делать.

«Да уж, им очень приятно это слышать». Улыбнувшись, я сжала его запястье. Пульс был учащенным и слегка поверхностным. Учитывая, какой горячей оказалась его рука, я ничуть не удивилась красным полосам на его раненой ноге – признаку заражения крови.

Повязку с ноги уже сняли. Дик был прав – от ноги воняло.

– Боже мой! – ахнула за моей спиной миссис Рэйвен.

Гангрена уже проявилась: помимо запаха и похрустывания газов под кожей, пальцы на ноге начали чернеть. Я не злилась на Стэктоу – я тоже не смогла бы спасти ногу, учитывая ее первоначальное состояние и то, как ее лечили. Неплохо, что гангрена так недвусмысленно проявила себя – никто не сомневался в необходимости ампутации. О чем же они тогда спорили?