Читать книгу "Личная жизнь Петра Великого - Елена Майорова"

Когда 21 августа 1704 года Нарва пала, пощады ее населению не было. Овладевшие городом солдаты кинулись грабить, совершая при этом невероятные зверства. Особенно доставалось женщинам. Почтенную супругу коменданта Горна удавили самым бесчеловечным образом. Царь носился по всему городу, пытаясь остановить эксцессы и убийства. Он собственноручно вырывал женщин из рук солдат, которые убивали их после насилия, и «даже был принужден пролить кровь нескольких московитов, кои посмели ослушаться его приказаний». В нарвской ратуше он положил на стол свою окровавленную шпагу со словами: «Шпага сия обагрена не кровью жителей, но самих московитов, единственно спасения ради жизней ваших». Если бы царь всегда был также человечен, то стал бы первым из людей, замечает Вольтер.

Сегодня победа, завтра — поражение. Такую жизнь Петр вел годами. Но такова же была и жизнь его главного противника Карла XII.

Шведского короля в этот период можно представить по описанию английского посланника лорда Степнея: «Одежда его голубого цвета с желтыми медными пуговицами, полы полукафтанья отвернуты спереди и сзади, открывая камзол и кожаные штаны, часто очень сальные. Его рубашка и рукава обыкновенно очень грязны, манжеты и перчатки он надевает только тогда, когда едет верхом. Руки его такого же цвета, как обшлага, так что их с трудом можно различить. Волосы его светло-коричневые, очень жирные и короткие, и он никогда не расчесывал их гребнем, а только пальцами. Он садился без всяких церемоний на первый попавшийся в столовой стул, очень быстро ел, никогда не задерживался за столом дольше чем на пятнадцать минут и не говорил ни слова, пока ел. Маленькая кружка пива была его единственным крепким напитком. Он не признавал ни простыней, ни пологов над кроватью; перина, лежавшая под ним, служила ему и одеялом: он прикрывался ею. Рядом с постелью у него лежит прекрасная с позолотой Библия — единственная представительная вещь в его обстановке».

Так война делала мужчину дикарем, забывающим правила приличия и навыки воспитания.

Когда Петр, грязный, грубый и требовательный, на несколько часов залетал к Анне, она была в ужасе; он вызывал у нее только страх и отвращение. И еще непреходящее желание освободиться от этих пут. Петр ничего не замечал; вообще ему плохо удавались те отношения, которые требовали тонкого нравственного чувства.

А боевой подруге Марте он был хорош всякий. Она его обстирывала, расчесывала, баюкала и ласкала. К 1705 году Марта родила от царя двух сыновей, Петра и Павла, вскоре умерших. В следующем году она была крещена в православную веру, получив имя Екатерина. Крестной матерью Петр назначил свою сводную сестру, сорокасемилетнюю Екатерину Алексеевну (несостоявшуюся княгиню Хованскую), крестным отцом — царевича Алексея. Поэтому в дальнейшем Марта именовалась Екатериной Алексеевной. Некоторые историки полагают, что уже тогда дальновидный царь планировал женитьбу на Марте. Но легко предположить, что ему просто не нравилось непривычное иностранное имя. В письмах он обращался к ней не по имени, а по-простому: «Здравствуй, матка!»

5 января 1708 года в разгар войны с Карлом XII, полагая свою жизнь в опасности, Петр распорядился в случае гибели обеспечить подругу: «Ежели что мне случится волею Божиею, тогда 3000 рублев, которые ныне на дворе господина князя Меншикова, отдать Катерине Василевской и с девочкою». «3000 рублев» — сумма довольно значительная, но не чрезмерно большая. Ведь девочка — это единственная дочь Петра, Анна. Вскоре появилась вторая дочь, Елизавета. Екатерина приобретала все более прочное положение, но по-прежнему продолжала жить в общем гареме Петра и Меншикова.

Главой этого заведения являлась не кто иная, как сестра царя царевна Наталья Алексеевна.

Любимая сестра

Она родилась годом позже Петра. Мы не знаем, капризной или покладистой она была в детстве, чем болела, как воспитывалась. Известно только, что мамкой при царевне Наталья Кирилловна назначила Прасковью Ивановну Ромодановскую. После смерти в 1677 году царевны Феодоры Наталья осталась единственной дочерью Натальи Нарышкиной и единственной родной сестрой царя.

Это в тереме девятилетней царевны Натальи Алексеевны в страшный день 15 мая 1682 года пытались спастись ее дед, дядья Нарышкины и Андрей Артамонович Матвеев.

В окружении враждебных Милославских и их приспешников члены маленького семейства крепко держались друг друга. Самая близкая Петру по возрасту и по крови, царевна если и не носилась по полям вместе с потешными солдатами брата, то уж всегда деятельно участвовала в обсуждении братниных задумок и заинтересованно следила за потешными забавами. Наталья Алексеевна — обычный адресат писем Петра. Он держит ее в курсе всех своих дел, советуется с ней, острит и шутит.

И в будущем, стоит Петру построить корабли в Воронеже, Наталья мчится «на смотрины». Царь закладывает Петербург — немедленно вызывает сестру похвалиться делом рук своих. Захвачен Шлиссельбург — царевна вместе с царицей Прасковьей «приучается» к морю…

Но вот царь вступает в брак с Евдокией Лопухиной, казалось бы, в полку Нарышкиных прибыло, но царевна становится ненавистницей невестки. «Да разве дело, чтоб сестра брата так ревновала, как она ревновала Петра? Любовнице такое пристало, но не родной сестре. Или… или правду шепчут старухи по темным, тайным кремлевским закоулкам? Шепотки, невзначай улавливаемые Евдокией, приводили ее в ужас, заставляли отмахиваться, открещиваться, как от великого греха… разве ж кровосмешение — не великий грех? Она заставляла себя не верить в сие, но стоило увидеть косящие от злости глаза царевны Натальи, как волей-неволей верилось в самое дурное». Это цитата из художественного произведения[21]. Но нет дыма без огня: в то время в Москве открыто говорили, что «остудила царя к жене ее золовка».

Кончина царицы Натальи осиротила брата и сестру и еще больше их сблизила. Так и представляешь горемычных сестрицу Аленушку и братца Иванушку…

Но теперь без строгого материнского пригляда Петр совсем распоясался, а царевна могла свободно общаться с иностранцами, общество которых доставляло ей удовольствие; могла открыто ездить в Немецкую слободу, где ей было весело и интересно. Современники мимоходом отмечали, что Наталья Алексеевна принимала участие в развлечениях брата, но среди участниц «всепьянейшего собора» ее имя не называется. Никогда и нигде не упоминается о дружбе или вражде между царевной и фавориткой царя, но не могли же они не встречаться? Сам факт уклонения от общения с Анной Монс должен был разъярить ее любовника. Но история молчит.

Зато из источника в источник передаются похвалы стремлению царевны «сделать себя». Живя с ограниченной матерью, она не получила практически никакого образования. Но в отличие от царицы она никогда не окружала себя убогими и юродивыми. Одаренная и любознательная девочка стала учиться самостоятельно, обнаружив особую склонность к литературе и истории. Процесс самообразования шел столь успешно, что со временем она стала считаться одной из самых просвещенных женщин своего времени.