Читать книгу "Красный. История цвета - Мишель Пастуро"

Яблокам любви, чудесным яблокам и золотым яблокам требуется одна и та же почва и одинаковый уход. Обыкновенно их назначение в том, чтобы обвивать стены беседок, крепко цепляясь за опоры и весело карабкаясь вверх. Обилие их листвы делает такую беседку весьма уютным, приятным и отдохновенным местом, а с их ветвей свисают дивные плоды… Плоды эти не годятся в пищу и могут быть использованы лишь в медицине, но они приятны на ощупь и имеют легкий аромат[196].

Красная Шапочка

Хотя с началом Нового времени значение красного в повседневной жизни постепенно снижается, он не теряет своей притягательности. Пусть в бытовой культуре он уже не играет такой роли, как раньше, зато в символике его позиции только укрепляются и в мире цветов он приобретает совершенно особый статус. Доказательства этого мы находим в литературе и в лексике. Так, во французском языке прилагательные rouge (красный) и fort (сильный) иногда мыслятся как синонимы, что свидетельствует о семантической интенсивности красного. Правда, употребление слова "красный" в значении "сильный" нельзя признать частым, однако в ту же эпоху в немецком языке было отмечено несколько случаев употребления слова rot (красный) в значении sehr (очень): "dieser Mann ist rot dick" ("этот мужчина очень толстый")[197]. С другой стороны, ни в английском, ни в итальянском, ни в испанском слово "красный" не употребляется для усиления значения прилагательного или создания аналога превосходной степени.

Символический потенциал красного особенно ярко раскрывается в устной литературе, в сказках и легендах, в баснях и пословицах. Поговорим подробнее о волшебных сказках, жанре, в котором хроматические термины встречаются не так часто, но всегда несут в себе очень важную смысловую нагрузку. По частоте встречаемости и по значительности символики здесь лидируют три цвета — белый, красный и черный. Речь идет о наследии глубокой древности, когда, как, например, в Библии, заметную роль играли только эти цвета, а все прочие, хоть и существовали, но оставались на заднем плане. Несмотря на возросшую оценку синего в Средние века, несмотря на богатую и неоднозначную символику зеленого, несмотря на упорную, многовековую неприязнь к желтому, в сказках и баснях Нового времени все, как и прежде, вертится вокруг триады белое-красное-черное.

Возьмем в качестве примера "Красную Шапочку" — возможно, самую знаменитую из европейских сказок. Нам она известна преимущественно в версии Шарля Перро (1697) и братьев Гримм (1812), однако есть и другие, более древние. Первый записанный вариант этой сказки датируется концом X или самым началом XI века и представляет собой короткую поэму в форме басни, сочиненную неким Эгбертом, учителем церковной школы, состоявшим на службе у епископа Льежского. Опираясь сразу на несколько устных традиций, автор изложил в стихах для своих юных учеников назидательную историю маленькой девочки в красном, которая прошла через лес и которую чудесным образом не тронули повстречавшиеся ей на пути голодные волчата. Спасли девочку ее собственные смелость и благоразумие, а также платьице из красной шерсти, подаренное отцом[198].

С этого момента история, которую в Средние века будут неоднократно переписывать под названием "Красное платьице", начинает обрастать новыми эпизодами и дробиться на множество разных версий. Версия, подхваченная Шарлем Перро в конце XVII века, — самая распространенная, но еще не принявшая окончательную форму. Она уже носит знакомое нам название "Красная Шапочка" и входит в сборник из восьми сказок, опубликованный в 1697 году под двойным названием: "Истории и сказки былых времен с поучениями" и "Сказки матушки Гусыни". Шарль Перро, много и плодотворно трудившийся и как литератор, и как член французской Академии, написавший предисловие к первому изданию академического словаря французского языка, возглавлявший движение Новых в Споре между Древними и Новыми, обязан своей мировой славой этому тоненькому сборнику сказок. Это несправедливо, но это так.

Под пером Шарля Перро предание о Красной Шапочке превращается в страшную историю с плохим концом. Красивая, благовоспитанная маленькая девочка встречает в лесу волка и весьма опрометчиво указывает ему дорогу, ведущую к дому ее бабушки; волк съедает старую даму и устраивает ловушку девочке, которая в итоге тоже становится его жертвой. Рассказ заканчивается внезапно и жестко — победой волка. У братьев Гримм финал не такой мрачный, зато более неправдоподобный: появляется охотник, который убивает волка, вспарывает ему брюхо, и бабушка с внучкой выходят оттуда целые и невредимые.

Библиография, посвященная этой сказке, поистине необъятна. Например, одна только одежда девочки породила множество догадок и вызвала ожесточенные дискуссии. В Средние века французское слово chaperon означало распространенный в те времена предмет одежды — капюшон с воротником, закрывающим шею и плечи. Но что могло подразумеваться под этим термином в конце XVII века, когда ничего подобного давно уже не носили? Чепчик? Объемный головной убор, край которого свисает на спину? Накидка с капюшоном? Капор с широкими мягкими полями? Ответы предлагаются самые разные. С другой стороны, мало кто из исследователей задавался вопросом, интересующим нас сейчас: почему "шапочка" красная? Этот цвет, много раз упоминающийся в сказке, определяет прозвище девочки, которое, в свою очередь, становится названием сказки. Похоже, самое главное в этой истории — именно цвет. Так почему красная?

Позволительно выдвинуть несколько предположений, которые отнюдь не противоречат друг другу, а, напротив, дополняют друг друга и обогащают[199]. Прежде всего красный может выполнять здесь эмблематическую функцию, то есть характеризовать повествование в целом и предвещать его драматический финал: это красный цвет насилия, жестокости и кровопролития. Такой ответ нельзя считать неправильным, но он слишком краток. Как нам кажется, в поисках более полного ответа лучше обратиться к истории. А история рассказывает нам, что в сельской местности детям часто надевали какой-либо предмет одежды красного цвета, чтобы за ними легче было присматривать. Этот старинный обычай просуществовал очень долго. Еще в XIX веке во Франции и других странах Европы крестьянские девочки часто носили красный передник: "Дети, идут быки, спрячьте ваши красные передники!" — гласит знаменитое стихотворение Виктора Гюго[200].