Читать книгу "Повседневная жизнь на острове Святой Елены при Наполеоне - Жилбер Мартино"

Преемником Поплтона стал капитан Блэкни из 66-го полка, который занимал этот пост только один год и заслужил яростную неприязнь французов не столько своей склонностью к пьянству, сколько обыкновением рыться в корзинах с грязным бельем, даже дамским, с целью обнаружить возможную тайную корреспонденцию. После Блэкни Лоу пытался навязать французам подполковника Листера, но, как мы уже видели, безуспешно.

Тогда в Плантейшн Хаус остановили свой выбор на капитане 66-го полка Джоне Николсе; это был славный малый, немного простоватый, имевший, однако, замечательное обыкновение вести дневник, который дает нам представление о самых незначительных подробностях его странной должности. Его рассказ о девятнадцати месяцах, проведенных в Лонгвуде, — это унылая череда всяческих ухищрений, предпринимаемых, чтобы увидеть хоть где-нибудь «генерала Бонапарта». В его описании встречаются, например, такие перлы: «Каменщики начали строительство нового здания для Наполеона.

Церемоний закладки первого камня не было». Но на одну шутку приходится множество упреков и жалоб по адресу этих французов, осложняющих ему работу, которую он хотел бы исполнять, не прилагая к тому особых усилий. «Сегодня я провел на ногах двенадцать часов, прежде чем смог увидеть Наполеона Бонапарта, и такое случается не в первый раз...» «Я видел Наполеона, когда он одевался». «Я бродил вокруг дома с половины седьмого, но он не хочет показываться». «Граф де Монтолон сказал мне, что после ужина Наполеон часто прохаживается по бильярдной и что я смог бы его там увидеть или через окно или через замочную скважину. Я ответил графу, что не позволю себе действовать подобным образом». Вот наконец хоть один человек, не теряющий перед Лоу чувства собственного достоинства. А когда в феврале 1820 года, не в силах долее исполнять эти дурацкие обязанности, Николе потребует освобождения от должности, ему придется вытерпеть бурную сцену в Плантейшн Хаус. «Он имел дерзость написать, что просит замены, так как не имел счастья угодить губернатору! Ему следовало бы написать, что он не в силах более выносить отвратительные ухищрения Бертрана и Монтолона, — пишет Горрекер. — Именно это пытаются его заставить включить в свое прошение».

На его место назначили капитана 20-го полка Энгельберта Льютенса, который вынужден был оставить эту должность в апреле 1821 года из-за того, что он принял от Императора книгу о жизни Мальборо для офицерской библиотеки. Наполеон лежал уже на смертном одре, а Лоу спешно направил надзирать за ним капитана Уильяма Крокета. Последнему повезло больше, чем его предшественникам, ибо за время своей непродолжительной синекуры он заработал эполеты майора и вознаграждение в 500 фунтов всего лишь за то, что доставил принцу-регенту известие о смерти изгнанника[21].

Эти офицеры, чьи имена известны лишь благодаря рассказам о ссылке Наполеона, окончили жизнь в полной безвестности. Только наиболее достойный из них Поплтон еще долго будет вспоминать о своей необычной миссии и прикажет выгравировать на своей могильной плите слова, заслуживающие того, чтобы их процитировать:

Удостоенный уважения Наполеона, который в течение двух лет находился под его личным надзором.

«Как все меняется в этом мире!» — посмеялся бы месье де Шатобриан! Прочие же не поняли, что история предоставит «генералу Бонапарту» возможность реванша и что, находясь рядом с этим необыкновенным «государственным преступником», они переживают самый необыкновенный период своей жизни. Николе и Льютенс, по крайней мере, догадались оставить записи, объясняющие некоторые любопытные аспекты их миссии: они должны были не только удостоверяться в действительном присутствии «Бонапарта», дважды в день видеть его собственными глазами — ибо таковы были директивы лорда Батхэрста, — но еще и удовлетворять неистощимое и нездоровое любопытство Лоу. Эти капитаны, прошедшие суровую школу Наполеоновских войн, приказы исполняли неукоснительно, а Лоу не уставал внушать им, что «надзирающий офицер занимает на острове второе место после губернатора и что облеченный этой должностью, если он умеет хорошо писать и обладает достаточной ловкостью, имеет все шансы выдвинуться». А что еще нужно, чтобы подогреть их усердие! И эти бедняги не знали ни минуты покоя, бегали, вынюхивали, теребили садовников, китайцев и рабов, капралов и сержантов, чтобы сплести сеть для сбора сплетен. Если это может дать им материал для особого доклада, они, не задумываясь, станут подсматривать за Императором, когда он принимает ванну (генерал был in naturabilis, торжествующе напишет Николе) или на стульчаке, приняв слабительное.

Но несмотря на все это омерзительное усердие, Лоу не был удовлетворен и часто обвинял своих подчиненных в нерешительности и недостатке воображения. Им бы следовало по вечерам бродить под окнами, подслушивать, прижавшись ухом к ставням, а еще лучше заглядывать в комнату генерала сквозь щели между досками. А если подчиненные выглядели шокированными его гнусными советами, он обвинял их в «чистоплюйстве» и кричал присутствовавшему при этих сценах Горрекеру:

— Если он не хочет показаться, я прикажу просверлить дырку в потолке его комнаты, чтобы наблюдать за ним днем и ночью.

Гарнизон

Под непосредственным руководством Лоу и его советников трудится такой многочисленный штаб, что, по словам маркиза де Моншеню, «его хватило бы для управления армией в 30 тысяч человек»: всего около 500 офицеров и унтер-офицеров, командующих 2500 пехотинцами. «Сколько предосторожностей, чтобы сторожить одного-единственного человека посреди океана!» — иронизирует Шатобриан.

Командует войсками генерал сэр Джордж Ридаут Бингэм, вскоре после своего прибытия на Святую Елену удостоенный звания кавалера ордена Бани. Ветеран войн в Испании и Португалии, он находился вместе с Наполеоном на «Нортумберленде». У него сохранялись вполне приемлемые отношения с Лонгвудом, до тех пор пока придирки Лоу не сделали их невозможными. Однако Наполеон принимает его с неизменной сердечностью, особенно когда он приходит, чтобы представить ему офицеров, которые должны взять на себя командование гарнизоном, или тех, что собираются уезжать. Преемник его будет менее приятен. Речь идет о генерале Пайн-Коффин (в переводе «Сосновый гроб»), и Император, услышав о его назначении, воскликнул: «Ну и фамилия!» Для Горрекера же он просто «генерал Гроб». Вскоре генерал становится посмешищем для всего острова, ибо принимается разводить и откармливать скот, чтобы затем, подобно деревенскому мяснику, продавать своим подчиненным окорока и отбивные.

В соответствии с различными распоряжениями этого генерала гарнизон проводит маневры, разбивает лагерь, стоит в дозоре, а иногда берет в руки оружие. Чтобы обеспечивать ночной и дневной дозор, заряжать орудия, патрулировать побережье, расставлять пикеты и часовых, он имеет в своем распоряжении 53-й полк (600 человек), 66-й полк (700 человек), полк Святой Елены (360 человек), отряд Королевской артиллерии (60 человек) и взвод драгун (20 человек). 53-й полк стоит в Дедвуде, под носом у французов, 66-й — в Джеймстауне, чтобы наблюдать за происходящим как в Лонгвуде, так и на море. Отряды, сформированные из представителей разных подразделений, находятся также в Санди Бэй, на юге острова, в Лемон Вэлли и в Эгг Айленд, на севере и на западе, где без особого труда можно установить контакты с находящимися в море кораблями. А для усиления военной мощи гарнизона имеются еще и батареи из 500 артиллерийских орудий. Бесперебойно работающий оптический телеграф позволяет Плантейшн Хаус быть в курсе любых перемещений.