Читать книгу "Уйти красиво. Удивительные похоронные обряды разных стран - Кейтлин Даути"

– Конечно, я помню, во что она была одета, когда мы хоронили ее, но мне бы не хотелось потом вспоминать, как выглядели ее кости. Мне не хочется хранить это в памяти, – сказал он.

Интерес к смерти привел Андреса к исследованию культуры ньятитас. 8 ноября – праздник Фиеста де лас Ньятитас, и это хорошая возможность для владельцев ньятитас вынести черепа на свет божий и выставить их перед людьми. Однако это праздник не людей, а самих черепов, во время которого они могут убедиться, что их по-прежнему почитают и ценят за всю ту работу, которую они проделали за последний год.

– Некоторые романтичные особы говорят, что праздник должен остаться неизменным. Но если бы он совсем не изменялся, ни вы, ни я и близко не подошли бы к нему, – сказал Андрес. – Фестиваль прочно вошел в популярную культуру Боливии, несмотря на то, что в мире он почти неизвестен.

Главное кладбище, где проводится Фиеста де лас Ньятитас, когда-то было кладбищем для богатых, теперь переехавших южнее. В последнее время город делает попытки реконструировать кладбище, заказывая уличным художникам граффити на стенах мавзолеев и привлекая туристов-соотечественников. На День всех святых ночью живой театр показывает спектакли, и тысячи местных приходят посмотреть его.

В Ла-Пас ньятитас сохраняются благодаря народу аймара, второй по численности индейской группе в Боливии. Дискриминация аймара была свирепой и продолжалась годами. До конца XX века женщины аймара, живущие в городах и известные как чолитас, не имели права входить в государственные учреждения, рестораны и автобусы.

– Боливия – небезопасная страна для женщин, и точка, – сказал Андрес. – Наша страна самая бедная в Южной Америке. У нас есть специальное слово феминисидио, которое обозначает убийство женщины, как правило, ее партнером, просто за то, что она женщина.

Ситуация заметно улучшилась за последние десять лет. Президент Боливии Эво Моралес происходит из народа аймара, и равенство множества этнических групп Боливии было важной частью его политической платформы. Чолитас сейчас восстанавливают самобытность, включая моду – многослойные юбки, платки и шляпы-котелки, непрочно сидящие на их головах. Кроме того, они включаются в жизнь общества – не как служанки, а как журналистки и государственные служащие. В завершение праздника Фиеста де лас Ньятитас, когда на кладбище закрывают ворота, на улицах города по пути на разные вечеринки чолитас танцуют свои народные танцы.

– В прошлом году их наряды, намекавшие на их подчиненную роль, были сшиты из ткани с камуфляжным рисунком. Мужчины были вне себя от злости, – смеется Андрес, фотографировавший танцующих. – Фольклор в Ла-Пасе – это не только история. Он современен. Он постоянно меняется.

Несмотря на растущую толерантность к народу аймара и ньятитас, если у боливийцев спросить, согласятся ли они держать такую голову у себя дома и верят ли они в их силу, многие ответят:

– О, нет-нет, я их боюсь!

Секрет в том, что они просто не хотят показаться плохими католиками. На деле многие боливийцы (даже из класса профессиональных работников, таких как хиропрактики и банкиры) держат дома ньятитас, но никогда не признаются в этом.

– Несмотря ни на что, владельцы ньятитас – верующие католики, – вмешался Пол. – Я ни разу не фотографировал ньятитас в доме, где на стене не висели бы изображения Иисуса и Святой Девы Марии.

– Это одна из причин, почему Боливия такая странная, – сказал Андрес. – Я недавно обсуждал с друзьями, что мы не «смешали» католицизм и местные поверья – эти мировоззрения просто заклинило друг в друге. – Он сложил тыльные стороны рук вместе, создавая жуткую, устрашающую тень. – В офисе, где работает моя сестра, до сих пор есть ятири (знахарь или колдун-целитель), который приходит, чтобы очистить помещение. Мой отец был геологом, и я иногда спускался в шахты вместе с ним, когда был маленьким. Однажды я увидел, как ламу принесли в жертву, потому что шахтеры этого потребовали. Они хотели, чтобы Эль Тио, правитель подземного мира, был доволен. Это колдовское наследие до сих пор здесь повсюду.

* * *

Утром восьмого ноября Химена поставила свою сумку-торбу с изображением Микки-Мауса и Дональда Дака, играющих в футбол, на бетонное крыльцо церкви на главном кладбище. Одного за другим она достала своих четырех ньятитас и поставила их на деревянную дощечку. Я попросила ее представить их мне. Самый старший череп принадлежал дяде Химены, Лукасу. Я упоминала, что обычно черепа принадлежат чужим людям, но иногда они могут быть родственниками.

– Он защищает мой дом от ограбления, – объяснила она.

На каждом ньятита Химены была надета шапочка из ткани, украшенная венком из цветов. Она уже много лет приносит черепа на Фиеста де лас Ньятитас.

– Вы приносите их, чтобы отблагодарить? – спросила я.

– Ну да, чтобы отблагодарить, но на самом деле это их праздник, – поправила она меня.

Пока мы разговаривали, входная дверь церкви открылась, и люди бросились внутрь вместе с черепами, маневрируя, чтобы пробраться как можно ближе к алтарю. Новички держались позади, нерешительно ожидая на скамьях, но опытные женщины постарше упорно продвигались вперед и помогали своим друзьям передавать черепа над головами толпы, словно звезд на рок-концерте.

Слева от алтаря в стеклянном гробу лежала скульптура Иисуса в натуральную величину. Из его лба и щек обильно текла кровь. Его окровавленные ноги торчали из-под фиолетового покрывала. Одна женщина с ньятита в картонной коробке из-под шоколадных вафель остановилась у его ног, перекрестилась и принялась протискиваться к алтарю.

У католической церкви напряженные отношения с почитателями ньятитас, поэтому священник, стоявший перед толпой, поразил меня неожиданно примирительным тоном.

– Когда у вас есть вера, – сказал он, – вам не нужно ни перед кем оправдываться. У каждого из нас своя история. В каком-то смысле это празднование нового рождения. Я рад, что мы собрались вместе, это наш маленький островок счастья.

Молодая женщина, втиснувшаяся в толпу рядом со мной, объяснила мне благосклонность священника:

– Сейчас это такой грандиозный праздник, что даже католическая церковь вынуждена была сдаться.

Черепа и их владельцы заполонили церковь. У каждой двери стояло по малярному ведру, наполненному святой водой, кропилом служили пластиковые розы. Некоторые ньятитас носили солнечные очки, другие – короны, у некоторых были специальные переносные алтари, другие прибыли в картонных коробках. Одна женщина принесла ньятита младенца в тканевой сумке-холодильнике для обедов. Так или иначе, все ньятитас получили благословение.