Читать книгу "Ртуть - Принцесса Кентская"

Часто встречаясь с дофином в Бурже, Жак подмечает, что Людовик совсем не стремится расположить его к себе. «Доброе утро, – говорит он, – Жак Кер, так ведь вас величать?» Он всегда так ехидно приветствует Жака, хотя знает его всю свою жизнь. Таким способом дофин хочет показать купцу, что тот для него ничего не значит. Но Жак не обращает на это никакого внимания, памятуя о том, что рано или поздно Людовик станет королем и его повелителем. Купец неизменно вежлив с дофином: «Доброе утро, сир. Как это любезно с вашей стороны припомнить мое имя. Не соблаговолите ли вы заглянуть в мою лавку и осмотреть новые мечи, прибывшие из Дамаска? Их сталь обработана на редкость прекрасно!» В ответ Людовик обычно бросает скупое «быть может», но обязательно присылает потом кого-нибудь из своей свиты взглянуть на новинки. И посланцы дофина покидают предусмотрительного купца с несколькими клинками, чтобы Людовик мог выбрать из них во дворце. Сам же дофин никогда не переступает порог того места, куда с удовольствием захаживали и его отец, и его мать, и королева Сицилии.

Жак не единственный сознает растущую неприязнь дофина к отцу. В 1440 году Людовик совершает большую ошибку, присоединяясь к группе недовольных придворных, включая брата королевы Марии, фаворита короля Карла Мэнского, и доблестного воина Жана де Дюнуа. Их недовольство небеспочвенно, однако их руками Людовик пытается свергнуть своего отца с трона. Заговор раскрывает Пьер де Бризе. Действуя быстро и решительно от имени короля, он подавляет этот мелкий мятеж. Это усиливает Бризе и еще больше подрывает положение дофина. Король великодушно признает свои ошибки и несправедливости и дарует заговорщикам прощение. Но сын навсегда утрачивает отцовское доверие. Карл разрешает Людовику покинуть двор, однако тот решает остаться – якобы из уважения к отцу. А сам выказывает неудовольствие весьма наглядным способом: повелевая отрезать своим коням хвосты в знак того, что их полезностью в прихлопывании мух можно пренебречь точно так же, как пренебрегли им, «урезав» его привилегии и ущемив его положение.

Размышляя об этих хорошо известных всем разногласиях между королем и его наследником, Жак обращается к своей второй половинке:

– Марсэ, моя разумная женушка, дай мне совет. Пожалуй, пришла пора Карлу Седьмому поделиться с дофином опытом в деле правления. Конечно, наш король пребывает в добром здравии и еще вполне дееспособен, но я вижу, что после сорока он начал задумываться об обеспечении преемственности своей власти. Чтобы стать успешным монархом, нужно многое знать и многому научиться. Как ты считаешь, каким образом я бы мог примирить отца с сыном и если не подружить, то хотя бы сделать соратниками?

И Марсэ обещает подумать об этом.

В конечном итоге дофин покидает двор, чтобы от имени отца поучаствовать в нескольких военных кампаниях. Походы заканчиваются успехом, и вернувшийся Людовик ожидает – небезосновательно – что ему предложат стать членом королевского совета. В совет дофина не приглашают, зато он узнает, что его членами стали Агнесса Сорель и Пьер де Бризе. Военные победы дофина во имя короля, похоже, никак не повлияли на отношение отца к сыну: король не выказывает ему ни знаков доверия, ни даже признания и благодарности за его усилия. Обиды Людовика множатся и все сильнее гложут его.

Беседуя как-то с Изабеллой в их уютном дворце в Нанси в Лотарингии, Рене делится с женой своим наблюдением:

– Ты заметила, моя дорогая, сколько всего делает для короля наш друг Жак Кер? В качестве королевского посланника он предпринял несколько важных поездок и разрешил местные проблемы так, как мог их уладить только человек необыкновенно проницательный и сообразительный.

– Да, дорогой, мне это известно, – отвечает рассеянно Изабелла, составляя букет из цветов.

– Он постоянно изыскивает разные способы, дабы возвеличить своего сюзерена, и прославляет его везде, где только оказывается – ты заметила?

– Гмм… – доносится ему в ответ.

– Вспомни, дорогая, что нам рассказывали в Неаполе: благодаря его верной службе королевские лилии снова зацвели на рынках Востока, после того как Александрия и Каир раскрыли перед ним свои ворота.

И снова вот ответ от Изабеллы слышится только «Гммм…». Но Рене продолжает размышлять вслух:

– Благодаря его уму и порядочности Жака принимают повсюду, почитая за хорошего переговорщика – твердого, но всегда справедливого… Ты ведь знаешь, – напоминает Рене супруге, – моя досточтимая матушка откровенно говорила мне перед отъездом к тебе в Неаполь и потом, в письмах, что Жак Кер – человек, с которым можно обсуждать любые деловые вопросы и на которого я могу всецело полагаться. Что я, собственно и делал, и намереваюсь делать в дальнейшем.

Казалось бы, для этого утверждения не было никакого повода, но Изабелла всегда умела читать мысли мужа. Рене явно что-то гнетет и тревожит, и связано это с их общим другом.

– Ты знаешь, Карл сделал то, что было нужно сделать, – продолжает Рене. – По крайней мере, по моему убеждению: он создал новое сословие знати из людей предприимчивых и добивающихся успеха, таких как Жак Кер, чтобы разбавить ими тех, кто именуют себя аристократами по праву крови и наследственности. Купеческое сословие обретает признание и уважение, хотя ему в этом пока еще отказывают некоторые представители дворянства, – вздыхает Рене.

«Так вот в чем дело», – понимает Изабелла. – Рене встревожили слухи, распространяющиеся о Жаке. У купца столько завистников, особенно с тех пор, как он разорил почти всех торговцев Буржа. И теперь эти слухи, муссирующие надуманное вероломство Жака Кера, дошли до них даже в Нанси».

Возведение их друга во дворянство – случай не исключительный. Довольно много городских буржуа пробились в высшие слои общества благодаря упорному труду и своим достижениям. Изабелла всегда прекрасно понимала, что происходит при дворе. И наконец она говорит мужу:

– Я уверена в том, что столь острую реакцию вызвало не пожалование Жака дворянством, а его включение в королевский совет. Именно это заставило представителей наиболее традиционной аристократии думать, будто Жак вознесся слишком высоко. Ты, верно, слышал, как негодовал Людовик из-за того, что Агнесса и Жак вошли в отцовский совет, а его не удостоили места в нем даже после важных военных побед?

Рене кивает. При дворе не тайна, что оскорбленного дофина обуревают возмущение и ощущение несправедливости. И многие придворные считают, что у него на то есть все основания.

Рене Анжуйского его кузен король вроде бы любит и жалует. Но это, скорее, в память о его матери и их дружбе в детстве. Советов или поддержки Рене Карл не ищет. И Жак Кер, если не ради страны, то ради своих покровителей-анжуйцев всякий раз, когда слышит, что Рене удаляется в свою крепость в Анжер, считает долгом приглядывать за дофином Людовиком и поручает то же всем своим доверенным лицам.

Глава 16

Под покровительством Агнессы Сорель коммерческие дела Жака Кера идут как нельзя лучше. При дворе да и во всей стране не остается ни одной девицы, которая бы не хотела выглядеть и одеваться как возлюбленная короля. Жак привозит Агнессе отрезы тканей, нежно ласкающих ее совершенное тело; пленяющие своим шорохом вуали, сплетенные из золоченых нитей и легким бризом ниспадающие с волос красавицы, окаймляя безупречный овал ее лица.